Мария Эльдис - Хроники Безымянной Звезды

– Если сюда кто-то кроме меня будет пытаться влезть – бей ножом не раздумывая – шиплю я ему.

Я стрелой лечу за едой – наконец то у нас время трапезы, когда все имеют право подойти к пункту раздачи еды и ухватить свою порцию. Я вырываю из рук дежурного две порции, и все смотрят на меня ошалело, но я не обращаю внимания, я уже несусь с мисками назад, взлетаю по ветхим деревянным ступеням наверх.

– Ты цел, ничего не случилось!? – кричу я мальчику.

– Да, всё тихо, – шепчет он мне пересохшими губами.

Я не ем, я снова бегу вниз, чтобы добыть воды, много воды… И целебного зелья.

Туман, вечерние сумерки, небо и звёзды – настоящие… Небо бежит, не стоит на месте, и вот уже ночь, я пью её сырой холодный мрак, я не могу надышаться им, я пьянею от наслаждения, стоя среди бескрайней ночи на поляне перед лесом. Седеющие бледные травы клонятся к земле, и я стою среди трав – призрачная лунная волчица, тощая и злая, с пустыми глазами и седой шкурой. Я дрожу на ветру, оскалив клыки, ожидая на дороге запоздалого путника… Я дрожу от холода и сладкого чувства мести, я жду. Я ждуууу…

Какой-то звук будит меня среди ночи – я просыпаюсь. Сон окончен. Я в нашей башне, рядом тихо спит Айлиль – мальчик фейри, которого оставили в живых и определили в Чёрный Легион на обучение. Айлиль младше меня, но за последние несколько лет он так вырос, что стал почти на голову выше меня. А вот я расту плохо и для своего народа я довольно маленькая. Айлиль стал моим братом, мы побратались с ним в страшную ночь после того, как нас чуть не задрала свора ворлаки. Тогда он был ещё мелким, и мы бились с ним спина к спине. Мы поняли, что мы одиноки на всём свете, на всей земле, что у меня есть только он, а у него есть только я. Мы не знаем, помнят ли нас где-то там – в прошлой жизни, мы слышали, что всех фейри, кто попал в плен, считают врагами и предателями. Мы братались в ночь безвременья, смешав нашу кровь, а потом прыгали и плясали, обнявшись на верхней площадке развалины – морзагской башни под несуществующим небом. Там, в этом несуществующем небе, мы придумали себе несуществующую звезду, и назвали её Безымянная. С тех пор мы вглядывались в несуществующее небо, воображая себе, что где-то там, за багровой пеленой, в немыслимой выси, мерцает серебром Безымянная Звезда – единственный светлый образ для нас. Мы не вспоминали что было до плена, мы запрещали себе это. Чтобы выжить.

Снова тот же сон: ночь, дорога в поле, трава в инее, позади чёрные пики елей и очертания ветвей деревьев. Я крадусь вдоль обочины дороги – рыщущая тень в ночи, серебристая волчица, с телом, словно чуть вытянутым вверх. Я останавливаюсь и стою, замерев в ожидании. Я смотрю в вашу душу пустыми голодными глазами, – о идущие неосторожно, о те, кто преступил черту, я поджидаю вас и дождусь. Вот вы подходите ближе, и ветер швыряет вам в лицо землю и опавшие листья, веет сырым холодом, и, наконец, вы видите меня. Вы поворачиваете назад, и понимаете, что всё это время я шла за вами следом, я дышала вам в спину.

Но вот барабанный бой поднимает утро на дыбу, мы вскакиваем, как от удара хлыстом, потому что это война.

Вместо утренних тренировок – раздача дополнительного оружия и дорожных сумок. Затем нас выстраивают в колонну, и в наше пространство, в наше дыхание приходит весть: Око объявило год войны, мы выступаем немедленно.

Айлиль и я седлаем морзагских яххо – вид ворлаки, который отличается меньшей агрессивностью и годится для долгих походов. Они прекрасные носильщики и более послушны. Слово «седлаем» не очень подходит в нашем случае, обычно боевые ворлаки не признают сёдел, и орч привычно обходятся только несложной уздой, зато боевые ворлаки приучены к ношению брони, которая спасает их в битвах. Конструкция брони ворлаки имеет не только защитную задачу, но и многие приспособления для нанесения удара противнику. К слову сказать, у этой брони есть нечто, что служит подставкой для ног всадника. Ну а яххо имеют некое подобие седла, но скорее для поклажи, а не для всадника.

– Что нам делать, ведь Морзаг атакует земли, принадлежащие нашему народу, мы же не можем нападать на собственный народ!? – шепчет Айлиль взволнованно.

– При первом удобном случае мы сбежим, – отвечаю я неуверенно.

– Ты говоришь это вслух?!!, – ужас и смятение слышатся в этих словах.

Обычно мы не только не говорим вслух ничего, что может быть для нас опасным и породить недоверие, но мы даже не позволяем формироваться крамольным мыслям, потому что всё пространство Морзага пронизано особым излучением, которое «видит» и «слышит». Всякого, кого заподозрят в крамольных мыслях немедленно забирает Дозор Ока – ДО.

– Ты прав, я сказала это вслух… Пусть, будь что будет.

Но мы подъезжаем к огромным воротам – Пепельным Вратам, за которыми начинается путь на юго-запад. Нас – тьма, стальная мрачная река, Чёрные Легионеры, марширующие навстречу своей славе – ведь для орч слава в том, чтобы победить или умереть в бою, так что в любом случае путь на войну – это для них путь к славе.

Впервые за долгие, долгие годы мы снова увидели Солнце в небе. Страшна была наша встреча с Солнцем! Какое оно – Солнце?

На рассвете реальный мир полон нежности и золотистого сияния, которого мы не видели… десятки лет. Мы забыли, что мир окрашен яркими красками, пронизан солнечным светом, теплом, нежностью, тёплыми ветрами… Лишь Безымянная Звезда дарила нам с Айлилем свой несуществующий свет, и мы потерялись в её лучах, забывшись и замечтавшись. В самом адском пекле, в пепле – мечтать особенно сладостно, не признавая ничего над своими мечтами, забыв о богах и презирая власть демонов. Да, мы не могли говорить о своих мечтах – Око слышит! Мы не могли отчётливо думать о них, но мы уходили глубже в себя, в то тайное и запредельное, куда не проникало даже Око. Только свет Безымянной…

И вот теперь мы шли, и за спиной у нас алел огромный солнечный диск, и мы отбрасывали на дорогу перед собой длинные сизые тени. Затем тени становились всё короче, пока совсем не исчезли, и это означало, что наступил полдень. Мы всё шли и шли, временами переходя на бег, на бегу съели дневные пайки, но солнце всё же обогнало нас, и теперь мы видели его перед собой.

В колонне поговаривали о том, что передовые отряды первые начнут вступать в бой, а наш характер движения говорит о том, что в бой мы едва ли вступим. По сторонам мы видели пока лишь пески и сухие травы, но говорят, что через несколько дней всё изменится.

Наш поход по пустыне занял около пяти дней, а затем мы увидели степные травы – ковыль, тысячелистник, кошачью лапку… Вот уже мы двигались верхом на яххо, а сзади нас гнали табун боевых ворлаки. По ночам мы видели звёздное небо, настоящее!