Алла Зубова - Посиделки на Дмитровке. Выпуск девятый

Но я отвлекся от кино. Самым-то увлекательным в документальных кинотеатрах была мультипликация. Конечно, мультфильмы были очень воспитательные, но сценаристы, художники и замечательные голоса актеров делали их яркими и смешными.

В то время давно уже существовал легендарный мультипликатор Уолт Дисней. На первом Московском международном кинофестивале в 1935 году фильмы Диснея «Три поросенка» и «Микки – дирижер» получили третью премию (первую, разумеется, получили наши фильмы, причем, сразу три: «Чапаев», «Юность Максима» и «Крестьяне»). Но, главное, фильмы Диснея так понравились Сталину, что уже в 1936 году было дано указание создать «Союздетфильм» по образцу студии Disney с технологией конвейерного производства.

А в 1945 году, в период эйфории от радостной встречи советских и американских войск на Эльбе, вышел на наши экраны диснеевский чудо-фильм «Бэмби». Потом дружба с Америкой кончилась, и только уже в качестве военного трофея в нашем прокате демонстрировалась «Белоснежка и семь гномов». Мы смотрели ее по нескольку раз, а песенка гномов стала самым популярным маршем, и мы изощрялись, переводя его на разные лады.

На этом Дисней официально надолго исчез, так же, как и Чарли Чаплин. Но народ у нас находчивый и, если вы где-нибудь замечали объявление, что в таком-то клубе будет лекция на тему вроде: «Кино на службе империализма», можно было смело на нее идти, потому что лекция будет короткой, а отрывки из фильмов большими. А бывало, показывали и целый фильм того же Чаплина или целую серию про Мики-Мауса. (Это, как у христиан, которые беспощадно сжигали книги еретиков, но они почти полностью сохранились в виде цитат в книгах их обличителей).

В 1959 году в Сокольниках открылась Американская выставка: автомобили, бытовая техника, мебель, отделка квартир, разный ширпотреб – все американское, да еще бесплатно наливали пепси колу и раздавали полиэтиленовые пакеты ярких расцветок. Очередь на выставку была громадная, но разные нетерпеливые люди делали дырки в ограждении, и милиция боролась с ними как-то лениво. Так что, если полазить по кустам вдоль сетки, всегда можно было дырку найти. Таким манером я побывал на выставке несколько раз и как-то целый день просидел в павильоне, где на огромных экранах без передышки крутили мультфильмы.

Сюрпризом стал диснеевский фильм по музыкальной сказке Сергея Прокофьева «Петя и Волк». Когда эту сказку передавали по нашему радио, ведущий в конце добавлял сладким голосом:

– До свиданья, дружок, и если ты был внимателен, то мог услышать, как Утка крякала в животе у Волка.

Как я ни прижимал ухо к нашему хриплому репродуктору, никакого кряканья не слышал. А у Диснея Утка, нарисованная пунктиром, меланхолично покрякивая, входила в такие же пунктирные двери Рая.

Похоже, и все наше детство прошло в таком «пунктирном раю». Людская память избирательна и не любит печалиться. Хотя, оглядываясь на то далекое прошлое, можно ведь и горько вздохнуть, и к этому настроению тут же начнут лепиться подробности. Была ведь какая-то обреченная бедность и в быту, и в одежде. У одного из мальчишек нашего двора мать была мастерицей по заплаткам и перелицовкам одежды. У рубашек быстрее всего обтрепывается воротник, вот она его отпарывала и пришивала другой стороной. Все, рубашка опять приличная. И курточку она мне обновила, вывернув ее наизнанку.

Первый дешевенький костюм у меня появился в конце института, когда летом наш курс отправили на целину. Урожая в тот год не было. Мы возили и закапывали в ямы кучи зерна, которые не успели убрать в прошлом урожайном году. За это государство платило нам копейки, на которые еще и кормило нас пшенкой на первое и второе. Заработать хоть что-то можно было только у местных жителей, помогая в их личных хозяйствах. В поисках такой работы мы и мотались по казахстанской степи все наше целинное лето.

И все же нам повезло, нас не коснулись ужасы войны и оккупации, мы оказались слишком незначительными фигурами для внутреннего беспредела. Так что можем сказать совершенно искренне – спасибо судьбе за счастливое детство.

Вот только всех книг я не прочитал, их оказалось слишком много. И писателем не стал. Сначала работа по сооружению мостов, а потом по строительству монолитных высоток оставляла слишком мало свободного времени.

Только в 75 лет я ушел со стройки на отдых. И тут спасибо уже за счастливую старость. Современная техника размножения мыслей позволяет не только писать, но и самому издавать свои книжки. Вот я и написал почти десяток небольших сочинений.

Я держу в руках настоящую книгу, на обложке моя фамилия. Могу дарить книгу родным и друзьям.

Мечты сбываются.

21 декабря 2017 Генриху Бёллю исполнилось бы 100 лет. Громких пафосных торжеств по этому поводу не было. Ни в Германии, ни в России. И это, вероятно, закономерно и даже к лучшему: Бёлль не слишком любил публичность, стеснялся своей славы, сопротивлялся званию «совесть нации». Гораздо важнее, что снова ожил интерес к его книгам.

Было время, когда Бёлль был невероятно популярен и в Германии, и в России, когда его издавали огромными тиражами, переводили все, что только выходило из-под его пера.

В конце пятидесятых в нашей стране зачитывались его романом «Бильярд в половине десятого», который поставил Бёлля в ряд ведущих прозаиков ФРГ…

В начале шестидесятых на русский язык был переведен один из самых значительных романов писателя «Глазами клоуна»…

В начале семидесятых к нам пришел «Групповой портрет с дамой». Роман стал мировым бестселлером. В 1972 году Генриху Бёллю была присуждена Нобелевская премия по литературе.

Писатель не раз приезжал в Советский Союз. Бывал в Москве, Тбилиси, Ленинграде. Дружил с опальными диссидентами Львом Копелевым и Александром Солженицыным, рукописи которого нелегально вывозил на Запад, где они были опубликованы. Бёлля не стало в 1985 году. За минувшие три десятка лет улегся ажиотаж вокруг его фигуры и творчества, изменились читатели и литературная мода. Был период, когда Бёлля в России больше не издавали и мало читали. Но вот сейчас он снова стал интересен, его снова переводят и издают, заново переводят уже переведенные вещи и заново переиздают.

К столетию Бёлля вышел на русском языке том его переписки с Львом Копелевым, опубликованы раннее непереведенные эссе, на «Радио России» готовится к постановке радиопьеса «Монах и разбойник».

Отчего же Бёлль снова так интересен и востребован у нас? Пожалуй, причина, не только в официальной дате – 100-летнем юбилее. Скорее всего, в том, что все творчество Бёлля так или иначе посвящено одной, самой главной проблеме – движению человека от несвободы к свободе. У Бёлля эта тема выстрадана, прожита, пропущена через себя. Несвобода – это уродливые, противоестественные, навязанные человеку убеждения, образ мыслей, миропорядок.