Михаил Левин - Фантазия в tempo rubato. Роман-трилогия о новейшем матриархате. Первая часть «Украденное время»

Дело в том, что организм Нестерова, применимо к спорту, был настроен на «циклику». Циклические виды. Эти гены передались ему от папы, отличного, в свое время, бегуна.

Четыре года Борис занимался плаванием в бассейне ВМФ на Васильевском острове, затем, вынужденно, по причине перенесенной желтухи, плавание бросил и увлекся лыжами, а затем перешел в биатлон. Три школы: двести седьмая английская, музыкальная имени Римского-Корсакова, биатлонная в Токсово, занимали абсолютно всю его ленинградскую жизнь. Переехав в Рыбинск в шестнадцатилетнем возрасте, в город, где биатлонное стрельбище видели только по телевизору, она начал бегать на лыжах за школу, бегать лучше всех, скучая по секундам, минутам, подъемам и спускам, привычной одышке и мокрой спине…

Некий дискомфорт под рубашкой и пиджаком, напомнил Борису о причине, по которой он сегодня промчался мимо душа. Отсутствие стульев за его столиком, разобранных прибывающими в пивную мужиками, нарастающий, людской гул, сгущающийся сигаретный дым и сильный запах кухни, напомнили ему о времени. Он шумно вздохнул, сделал несколько увесистых, тягучих глотков из кружки и посмотрел на часы. Не оценив должным образом положение стрелок, Нестеров схватил телефон, поставленный в беззвучный режим и, не придавая абсолютно никакого значения очередной дюжине свалившихся звонков, уставился в конвертик с именем «Лариса».

Сейчас он хотел Ей написать. Что-то. Просто так. Пытаясь привлечь Ее внимание. Написать прямо сейчас, а значит – внеурочно.

«А что написать? А ответит ли она? Ведь договаривались на завтра… А вдруг ЭТО будет ошибкой…? Роковой…» – рука, в страхе, одернулась. В дымной пелене перед собой он снова увидел Ее. Она улыбалась. Улыбалась молча. Сдержанно и строго, давая ему понять, что все идет своим чередом. Что все идет правильно… по какому-то, сверхъестественному, утвержденному свыше, плану.

Ее контуры становились не четкими, от этого еще более волшебными, чарующими, прекрасными. Не нужно было говорить. Не нужно было писать. Но только ждать.

Нестеров «поплыл», засыпая, «оттолкнулся от берега и поплыл», проживая текущие минуты, прямо к Мечте.

Уже там, вдали от реальности, вдруг… он увидел стрельбище, стенд, тренера, почувствовал учащенное, но ритмичное дыхание, «Бишку» 3 3 «Бишка» – биатлонная, мелкокалиберная винтовка БИ-7 (Биатлон-7), с патроном калибра 5,6 мм, выпускаемая в 1980-ых годах Ижевским заводом. за спиной. Почувствовал положение стоя. Рука работала, досылая патрон. Щелкая, выскакивали гильзы, закрывался глаз, в диоптрийном прицеле появлялась мишень. Курок, выстрел, лязг пули, попадающей в «молоко», даже не в «габарит». Незакрытые черные, бездонные, зияющие точки. Штрафной круг. Еще один. Еще… Тренер сдвинул мишень. Положение лежа. Прицел, курок, отстрелянная гильза и та же картина. И снова штрафной круг.

«Вот так ты и живешь, мой бедный, бедный мальчик» – шептала Мечта… уже откуда-то из-за спины. «Вот так… бесконечно стреляя… и бегая штрафные круги».

«Странно!» – подумал Нестеров. «Штрафные круги… а ведь я любил стрелять. Мазал конечно по началу, но потом стрелял в большинстве случаев точно. Даже помню это ощущение, когда закрываешь все пять…»

«…Снится мне все это? Или кажется?» – Борис вдруг неуверенно поднял качающуюся голову. Осмотрелся. Людей в пивной становилось все меньше. Столики, загроможденные пустыми пивными кружками, тарелками, вымазанными красным кетчупом, с недоеденными кольцами лука, грязными вилками, скомканными бумажными салфетками, стопками и пустыми, водочными бутылками и графинами, пустели. Синий, вонючий дым бледнел. Пивная закрывалась.

Загудел виброзвонком и заерзал на ковре возле кровати, телефон. Нестеров опустил правую руку, точнее бросил ее на ковер. Голова, не помогая руке, смотрела в потолок. Вот… он где-то рядом… жужжит где-то здесь… «Ну давай, ползи ко мне» – скрипел мозгами Борис. На шестом или седьмом раскате вибрации, стыковка его руки и телефона состоялась.

– Алло…

– Здорово, пропажа… – Алексей погрустнел, услышав в трубке голос партнера, пропущенный через сотни медных когда-то, а ныне покрытых ржавчиной, труб. Но одновременно и обрадовался банальному факту живого ответа. – Где было-то вчера? Тебя искали все. Бухал? Ты же вроде после тенниса на встречу собирался? Что случилось-то опять, дядь? – в голосе появлялись нотки раздражения.

– Устал после игры как-то… решил немного отдохнуть… а потом… думал… – в этой фразе Бориса отсутствовал какой-либо смысл, связность, логика. Алексей такие вот его фразы слышал часто и удивлен не был. Что означало «Устал после игры», как он «решил немного отдохнуть» и где, о чем он «думал»? О том, что устал? – ответы на все эти вопросы оставались где-то глубоко, за кадром.

– Слушай, Борь, сейчас время – десять. У нас с тобой на сегодня запланирована встреча с новыми клиентами. От Тронькова. Помнишь? Разговор был на прошлой неделе. Сегодня в два часа в Киш-Мише 4 4 Ресторан «Киш-Миш» – московский ресторан-чайхона, один из первых кафе узбекской кухни, располагающийся по адресу: ул. Новый Арбат, 28. Ресторан, который любили посещать многие бизнесмены «девяностых» и «нулевых» для деловых переговоров и передачи наличных денег, взяток. Был взят под контроль ФСБ. В настоящее время закрыт. …

– От Тронькова? Да… вроде помню… – на самом деле, Борис Нестеров не помнил об этом ровным счетом ничего. – А что там? Схема? НДС?

– Да нет, все проще… бумаги хотят получить 5 5 Забрать бумаги – на коммерческом, конспиративном жаргоне фраза «забрать бумаги» означала обналичивание денежных средств. … но объем вроде бы не плохой.

– Ааа… – голова Нестеров просто говорила, отвечая на вопросы, но не более. Никакого мыслительного процесса в ней не происходило.

– А ты вообще… в офисе сегодня будешь?

– Нет, – на этот вопрос Нестеров ответил с уверенностью. – Слушай, а может ты с этими «чертями» от Тронькова встретишься сам? Как бы… без меня…

– Нет! – с той же уверенностью отвечал ему Алексей. – Как бы без тебя… как бы не получится! Короче! Жду тебя в «Кише» в 13.30. Пообедаем заодно. Да?? – этот вопрос прозвучал настойчиво, с нарастающей обидой.

– Да, Леш… ну конечно, буду… даже если помру… – Нестеров так похмельно, эйфорично захохотал. Алексей повесил трубку.

Отбросив телефон, Нестеров посмотрел на часы и заложил руки за голову. Времени до встречи хватало с избытком. Пора было начинать играть в его любимую, утреннюю игру, которая называлась «пятнашки». Белый лист, или черный… его сознания, абсолютно пустой, начинал заполняться событиями предыдущего дня, словно квадратиками. Задача ставилась следующая – сложить эти квадратики в правильную последовательность и получить, тем самым, достоверную картину вчерашнего дня.