Василий Юрьев - Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Настоящее золото, – Михаил повертел кусок в руке.

– Не просто какое-то там золото, – начал Макаров. – Это кусок России. Подтверждение дружбы России с тобой. Что лично для тебя вещь немаловажная. Как гласит старая истина: друзьям – всё.

– А врагам – закон, – пробурчал Юрий.

Королева хрущевки.

Тем временем официантки наполняли столы различными дорогими яствами. Место попиленного унитаза заняла группа хорошо сложенных миловидных девушек в пышных платьях в стиле раннего барокко. На головах у них красовались накрахмаленные парики. Девушки танцевали медленный и грациозный танец, который напомнил Михаилу о выступлении российской сборной по синхронному плаванью. Звучала приятная классическая музыка. Михаил ел стейк из говядины, макая его в соус и запивая красным вином. Девушки завершили свой танец и отправились развлекать гостей. Алексей выбрал себе рыбное меню. Происходящее особо не интересовало его, иногда он осматривался и делал какие-то пометки в блокноте. Юрий активно общался с двумя девушками, шутил и предлагал показать им свои боевые награды. Зайцев довольно двусмысленно приглашал одну барышню оценить задние сиденья его авто. Макаров же медленно жевал блин с непонятной начинкой и смотрел на Власова сверлящим взглядом гэбиста.

– Что-то вы не сильно любите веселиться, – начал Макаров.

– Меня всё устраивает, а что? – спросил Михаил.

– В первый раз вижу такое пассивное отношение к хорошим девушкам. У них идеальные параметры, вы заметили? Так хорошо подобрать реквизит мог только человек из органов.

– В своей жизни я разочаровывался во многих вещах. Любовь это единственное пространство, где мои идеалы не подверглись разрушению, – задумчиво произнёс Власов.

– Помню, как развалились мои идеалы, – голос Макарова стал монотонным и четким. – В девяносто первом году. Вот как вы думаете, почему развалился СССР?

– Ущербная экономика, гнилая политическая система, заговор саудовских шейхов? – ответил Власов.

– Когда Юрий Андропов пришел к власти, – начал Макаров. – В надгосударственном комитете по контролю над соблюдением договоров СНВ, куда входили офицеры спецслужб СССР и США, назревал план перестройки. Там простой советский офицер и патриот понял, что за всё его героическое самурайское служение он получал потребительскую корзину американского негра, – Макаров цинично улыбнулся.

Власов обратил внимание на Алексея. Он разговаривал о происходящем с кем-то по мобильному телефону. После чего ему позвонила жена, перед которой он долго извинялся за то, что в очередной раз задерживается.

– Мы были поставлены перед выбором,– продолжил Макаров. – Либо сохранить империю, либо получить потребительскую корзину. Мы выбрали корзину. Мы выбрали потребление. Дух перестройки зародился гораздо раньше, чем Горбачев с Яковлевым её оформили. Я не злюсь на них как многие мои товарищи по службе. Если бы на месте Горбачева был Романов, Гришин или ещё кто-то, то он бы всё равно вынужден был начать перестройку.

– Да. Не ожидал я такого услышать от гэбухи, – удивлённо думал Власов.

– Теперь мы оправились от эйфории легких денег. Руководство поняло, что помимо потребления нам нужно думать ещё и о государственном строительстве. Даже если государство придется строить на болоте, – закончил Макаров.

– Если бы Андропов не скопытился так рано, – бурчал Юрий. – Сейчас бы в другой стране жили. Не было этого демократического бардака. Порядок был бы.

– В общем, это всё очень интересно. Что-то мне захотелось хлебнуть чего-нибудь более демократичного, чем водка, – сказал Власов.

Разговоры об СССР напомнили Власову, о его кошмарном сне. Нужно было снять нарастающую волну липкого страха. Михаил заказал себе в баре Белый Русский. Власов обдумывал сказанное Макаровым, попивая коктейль.

– Может быть, это даже и хорошо, что власть теперь опирается на чекистов? Всё равно кроме них никто не сможет удержать государство.… Хотя, что я несу? За этим ведомством тянется кровавый шлейф из трупов. Так что ждать чего-то хорошего от них глупо, – думал Власов.

По жизни Власов относился скептически ко всяким таким вещам вроде судьбы, астрологии и космической предопределённости. Хотя каждый из нас, наверное, сталкивался с подобным. Внимание Михаила привлекла девушка. Она показалась ему знакомой. Да, блин. Да. Это же была она. Аня. Она стояла у стены и ковырялась вилкой в накрахмаленном парике. Власов не мог поверить своим глазам. Тут Власов осознал, что испытывает к ней противоречивые чувства.

– Сейчас она у меня своё получит, – думал Власов.

Ему казалось, что заметив него, она быстро скроется, но Аня приветливо помахала ему вилкой и, не дожидаясь реакции Власова, направилась к нему. За время их размолвки Аня сильно похорошела. Михаил рассматривал изгибы её тела и её прекрасное личико.

– Подросла, – думал Власов.

– Мне кажется, – она хитренько прищурилась. – Я вас где-то уже видела.

Власов напустил на себя серьезный вид.

– Ты спёрла мою месячную зарплату вместе с ноутбуком, когда жила в моей квартире.

– Блин, Миша Власов, – её лицо стало жалобно-печальным. – Как же глупо получилось! Смотрю, думаю лицо знакомое, а это вы.

– Ты лучше скажи, как сорок штук будешь отдавать?

Как только Аня услышала эту фразу она вошла в привычный образ бандитки.

– Что?! Сорок. Там же двадцать с чем-то было.

– Помнит, сволочь, сколько там было, – думал Власов.

– За ноутбук ещё.

– Вот как мы поступим, Миша, – она злобно ткнула вилкой Власова. – Сейчас я позову пацанов из охраны, а потом мы тебя гниду аптечную так отмудохаем, что забудешь ты про свои сраные копейки и про дерьмовый ноутбук.

– Почти без матерщины. Это прогресс, – думал Власов.

– Да? Я вообще-то в аптеке больше не работаю и в гостях тут. Давай я лучше своих чекистов наберу, ты это им повтори вместе с пацанами, а потом мы их постреляем, а тебя … ну ты понимаешь, что мы с тобой сделаем. Потом, правда, всё равно шлёпнем.

Михаил осознавал, что скорее это он был их, а не они его, но понты брали своё. И угроза подействовала. Бандитский образ Ани рассыпался, обнажив истинный. Её лицо снова стало грустным и виноватым, в её теле появилась затравленность и неуверенность.

– Ладно, – она делала все, чтобы сдержать страх, но всё равно нервничала и чуть тряслась. – У меня есть с собой шесть тысяч. И мобильный могу дать. Вместе с ним будет где-то пятнадцать. Остальное отдам … надо домой заехать просто.

– Забей. Можешь не отдавать. Для меня это слишком мелкая сумма.

– Правда?! – удивилась Аня.

– Правда.

– Прости меня, – вдруг вырвалось из неё. – Я конченый человек. У меня была плохая жизнь. И вообще я та ещё тварь.