Владимир Никитин - Прошкина деревня
- Название:Прошкина деревня
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449324474
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Никитин - Прошкина деревня краткое содержание
Прошкина деревня - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Объяснялось всё просто. Деревня Углово была настоящим медвежьим углом, возможно, она так потому и называлась. Здесь жили старые раскольники, вернее, праправнуки тех раскольников, что в далёкую грозненскую пору пошли за веру против царя. Многие из них тогда канули, а те, кто каким-то чудом уцелел, срубили себе в глухом бору деревянные избы и затаились. Да так, что и через века из той тьмы, куда сами себя погрузили, так и не выбрались.
Шло время. Менялась власть. В Углово красные прятались от белых, белые от красных. Даже один махновец здесь как-то объявился. Никто толком о нём ничего не знал. И когда кто-то из самых любопытных пытался расспросить, каким ветром занесло его в такую глухомань со своего Гуляй-поля, он обычно отмалчивался. При этом улыбался, хотя улыбка его была зловещей.
Поначалу, как и все угловчане, пил он местную бражку, которую величал горилкой, но вскоре соорудил себе самогонный аппарат. И потянулись к нему местные мужики перенимать опыт. Хотя и побаивались его: кто его знает, может, убивца какой. А потом он куда-то сгинул. Поехал в райцентр и пропал. То ли подался в родную степь, то ли захомутали его новые опричники.
И вот в один из метельных дней девяностого года оказался в этой глуши и Иван Иванович Смирнов. За пару бутылок столичной водки приобрёл на краю деревни старую покосившуюся хатенку, подправил её, обложил снаружи кирпичом и стал в ней жить.
С Москвой его теперь ничего не связывало. Своего жилья там у него не было. Да и сам он не был столичным жителем, хотя и стояла в его паспорте отметка: место рождения город Москва.
Москвичом он себя не считал, но столицу любил, обожал, но, конечно же, ту древнюю, с узкими московскими улочками, даже вблизи Кремля, пересекающими в самых неожиданных местах широкие проспекты. Эти улочки, выбегавшие к парковым зонам, скверам и необыкновенно родным московским прудам, где в былые времена можно и порыбачить, были дороги коренным москвичам
В той любимой им Москве шестидесятых-семидесятых Смирнов бывал наездами, останавливался обычно в старомодных и весьма второразрядных гостиницах, а как-то несколько недель жил у своего старого приятеля в высотном по тем временам доме, из окон которого с верхних этажей виден был кусок кремлёвской стены.
Всё это было удивительно и романтично, а переулок этот носил странное имя -Кривой. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Он и в самом деле изгибался, упираясь одним своим концом в широкий московский проспект, а другим – в себе подобный.
В той старой Москве Иван Иванович любил побродить по парку в Сокольниках, посидеть на скамейке в глубине тенистых аллей, или где-нибудь у облеплённого ивами и густыми кустарниками пруда.
Москва конца восьмидесятых, начала девяностых, когда несколько лет всё же пожил в ней Иван Иванович, быстро становилась другой. Не древней русской столицей, а каким-то чужим городом даже для тех, кто в тридцатые годы сюда «понаехал» по разнорядке. Не говоря уже о москвичах, кто жил в ней кажется со времён Ивана Калиты и Юрия Долгорукова.
Именно в девяностые в столицу хлынули разного рода дельцы, в том числе и инородцы, кому вся эта седая старина была, как говорится, по барабану. У них была не только другая вера, но и взгляды на своё место в ней. Москва, которая всегда была полузакрытым городом, вдруг стала превращаться в крупнейший торговый центр страны, еще существующей, но уже гибнущей социалистической державы. Всякого рода кооператоры ехали сюда не ради того, чтобы насладиться древней историей русской столицы, приобщиться к её традициям и культуре, а просто прибрать её к своим рукам.
А ещё в те времена в городе объявились крысы. Огромное количество. Иван Иванович сам видел, как визжали тормоза автомашин, помехой которым стали полчища этих мерзких тварей, переселяющихся из одних московских подвалов в другие. Крысы большими стаями перебегали московские дороги, словно демонстрируя своё пренебрежение к новым хозяевам столицы. А новоявленные кооператоры превращали эти подвалы в склады для предметов своей торговли или приспосабливали для размещения в них многочисленных видеосалонов и питейных заведений.
– Да, – горестно вздыхали коренные москвичи, – даже крысы не выдержали этого нашествия. Не к добру это. Ох, не к добру…
В такой Москве Смирнову жить не хотелось. На его глазах рушились устои древнего города, менялся его облик, русские традиции. Столицу словно сдали в наём, превращая в большую торговую лавку.
Иван Иванович был разочарован и огорчён. Город напоминал ему растревоженный муравейник.
Когда-то Смирнов, любивший побродить по лесу, не раз зачарованный, останавливался у муравейника и с любопытством наблюдал за этими странными насекомыми. Как ему казалось, у них была своя иерархия, законы и порядок, сословия, и распределение обязанностей. И если случайно разворотить этот муравьиный холмик, они начинали беспокойно бегать и суетиться. Но очень скоро их бессмысленная беготня вдруг приобретала определённый смысл, и они начинали, каждый занятый своим делом, восстанавливать разрушенное жилище. Да нет, не жилище, а свою муравьиную коммуну.
Вот и Москва девяностых напоминала растревоженный муравейник, но никто не хотел навести в ней порядок, чтобы она вернула себе свою древнюю столичную стать.
«Почему так? – размышлял Смирнов. – Почему муравьи могут, а такое разумное существо, коим являлся человек, разрушает?», – мучил он себя риторическими вопросами.
О последних событиях в столице Иван Иванович узнал от заезжего туриста, которого встретил на развилке дорог. Он и рассказал о том, что произошло. Главное, что узнал от него Смирнов: по Белому дому, где заседал Верховный Совет, стреляли. И есть жертвы. Подобного не было ни в одной стране. Стрелять в собственный парламент? Такое и в голову не могло прийти нормальному человеку.
Смирнов долго размышлял, что же происходит в стране, и самое главное – почему? Как получилось, что столицу сдали с потрохами. Да и вообще, что случилось с народом, который так легко поверил, что всё, что делалось раньше, было плохим. Жили не так, работали спустя рукава. А кто же тогда понастроил заводы и фабрики, гидростанции и другие гигантские сооружения? Разве, это всё не нужно? И самоотверженный труд миллионов людей был напрасным? И не было никакой Октябрьской революции, а просто переворот? А социализм – утопия? И если утопия, то почему же хваленая Европа, да и Америка тоже, взяли на вооружение не просто многие наши идеи, а наши льготы старикам, заботу о детях, нашу систему образования? Да многое то, чего у них раньше не было…
Ивана Ивановича мучили эти вопросы. Он и себя винил за те кровавые московские события, о которых ему рассказал заезжий турист. Будто и он предал и свою любимую Москву, и своё прошлое.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: