Алла Зубова - Посиделки на Дмитровке. Выпуск девятый

– Хорошо помню: мою статью поставили на 21е сентября, – это был шестьдесят первый год, – вспоминала Наташа на одной из наших встреч через много лет. – Я как раз дежурила по газете. Готовые к печати полосы повезли на визу главному комсомольскому начальнику. Своё мнение о статье он выразил… густым матом. Тут же, – а была глубокая ночь, – позвонил Осипову: «Вы что себе позволяете!..»

Страстное, воинствующее несогласие со всяким непотребством, стремление вмешаться, побороть, – это сформировалось в те далекие годы, стало профессиональной чертой, а то и особенностью характера

Отчаянные романтики, мы часто писали об очень неромантичных вещах, внедряясь в самые горькие проблемы целинного хозяйствования. А хозяйствование это страдало двумя неизлечимыми болезнями – хищническим отношением к земле и варварским отношением к технике. Как было заведено в ту пору, по результатам наших выступлений принимались меры, многое решалось на местах. Славно работала в ту пору печать.

Другая сторона неравнодушия – это уважение и сердечная расположенность к своим героям. К тем, о ком пишешь. С кем встречаешься, беседуешь. Или о ком узнаешь из воспоминаний и книг.

В конце 1964 года в Целинограде появилась долгожданная книга «В редакцию не вернулся…» о журналистах-фронтовиках, не пришедших с войны. Я залпом проглотила её и, потрясённая, за ночь написала о том, что пережила. В начале следующего года получаю заказную бандероль: «Редакция газеты „Молодой целинник“. Аде Дихтярь. Лично». Ниже: «От К. М. Симонова» и полный обратный адрес. В первый момент подумала, что это кто-то из наших ребят подшутил над моим пристрастием к военной теме, но всё равно заволновалась и торопливо вскрыла конверт. В нем – тот же том «В редакцию не вернулся». На титульном листе тем же, что и на конверте, почерком написано: «Аде Дихтярь – с признательностью за сердечное слово о моих товарищах, самое сердечное из всех, что я прочёл». И знаменитая размашистая подпись: «Константин Симонов».

Не укоряйте меня за нескромность. Во-первых, этот пример рассказывает о Симонове гораздо больше, чем обо мне, а во-вторых, его оценка, его фраза о сердечном слове, сердечном отношении, применима ко многим-многим работам моих товарищей.

Как-то Нина Колбаева, – её темой была культура, – разбирая на летучке чей-то очерк, справедливо заметила: «Каждый из нас проживает не одну жизнь, а много: жизнь наших героев». Оттого и сердце можно было услышать в наших строках.

Рано или поздно, нас после скитаний по съемным углам, переполненным общагам расселили по квартирам, где каждая семья получила по комнате в коммуналке. Впрочем, квартира наша, как и квартиры коллег, была продолжением нашей редакционной жизни, только более весёлой и озорной. Те же споры, та же критика. Те же редкие, ублажающие душу поощрительные слова. И общий обеденный стол.

Жить «единым человечьим общежитьем» – это про всех нас. Рядом с нашей комнатой – дверь в дверь – два талантливейших парня. Вся квартира увешена лозунгами в духе времени, вроде: «Куба – да! Янки – нет! Уходя, гасите свет». На входной двери, снаружи – объявление: «Новомир Лимонов – журналист-фельетонист. Звонить 1 раз. Александр Фридман – журналист-фельетонист – звонить 2 раза». Далее, что-то смешное про меня, и последняя строчка: «Адольф Дихтярь – писатель-профессионал. Не звонить!»

Объявление висело не долго. Его сняли бдительные люди в штатском. Позже человек не в штатском, а в милицейской форме попросил у меня ключ от квартиры, якобы, понаблюдать с нашего последнего пятого этажа за центральной площадью, которая хорошо была видна из одного окна, и за коридором обкома партии, который, действительно, отлично просматривался из окна в другом углу комнаты. После этого визита у нас в доме не осталось ни одного «самиздатовского» сочинения. Исчезли даже маленькие, в половину тетрадного листа, машинописные «книжечки» со стихами Николая Гумилева…

Редакционная жизнь шла своим чередом. Изобретательности, интересным находкам, неожиданным сюжетам, остроумным решениям не было конца.

Достаточно вспомнить лихой вояж Юры Чернова и его закадычного друга, замечательного журналиста Петра Скобёлкина на мотоцикле по маршруту Целиноград-Брест с репортажами из лежащих на пути городов и весей.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Письмо журналисту Петеру Урбану. Франкфурт 28.12.1983 по поводу 125-летия Чехова.

Софроний Евсевий Иероним (Святой Иероним) – 342 – 419 или 420. Церковный писатель, аскет, создатель канонического латинского текста Библии. Почитается в православной и в католической традиции как святой и один из учителей Церкви. Перевел на латинский язык Ветхий и Новый Заветы. Его перевод Библии – Вульгата – был одиннадцать столетий спустя провозглашён Тридентским собором официальным латинским переводом Священного Писания.

Арно Шмидт – 1914 – 1979. Немецкий писатель, литературный переводчик, эссеист и мыслитель. Родился в бедной семье, обучался в основном самостоятельно, был человеком энциклопедических знаний и огромной культуры, литературным экспериментатором, по словам критиков, опередившим свое время.

Сэмюэл Беккет – 1906—1989. Ирландский писатель, поэт и драматург. Один из основоположников, наряду с Эженом Ионеско, театра абсурда. Стал известен в первую очередь как автор пьесы «В ожидании Годо» (En attendant Godot). Лауреат Нобелевской премии по литературе 1969 года. Большую часть жизни прожил в Париже, писал на английском и французском языках.

Натали Саррот (урожденная Наталья Ильинична Черняк) – 1900—1999. Французская писательница русского происхождения, родоначальница «антиромана» (или «нового романа»).