Владимир Невский - Майское безумие

– Он любит джаз? – удивилась Стелла.

Бой, между тем, закончился технической победой, и Борис переключил на девушку все свое внимание.

– Джаз? – он утратил нить разговора и теперь пытался вновь попасть в тему. – Почему джаз? Нет. Он, кажется, что-то говорил про инструментальную музыку. Гойя, Папетти, Сонтана, ДиДюЛя.

– Но в «Эре Водолея» играет джаз-банд! – стояла на своем Стелла и поспешила объяснить. – Я несколько раз была в этом ресторане с родителями.

– Ах, да! – Борис стукнул себя по лбу. – Орех же говорил мне, что хозяин ресторана решил разнообразить музыкальное меню. Неделя джаза, неделя инструментальной классики. – И только сейчас он поймал себя на мысли, что девушка только об Орехе и говорит. Накатила волна неприятного холодка. Он внес предложение:

– А может, пойдем на Волгу? Возьмем катамаран, покатаемся по заливу? Погода прекрасная для водных прогулок. Закончим вечер романтикой.

– А сестренка? – с озорством спросила Стелла, интуитивно поняв причину столь резкого перекраивание планов кавалера.

– Она не обидится. Да и бои сегодня особо не впечатляют. Чувствуется, что девчонки перегорели от напряжения до предела. Чем ближе к финалу, тем меньше зрелищности.

– Хорошо, – с радостью согласилась Стелла. Было кощунством убивать замечательный вечер в душном спортзале.

В наследство от родителей Орешкин получил не только квартиру, но и гараж, в которой красовались «Жигули» пятой модели. Несмотря на солидный возраст, машина была в отличном состоянии и готова на разные дорожные подвиги. Спустя полгода Слава вступил в наследство, и мог теперь беспрепятственно пользоваться продуктом отечественной автомобильной промышленности. Гараж располагался всего в трехстах метрах от дома, что не могло не радовать. А цвет авто? Да что там, подумаешь, ядовито-желтый! Дома частенько вспоминали этот случай. Когда подошла очередь на покупку автомобиля, и отец собирался сам поехать на автозавод, мать уговаривала его, чтобы он взял машину любого цвета, только не желтого. Ха, выбора-то тогда не было никакого. И перед покупателями выкатили «пятерки» только лимонного цвета. Вот так в жизни бывает.

Орешкин теперь добирался на работу и обратно только на личном транспорте. Бензин, правда, дорожал каждый день, но все равно это было экономичней, чем услуги такси. А с Банзаем лишний раз встречаться не было никакого желания. Он, конечно же, знал (не с Луны свалился), что существует иная сторона жизни: преступления, проститутки, насилие и грязь. Существовало и дно, да не одно. Но думать об этом совсем не хотелось, словно даже от собственных мыслей боялся замараться.

На работе он уже вполне освоился, а к концу первой трудовой недели стал «своим парнем» в коллективе. Оплата тоже была понедельной, и в воскресенье Славе вручили конверт с его первой зарплатой. На душе сразу стало как-то легко и покойно. Даже гордость пробудилась. А что? Не зазорно! Сам же заработал. Впереди ждала неделя отдыха и абсолютно свободных вечеров. Первым же желанием было отоспаться, как следует отоспаться. А потом – подготовка к летней сессии, проведение генеральной уборки в квартире и приготовление полноценного обеда. Ранее на это не хватало времени, да и сил тоже. Нет, лекции он не пропускал, но и в конспекты не вникал. Так, писал лишь на «автомате».

С Борисом они встречались только в стенах института. Орешкин не заводил разговор о Стелле, и Борис тактично обходил эту тему. А вот думы о девушке Славу не покидали, регулярно навещали, внося дискомфорт и непонятную тревогу. И вот теперь народилась проблема:

– Завтра понедельник, вечер выпадает свободным, настойчиво требующим заполнения пустоты. Что делать? Как подойти к Борису и навязать свою компанию? Это надо перебрать наглости, чтобы тупо паровозом полететь вперед. Да, как-то я об этом раньше не подумал. Придется Борьку вызвать на откровенный разговор. В конце концов, мы мужики и друзья по жизни. И нюни распускать нам как-то не к лицу. – Так он успокаивал сам себя.

Загнал машину в гараж, проверил, все ли в порядке, и уже было собирался отправиться домой, срезая дорогу, через пустыри с зарослями репейника и глухой крапивы, как услышал женский вскрик о помощи. Он доносился с восточной стороны, оттуда, где заканчивался гаражный кооператив, и начиналась строительная площадка. Без раздумий Слава бросился на крик. Футляр с гитарой больно бил по ноге, но он не обращал на это никакого внимания.

Вот и гаражи закончились, и Орех выскочил на площадку, предназначенную для будущего строительства. Перед ним нарисовалась отвратительная сцена: здоровый мужик прижимал к земле хрупкое девичье тело и с остервенением рвал на ней одежду. При этом он пьяно ругался и «хрюкал» от предвкушения. В следующее мгновение Слава подбежал к нему и сильным ударом ноги скинул центнер обезумевшего тела с девчонки.

– Какого хрена? – проревел мужик и повернулся глянуть на наглеца, но в тот же миг получил удар кроссовкой по лицу. Смачно хрустнул нос, брызнула кровь, и он потерял сознание, наверное, от болевого шока.

Слава повернулся к жертве этого борова. Девчонка пребывала в глубоком шоковом состоянии. Она сидела, широко раскрыв глаза, и даже не пыталась прикрыть наготу. Хотя и нечем было-то, от одежды остались лишь лоскутки. Одного взгляда хватило, чтобы понять: изверг успел-таки совершить свои грязные намерения, да еще и элементами извращения. У девчонки были искусаны шея, плечи и грудь. Кровь также сочилась из прокусанной губы. Стянув с себя куртку, Слава прикрыл девчонку и помог ей подняться на ноги, осторожно приобняв за плечи, повел в сторону гаражей.

– Ничего, ничего, девочка, сейчас я тебя отвезу в больницу, – и впервые пожалел, что так и не решился приобрести мобильный телефон. Просто раньше в этом не было большой необходимости. Он никому не звонил, по нему никто не скучал. Девчонка остановилась и посмотрела ему в глаза:

– Только не в больницу.

– Но как же? – растерялся Слава.

– Я тебя очень прошу. Не надо. Ни в больницу. Ни в милицию. Я тебя заклинаю. Пожалуйста. – Из больших карих глаз потекли огромные слезинки.

– Хорошо, хорошо, – поспешил успокоить девочку Орех. – Я отвезу тебя домой.

Он довел ее до своего гаража, выгнал «пятерку», помог сесть на заднее сиденье. Потом закрыл гараж, вернулся, сел за руль и завел двигатель:

– Где ты живешь? – спросил он, пытаясь в зеркале поймать взгляд девчонки, но она, словно маленькая мышка, забилась в уголок, пытаясь небольшой курткой прикрыться полностью.

– Не знаю, – шок, видимо, начал тихонько проходить, и теперь она не переставала плакать, беззвучно рыдать, и потому ничего внятного ответить так и не смогла.