Алена Набокова - Имя тебе дала не мать. Жизнь после смерти

– Ди?

– О, здравствуй, Мрачная Готесса… Какими судьбами вас занесло в мою скромную обитель?

Орна грустно улыбнулась:

– О, вы как всегда в своем репертуаре. У меня к тебе вопрос есть.

– Ага, слушаю. – Девушки прошли в квартиру. – Ой, да ты мелирование сделала? Тебе идет. Скажи, где такую яркую краску брала, а то… – Ди нахмурила брови, зажав между пальцев ярко-морковную прядь.

Орна посмотрела на нее с недоумением. После чего подошла к зеркалу и увидела тонкую алую полосу, словно струйка крови стекала по левой стороне ее смоляно-черных волос. Рассмотрев себя со всех сторон в поисках каких-нибудь еще изменений, к которым она уже начала привыкать, она решила задать подруге так волнующий ее вопрос.

– Слушай, а где мне найти мистическое солнце?

– Что это? Какой-то новый альбом вышел? Я еще не слышала.

– Да нет же, это не из музыки. Просто – Мистическое Солнце. Ну, Ди, подумай, ты же в этом разбираешься; ну, там… магия, зомби и прочая дрянь… Пожалуйста, мне очень надо… – умоляла Орна.

– Ну, все, все, ладно. Дай подумать. Э-э-э… Ну, вообще, у древних Мистическое Солнце… ну или что-то вроде того… это полный диск луны над кладбищем…

«КЛАДБИЩЕМ… кладбищем… кладбищем …» – эхом зазвенело в голове Орны. Она слышала, как бесчувственная сталь лопаты втыкается в твердую, уже по-зимнему промерзшую землю. Как новый ком земли разбивается о деревянную крышку, рассыпаясь на более мелкие комья. За ним еще. И еще один. И вот становится все тише и спокойнее.

Орне стало не по себе от таких мыслей. Они словно воспоминания появлялись в ее сознании. Вместе с ними появилась боль, а сердце темной вуалью окутала печаль…

Тем временем Дочь Дьявола уже листала какую-то потрепанную книжку, продолжая рассказ о кладбищенском символизме:

– Вот смотри, круг – а именно такую форму, насколько мне известно, имеет солнце – это еще дохристианский символ, который после был перенят и христианской религией, – с интересом читала она, – Универсальный символ Вечности и Вечной Жизни, исключительно часто встречающийся на надгробиях. Наиболее распространенная его форма – крест в круге, так называемый, Кельтский крест.

Орна тоже заинтересовалась и теперь внимательно слушала подругу. « И как же я сама не догадалась… Это же элементарно: Луна – Солнце мертвых …»

– Та-ак, давай-ка теперь посмотрим, что у нас есть по кельту… – Она снова зашуршала ветхими страницами. Но видимо не найдя ничего подходящего, схватилась за другую книгу и продолжила поиск. – О! Вот, слушай! – вскрикнула Ди так, что Орна вздрогнула. – Кельтский крест – это крест, заключенный в круг, олицетворяющий Вечность или Вечную Жизнь. С этой формой креста связана легенда о Святом Патрике, начертавшем крест в круге на священном камне Богини Луны и благословившем его. – Закончила она и вопросительно посмотрела на подругу. – Все сходится. Мистическое Солнце – это какой-то знак на надгробии. Возможно в виде обычного круга или креста в круге, а, может быть, – ее глаза загорелись энтузиазмом, так она увлеклась этой темой, – может быть даже в виде Анка… это тоже крест такой, только с петелькой на верхнем его конце, у древних египтян он тоже считался символом Вечной Жизни… – таинственным голосом подытожила довольная собой Ди.

– Спасибо, – тихо ответила Орна. – Спасибо, правда…

Девушки еще немного помолчали, обдумывая только что полученную информацию. Орна не нуждалась в разъяснении того, что такое Анк. В тот момент, когда Ди заикнулась о нем, перед ее мысленным взором снова встали те страшные картины с кладбища, и она точно помнила, что вместе с комьями земли на крышку ее гроба упал Анк.

Орна смогла заснуть лишь под утро, мешал снова возникший в голове гул. Через некоторое время этот шум перешел в звон. Орне пришлось снова обратить на него внимание. Только после чего он стал разделяться на более-менее четкие звуки. Но тут же исчез, чему девушка была несказанно рада. Орна проспала до трех часов следующего дня. А, проснувшись, с трудом поверила в события вчерашнего. На всякий случай, взглянула на себя в зеркало. Все признаки изменения присутствовали: и неестественная бледность кожи, и заостренные зубы, и даже алая прядь в волосах. Именно вчера она поняла, что свершилось невозможное, но то, о чем она всегда мечтала. То кладбище… да, это были ее собственные похороны, это была ее могила, ее Анк, брошенный на прощание подругой. Именно вчера все стало ясно, все встало на свои места. Вот почему ей все эти дни казалось, будто за ее спиной какая-то прошлая жизнь, иногда всплывающая воспоминаниями. Вот что за переломный момент в ее существовании произошел прошлой осенью. Понимание этого причиняло девушке нескончаемую боль. Глаза начало пощипывать, все вокруг подернулось пеленой и поплыло. По бледным ледяным щекам побежали горячие обжигающие слезы. Эти беззвучные рыдания, иногда сотрясающие ее слабое тело, лишали ее последних сил. И она понимала это. Но не могла остановиться. И не хотелось ни о чем думать, а просто посидеть в тишине. Спустя час слезы кончились. Но Орна все еще не могла успокоиться, и чтобы до конца поверить в свои предположения, ей нужно было чем-то подкрепить их. Она еще раз перечитала послание от Даниэля.

« Я пойду сегодня же ночью. Ждать больше не имеет смысла. Может этот таинственный Даниэль прольет свет на все происходящее».

Немного погодя, она решила наведаться на кухню. Приготовленный мамой кофе давно остыл. Девушка на скорую руку приготовила себе пару тостов, поскольку чувствовала себя очень голодной, практически лишенной всяческих жизненных сил. А через пару минут она уже хрустела поджаристыми хлебцами и запивала их холодным мутным, но все же бодрящим напитком. Она спешно кидала эту скудную пищу на дно желудка, но к своему большому огорчению, почему-то почти не чувствовала ее вкуса. Пока она тщетно пыталась разобраться в этом новом для нее феномене, подошла мать.

– Доброе утро. Как тебе спалось?

– У! Спала мертвым сном. – Откликнулась Орна, дожевывая безвкусный тост, и на несколько мгновений задумалась над сказанным.

– Замечательно, – Виктория Валерьевна включила телевизор и принялась что-то готовить.

Орна молча смотрела какую-то передачу.

– Поздно пришла вчера?

– Не знаю…

– … а почивала сегодня долго…

Орна промолчала в ответ на язвительное замечание.

– Ты почему щуришься? – внезапно повернувшись, спросила мама.

– Я? Разве? Может слишком яркий свет за окном? – предположила дочь.

Виктория Валерьевна оставила кастрюли, присела напротив Орны и пристально поглядела на нее.

– Может нам нужно поговорить?