Евгений Рекушев - Осколок истории. Книга вторая. Рассказы

И вдруг я обомлел. Из соседней могилы начал появляться призрак. Медленно, медленно, выползая из под серого монумента могилы, поднялся серо-белый призрак с голубыми оттенками. Качаясь и вибрируя, он начал клонится ко мне. Его призрачные конечности тянулись в мою сторону, пытаясь обхватить меня. Я в жизни не боялся ничего. Но когда этот призрак направился в мою сторону, покачиваясь и увеличиваясь в объеме, нервы мои сдали и я потерял сознание.

Я чувствовал, что ко мне приходило ощущение жизни. Лежа в больничной кровати, я видел знакомые лица соседей и, как в тумане, они то приближались ко мне, то медленно отдалялись. Это были далекие родственники и друзья. А мой двоюродный брат, меняя мокрые повязки, приложенные к моему лбу, гладил мои ладони и нервно чесал свои виски, о чем-то думая. Я пытался, что-то сказать, но язык мне не повиновался. Брат увидев, что я пришел в сознание, попытался сообщить, что в этом состоянии я находился трое суток, и что меня нашли на кладбище сторожа, и принесли домой в коматозном состоянии. А я, слушая его, так и не смог вспомнить, что в действительности произошло. Память отказывала мне повиноваться. По словам близких и знакомых очевидцев, когда меня нашли в этом состоянии утром, лежащим на могиле матери, я бредил и проклинал сатану и чертей. Самое страшное и неприятное для меня было то, что в зеркале, принесенным братом, я увидел седого старика. Я стал совсем седым. Седым и серым как мумия. Гораздо позже, когда потихоньку начал приходить в себя и восстановилась память, я поделился информацией с братом о том, что видел на кладбище, и он долго осмысливал полученную информацию.

Было уже поздно и очень темно, когда брат пришел ко мне через два месяца после плачевных и непонятных событий, связанных со смертью матери, произошедших на кладбище. Он молча сидел за столом, катая шарик хлеба по столу, и посматривая на меня и часы. Мимо проходили поезда, а мы сидели за столом молча и сосредоточенно. И вдруг, молчавшие до того часы пошли и стали отмерять время. – Не бойся ничего, тихо и мягко произнес брат, продолжая катать по столу хлебный шарик. Старый механизм часов натужно фыркнул и громко отстучал надтреснутым голосом колокола двенадцать раз. Открылась настежь, заскрипев, входная дверь и в комнату ворвался свежий ночной ветерок.– Пошли, сказал брат и первым вышел на крыльцо. Все было, как и в прошлый раз. Так же светила полная луна, так же натужно заскрипело высохшее от времени крыльцо, и так же хлопнула за нами дверь. Мы молча пошли к кладбищу. Я был спокоен. Тяжелая рука брата на моем плече вселяла в меня уверенность, что ничего плохого произойти не может, так как он был рядом со мной и знал, что делает. Мы молча присели на скамейку у могилы матери. Так же как и в прошлый раз, темное облако медленно закрыло яркий диск луны, и темень окутала нас. Небольшой ветерок сдвинул это облако, закрывающее луну, в сторону. Я схватил брата за руку и задрожал. Перед нами медленно качался из стороны в сторону призрачный силуэт. Брат медленно достал из кармана спички. Зажег и поднес горящую спичку к этому призраку. Он ярко вспыхнул, и на этом месте больше ничего не осталось. Затем он взял меня под руку, и мы медленно пошли домой. Я дрожал как осиновый лист и мелкий озноб колотил меня всю дорогу домой.

