Виктор Конецкий - Полосатый рейс (сборник)

– И зачем? Пусть он скажет зачем? – кипятится капитан.

На лице Шулейкина отчаяние. И вдруг он выпрямляется, гордо выпячивает грудь и сжимает кулаки. Терять ему больше нечего.

– Да, – говорит он с достоинством. – Я это делаю! Каждую ночь.

Жуткая тишина. Шулейкин наслаждается ею.

В глазах у Маришки подозрительно веселые искорки.

– Да, товарищи! – говорит Шулейкин. – Тиграм надо гулять. Чтобы у них не было рахита. И ночью я их пасу… все равно у меня бессонница. Вот и все.

– Все? Нет, не все! – взрывается капитан. – Если вы еще раз выпустите их, я… я посажу вас в цепной ящик! Поняли? В ящик, где хранятся якорные цепи!.. Боцман!

– Есть!

– Позаботьтесь, чтобы укротитель спал по ночам без просыпу! Под вашу ответственность!.. А вам, Олег Петрович, строгий выговор с занесением в личное дело. На судне пасутся тигры! Зоопарк!

Оскорбленные тигры хором заревели в своих клетках. Капитан заткнул уши и пошел прочь.

Он поднимается на мостик и вздрагивает. И здесь перед ним четкий отпечаток тигриной лапы.

Остатки капитанских волос поднимаются дыбом.

На мостик пыхтя всходит толстяк Шулейкин. У него под одной рукой свернут матрац, в другой чемодан.

– Я все осознал, – бормочет Шулейкин. – Я готов понести кару… Посадите меня под арест, до самой Одессы!.. Куда садиться? Где он, ящик?

– Убирайтесь вон вместе с вашими тиграми, – кричит капитан тонким голосом и хватается за сердце.

Страница вахтенного журнала судна «Евгений Онегин».

Чья-то рука пишет: «Таинственные следы продолжают появляться. Отказались выйти на вахту три кочегара; они утверждают, что видели ночью тигра, который смеялся, как человек. Старпому объявлен еще один строгий выговор с предупреждением!»

Олег Петрович залез под чехол лебедки недалеко от клеток со зверями. Железный моряк в засаде.

…Глухая ночь. Сильная качка. Летят брызги из-за борта, гуляет ветер. И вдруг старпом видит смутную тень. Тень четырехнога и бесшумна. Держа в руке пожарный топор, старпом, крадучись, вылезает из укрытия. Тень хихикает женским голосом. Старпом насторожился, смотрит…

По палубе «Евгения Онегина» вышагивает на четвереньках Маришка. На ее руках и ногах сшитые из тряпья подушечки, имитирующие тигриные лапы.

Старпом идет за ней, наблюдая, как появляются на палубе страшные когтистые следы.

– Товарищ буфетчица, потрудитесь принять вертикальное положение! – металлическим голосом произносит Олег Петрович.

– Ой! – Маришка выпрямляется.

– Да… – устало говорит старпом. – Этого я не ожидал даже от женщины.

В этот момент судно накренилось и Маришку бросило прямо на грудь железному моряку.

– Соблюдайте дистанцию! – морщится он.

– Это не я!.. Это качка!..

Олег Петрович показывает на лжетигриные следы:

– Зачем вы это делали?

Бесстрастный голос старпома выводит Маришку из себя.

– Потому что я вас терпеть не могу! Потому что вы отравитель всей моей жизни! Потому что вы… – Она останавливается, задохнувшись от ярости. – И делайте со мной что хотите! Можете бросить за борт, как мартышку бросили! Вы на это способны.

Качка снова кидает ее в объятия Олега Петровича. Стараясь удержаться, девушка упирается ему в грудь рукой, и на белом кителе старпома отпечатывается черный тигриный след.

Пауза. Враги стоят, в упор глядя друг на друга. Кажется, вот-вот произойдет что-то страшное.

– Вот что, – произносит наконец Олег Петрович, – идите спать. И чтоб это было в последний раз!

Такого оборота Маришка никак не ожидала.

– Почему же вы не ведете меня к капитану?!

– Потому что вы очень глупая девчонка! – говорит старпом. – И мне вас просто жалко!

Он поворачивается к ней спиной и вешает на стенд пожарный топорик.

– Не надо мне вашей жалости! Не надо. Я вам не позволю себя жалеть! – чуть не плача, кричит Марианна.

Но старпом уходит, не обернувшись.

Раз, два, три, – стучит он в дверь своей каюты. Кто-то открывает изнутри задвижку, и старпом гордо входит к себе.

Закрывшись изнутри намертво – просунув ножку стула в ручки двери своей каюты, – собирается спать капитан… Он уже отстегнул подтяжки и обул шлепанцы.

Стук и голос Марианны:

– Это я, дядя!

Капитан, наспех натянув китель, разбаррикадирует дверь.

В каюту врывается Маришка.

– Дядя! Знаете, кто делал тигриные следы?.. Это я! Понимаете, я! И ни капельки не раскаиваюсь! Вот!..

– Не может быть… Ты? Как!.. – говорит потрясенный капитан.

В качестве доказательства Маришка ставит своей «тигриной лапой» черный штемпель на подушку капитана.

Василий Васильевич хватается за голову. Он вне себя от возмущения.

– Какой ужас! Какой позор! Член нашего коллектива!.. Работник пищеблока! И кого ты подводила под выговоры?!.. Олега Петровича!.. Вот она твоя так называемая любовь, она только на такую глупость и способна…

…Марианна сидит за столом капитана, грустно задумавшись. Она положила подбородок на руки, одетые в «тигриные лапы».

– …А твое легкомыслие! Какие ты только не меняла профессии, кем только не собиралась стать!

– Да, правда… – печально говорит Марианна, – я еще не нашла своего призвания…

– «Не нашла», «не нашла», а когда найдешь, откуда ты будешь знать, что нашла?

– Ну, я тогда сразу почувствую… каждый человек на что-то способен, только иногда не так легко найти свой талант… не так легко… понимаете?..

– Ничего ты не найдешь, и ничего из тебя не выйдет, – говорит капитан, – так и останешься в жизни балластом.

Он поворачивается к полке с книгами. Маришка хихикнула: из-под кителя капитана, как хвост, свисают подтяжки.

– Лично я не вижу ничего смешного! – говорит капитан. – Пойми, Маришка, главное в человеке – система, порядок, собранность, аккуратность. Все об этом пишут! – Он тычет пальцем в книжные корешки… – Вот… Великий педагог Ушинский… Макаренко… Песталоцци…

Маришка безудержно хохочет, оттого что, пока капитан произносит со всей серьезностью эту сентенцию, у него болтаются подтяжки, как хвосты.

Смех девушки выводит капитана из себя. Он швыряет на пол толстую книгу.

– Плетка тебе нужна, а не Песталоцци!

Василий Васильевич взволнованно поворачивается и идет к двери. Вдруг что-то потянуло его назад – это подтяжки зацепились за ручку кресла.

– Не трогай меня! – говорит капитан, не оглядываясь. – Мне не о чем с тобой говорить.

Он раздраженно шагнул вперед, подтяжки срываются и с силой хлопают его пониже спины.

Маришка истерически хохочет – она уже не может остановиться.

– Тебе смешно? – рычит Василий Васильевич. – Хватит! Властью капитана и дяди я сажаю тебя под арест!

На двери Маришкиной каюты большой, как калач, замок.

Кок Филиппыч отмыкает замок и кричит: