Сергей Федоров - Катарсис

Я нащупал старый комод. Выдвинув одну из полок, достал бумагу. Глаза почти привыкли к темноте, и я смог прочитать содержимое на ней:

Что-то сломалось внутри человека,

Треснули шестеренки,

И день был похож на еще один вечер.

Снег под ногами был очень ломким,

Волнами память его накрывало, и казалось все таким реальным,

Легкость бытия была совсем рядом,

И шепот ветра предвещал в нем начало,

Рваное небо над головою, мысленно швами его зашивая,

Лишь бы не уйти в себя с головою,

Путь свой найти между домами.

Дочитав последнюю строчку, я почувствовал, как меня насквозь пронзила мысль: я не один переживаю внутреннюю борьбу, страдание и непринятие своей жизни смертной, в которой я так часто теряю смысл. Смысл этот настолько неуловим, что мы не можем обхватить его руками, словно что-то физическое, смысл, как скользкое мыло, которое выскакивает из наших рук на мокрый пол, на котором, увы, так легко поскользнуться, упасть своим нелепым телом и долго размышлять, стоило ли оно того? Каждый раз, оказываясь на таком полу, я кричу себе, что брошу этот мир неразумный, что буду жить отшельником или же просто исчезну. Веду себя, как наивный ребенок, которому подарили сломанную им же игрушку, чтобы научить его быть ответственным за то, что он имеет, прежде чем доверять что-то большее. С годами осознаешь, что каждый из нас – тот самый ребенок, но не каждый понимает, что все еще держит в руках ту сломанную игрушку, даже если кажется, что, наконец, дали новую.

И вот я лежу на полу в кромешной тьме, пытаясь понять, куда же все-таки держу путь и зачем все это нужно. Мысленно рисуя в голове историю этой квартиры, я провожу параллель со своей жизнью и добавляю яркие, экспрессивные окраски слов и предложений, уходя в другую реальность. Перед глазами возникает картина событий: молодая семья въезжает в эту квартиру, имея минимальное количество вещей, но изнутри светясь счастьем, которое украшает каждый микрон пространства. Юные, не тронутые еще жизнью люди, в которых с каждым днем растет надежда на светлое будущее. Она – парикмахер, он – менеджер, обычный менеджер среднего звена, тот самый, кто не может объяснить в двух словах суть своей работы, хоть это ни для кого не важно. Она видит красоту в каждом человеке, а если таковой нет, то ножницы легким движением руки создадут ее. Только что поженившись, взяв квартиру в ипотеку, они вступили во взрослую, самостоятельную жизнь, и этот опыт стал для них первым и самым ярким. Скромное питание ради экономии, ужин по вечерам при свечах и секс без света, чтобы уменьшить траты на электричество. Для них двоих это – романтика. И, конечно же, долги, которые, так или иначе, возникают, но с которыми они всеми силами пытаются справиться. Но бытовуха начинает вторгаться в их стройный мирок, и об этом можно сказать стихами:

Или вещи разбросанные стали причиной,

Или, может, конфликт двух миров.

Недопонятым, юным, мечтающим, мнимым,

Путь, затянутый глупой игрой,

Между ванной и кухней нарастающей льдиной

Уготавливал мир бытовой.

Затем она беременеет, семья цепляется за новое счастье, то самое, что спасает от всех невзгод: ведь скоро в их руках будет то, за что нужно бороться всеми силами, то, ради чего стоит прожить эту странную жизнь. Новая волна затмевает всю бытовую суету, и они становятся еще счастливее, чем раньше. В то же время он боится, что не выдержит такой ответственности. Девять месяцев ожидания – и у пары рождается мальчик. Счастью нет предела, но спустя какое-то время все превращается в рутину. Дом, работа, крики ребенка.

И в одну секунду внутри каждого из них что-то ломается. То, что уже не в силах починить никто. Он выпивает в выходные, проводя свободное время у телевизора, она выпивает по праздникам, пытаясь понять, что же когда-то она в нем нашла. Затем он начинает задерживаться на работе, на самом деле идя в бар. Встречает там легкодоступную девушку, которая по природе своего легкомысленного характера не прочь развлечься. Создавая вокруг себя иллюзию молодости, но на самом деле лишь создавая фикцию, начинает уходить в нее с головой. Она знает обо всех изменах, но боится его потерять.

Пытаясь укрыться под одеялом своего мира, она начинает общаться с бывшими однокурсниками, один из которых является ее первой любовью. Вначале она медлит, создавая между ними невидимую стену, затем в этой стене появляется дверь для легкого флирта, и, находя ключ от этой двери, он приходит к ней в гости, пока муж проводит время то в дымных барах, то в объятиях других женщин.

Там же все и происходит. То ли старые чувства берут над ними вверх, то ли попытки убежать из серой действительности. Эти встречи перерастают в постоянство, и в один из вечеров он возвращается домой и «застукивает» их вместе.

Крики ребенка, ругань (пропустим сцену насилия). И вот ребенок успокаивается и тихо засыпает в своей колыбели. Они остаются наедине друг с другом в этой самой квартире, в которой стали совершенно чужими людьми. Лежа на полу, оба смотря в потолок, чувствуя лишь боль и пустоту внутри. Кто-то из них, устав от тишины, тихо произносит: «Что же мы наделали?..»

Звонок домофона вернул меня в прежний мир. Приехала Эн. Мы общались с ней около полугода, но виделись всего один раз. Как-то в конце лета она вытащила меня на вечернюю прогулку. Мы гуляли по вечерним улицам, пили кофе и говорили ни о чем. Находясь рядом, я пытался отвлечься от привычной будничной рутины. Я не чувствовал к ней ничего большего, чем простое желание переспать. В принципе, наши стремления совпадали, но перейти на вторую фазу нашего общения мне мешала простая человеческая лень. И вот спустя полгода это случилось.

Я пытался бежать от внутренней пустоты, от всего происходящего, и самым лучшим выходом из данной ситуации было уйти в свои пороки. Мы сделали это на полу в ванной, затем переместились в комнату, мне было безумно приятно, но в то же время перед моими глазами возникало лицо Николь, словно она наблюдала и местами даже участвовала в происходящем.

Внутри что-то резало, напоминая мне о том, что случилось пару дней назад. Я прекрасно понимал, что делаю это все, чтобы избавиться от дурных мыслей и, наконец, прийти в себя. Чтобы забыть одну женщину, всегда нужна другая. Это правило придумано не мной и далеко не моим поколением, оно работает, как точный механизм, и только в очень редких случаях выдает ошибку.

Когда все закончилось, Эн отправилась в душ, а я – на балкон, чтобы подышать свежим воздухом.

В проезжающей под окнами машине звучали слова до боли знакомой песни: «Не потерять бы в серебре ее, одну, заветную». Мой опьяненный разум сразу протрезвел, стало немного грустно и тоскливо.