Дома он нагрел крепкого чая, и мы всю ночь проговорили о том, что же произошло на самом деле. Он, как физик, долго и дотошно рассказывал мне о законах химии, физики, о преломлении света и о многих других премудростях, которые раскрывают тайны происходящего. Я задавал вопросы, а он отвечал на них, объясняя происшедшие события. В этих событиях никакой мистики нет и все до гениальности просто. Газ, выделяемый от гниения трупов, невидим глазу, пока глазное яблоко находится в состоянии покоя, но когда резкий перепад световых импульсов воздействует на нервные окончания глазного дна, мозг не успевает произвести корреляцию этих импульсов, и мы начинаем с запозданием замечать мельчайшие нюансы окружающей субстанции. Так и произошло в моем случае. Резкий переход от темноты к свету заставил мой мозг с запозданием показать газ, выходящий из могилы, а мистическая подоплека довершила последующие действия организма. Это мистическое состояние, и якобы скрипы и трески, и всевозможные сказки о вурдалаках и пр., подогрели и подготовили организм к тому состоянию, в котором я оказался. Брат рассказал мне, что часы, иногда, от перекошенных от времени деталей, могут снова пойти и снова остановиться под влиянием внешних факторов. Одним из них было движение поезда и дрожание пола, на котором установлены часы. Перекошенная от старости дверь тоже имеет право, от дрожания пола, как в случае от стука часов, сама открыться и закрыться. А печаль о матери, рано ушедшей из жизни и оставившей меня одного в этой жизни, заставила меня очень резко отреагировать на окружающую обстановку, о чем в последствии я убедился окончательно. Но это уже совсем другая история.

История, о которой я хочу рассказать, произошла в одной бедной семье. Как обычно начинается повествование? Жили – были пожилые старики. Муж и жена. Они честно и достойно прожили свою долгую жизнь, пока не подкралась неумолимая старость. Естественно, они любили и уважали друг друга. Но в одно время муж начал замечать, что его жена стала медленно таять, как будто из ее худенького тельца вместе с капельками крови постепенно уходила жизнь. Ну, что же тут поделаешь. Старость неумолимо отбирала свое, думал супруг. И, наконец, этот горький для старика день, настал. Сам он недолго пережил свою любимую жену и вскоре перешел в мир иной вслед за ней. Вместе с ними проживал в комнате их сын, молодой и подающий надежды человек, наделенный силой, умом и здоровьем.

Через некоторое время, похоронив своих родителей, сын привел в опустевший дом девушку. Жизнь берет свое. Милая, работящая, здоровая особа, взявшая работу по дому в свои руки. В наследство молодой семье досталось не так уж много имущества, что бы не было сил за ним присматривать. Большой, грузный и скрипучий шкаф, круглый стол на кривых резных ножках, четыре стула, никелированная старинная кровать, да трюмо, погасившее свое лицо от старости, и часто показывало не то, что хотелось видеть. Да еще постельные принадлежности: теплое стеганое одеяло, перина, и мягкие пушистые подушки. Все было бы хорошо, если бы с течением некоторого прошедшего времени молодой хозяин не стал замечать нездоровье своей милой женушки. С каждым днем она бледнела все больше и больше, часто уставала, пока, наконец, совсем не слегла. Из ее исхудавшего тельца капелька за капелькой уходила жизнь. Как будто кто-то ежедневно высасывал из нее кровь, вместе с остатками ее жизни. Что только не делал молодой муж, что бы остановить этот процесс. Приглашались самые лучшие и самые известные доктора, но, осмотрев больную, они разводили руками и, сняв очки, невнятно бубнили о чем-то друг с другом. Любовь у мужа к своей жене была безмерной, и от ее недомогания он не находил себе места, пока не случилось то, что и должно было произойти, после непонятной, длительной и неизлечимой болезни. Тихо и спокойно, не сказав ни слова, высохшая и бледная как тень, она закрыла глаза и ушла в мир неземного счастья и вечного покоя. Похоронив жену, обезумевший от горя муж пришел домой и начал подряд крушить все в доме. Старый шкаф пытался своими дверцами защитить себя, но что поделать, против топора не укрыться. Затем черед пришел столу и стульям, которых постигла та же участь. Наконец черед пришел подушке, на которой лежала его ушедшая из жизни жена. Схватив подушку за края, он попытался ее приподнять, однако она оказалась тяжелой. И тогда, схватив нож, он вспорол наволоку на подушке и обомлел.… В распоротой подушке, среди перьев, медленно копошился огромный паук, наполненный светящийся кровью…