Александр Матвеев - Чудаки на Кипре (сборник)

А молодые? Есть, конечно, молодые, но у них нет денег даже на издание своих книг.

Зазвонил телефон, да так громко, что вздрогнула от испуга. В трубке приятный баритон приветствует на английском:

– Добрый вечер!

– Вы кто? – спросила Соня по-русски.

– Я? Поэт, – ответил баритон, но уже по-русски, с кавказским акцентом.

– До свидания, поэт!

Надо же! Звонит прямо в номер, чтобы познакомиться. С кем?

С девушкой? Или путаной? Нет бы под дверь поставить розы или веточку этого самого олеандра. Примитив. Звонок – и девушка бежит к нему на свидание или даже сразу в номер. Как бы не так! Отключила телефон и стала рисовать в блокноте рыжую девушку, лежащую на камнях у самого синего моря. Рисунки ей всегда легко давались. Вот и сейчас эта рыжая лежит на камне и мечтательно смотрит в морскую даль, словно русалка.

Не заметила, как уснула, и хорошо – проснулась до восхода солнца. Наскоро умылась – и на пляж! На перекрёстке неспешно прошла на красный цвет. Город ещё спит. На другой стороне улицы остановилась машина, и таксист лет под пятьдесят радушно открыл дверь:

– Поехали? – Без меня.

Откуда они знают русский? И как безошибочно определяют, что она русская. Хорошо хоть, получив отпор, не пристают и уезжают.

Поёживаясь, вошла в прохладную воду, но, преодолев себя, резко окунулась и споро поплыла к волнолому. Вскарабкалась на прохладные камни и стала ждать восхода солнца. Невдалеке сидел рыбак в плаще и широкополой соломенной шляпе. Пригляделась – старик. Как он оказался здесь одетым? Ведь лодки рядом нет. А может, кто-то привёз его? Подошла к старику, машинально здороваясь:

– Доброе утро! Как вы приплыли сюда?

Старик удивлённо посмотрел на неё и заулыбался. Сообразила, что по-русски старик не понимает, и повторила приветствие по-английски.

– Калимера! – ответил рыбак.

Она уже знала из справочника, что по-гречески это значит пожелание доброго утра. Тут же старик сказал тоже по-английски:

– Меня зовут Спириос. Как вас зовут, леди?

– Соня, София! Я – русская. Как вы приплыли сюда?

Спириос приветливо пояснил, что он раздевается на пляже, складывает одежду в большое пластмассовое ведро и плывёт, толкая ведро перед собой.

– А рыба? Рыбу поймали?

В ведёрке поменьше оказалась рыба, что-то вроде черноморской барабульки.

Пока разговаривала с рыбаком, над горизонтом показалось солнце. Синяя парусная яхта отделилась от берега и побежала в открытое море.

– Как красиво! Восход, и белый парус мчится навстречу солнцу! – воскликнула Соня.

– Внук мой. Адонис. Это – его яхта. В Грецию отправился. На острова.

– Один?

– Он любит выходить в море один. Ныряет. Ищет морские клады.

– Так это же опасно! Я читала.

– Да, опасно в море выходить одному. Но он любит так. Берёт отпуск и путешествует на своей невеликой яхте. Сам сделал. Ну, я немного помогал.

– А как называется яхта Адониса? – «Анна». В честь бабушки назвал.

«Как интересно! – подумала Соня. – Вот бы когда-нибудь выйти в море на яхте».

Попрощалась со стариком, пожелала его внуку счастливого плавания и отправилась к берегу.

– София, жду вас завтра встречать восход солнца!

– Спасибо! – радостно откликнулась она. – Хорошей рыбалки вам!

И покатилось время. С утра – на пляж, днём – экскурсии по восхитительным кипрским местам: монастыри, древний город Курион, знаменитая кружевами деревня Лефкара, горы Троодос. Освоилась в Лимассоле и по вечерам позволяла себе пройтись по улице и полакомиться вкусным мороженым. Ухаживания кипрских мужчин отвергала легко и с юмором! Эту рыжую девчонку многие таксисты давно приметили и даже покровительствовали ей: предлагали бесплатно прокатить или подвезти. А со стариком Спириосом она очень и очень подружилась, тот частенько с утреннего улова угощал рыбой, которую она потом готовила на своей кухоньке. По вечерам рисовала в блокноте кипрские пейзажи, но всё чаще – синюю яхту с белыми парусами. И наслаждалась… наслаждалась поэзией Анны Ахматовой:

Оставалось три дня отдыха. Утром, как обычно, приплыла на волнолом, но там было пусто. Впервые старика с удочкой не было на камнях! Почему Спириос не предупредил, что его сегодня не будет? В сердце закралась тревога, и Соня, не став встречать восход, поплыла назад. На берегу подошла к рыбакам на пирсе и взволнованно стала расспрашивать:

– Я ищу Спириоса. Кто знает, где он? Почему его нет на волноломе?

– У Спириоса несчастье. Внук пропал. Яхта покинула Грецию, и с ней нет связи.

Что же это такое? Почему так? Ведь в поэме «У самого моря» утонул царевич. Но Адонис не её царевич! Она с ним даже не встречалась. Но почему, почему ей хочется плакать?

– А где можно найти Спириоса?

– Он сегодня утром собирался на другой яхте выйти в море с друзьями Адониса, искать внука.

«Господи, помоги мне! Помоги мне успеть к отходу яхты», – молилась она, пока бежала в гостиницу, и затем в такси по пути к порту. Потом сообразила, что она даже не знает, где там искать Спириоса и друзей его внука.

У причалов множество яхт, как среди них найти ту, которая нужна, если даже не знаешь её названия? Соня стояла в надежде, что Спириос и его друзья увидят её. Трудно не заметить одинокую девушку с огненно-рыжими волосами, в цветном ситцевом платьице и с оранжевой сумкой в руках. Вдруг на входе в порт появилась ярко-синяя яхта под белым парусом. Когда она приблизилась, Соня увидела на борту белую надпись «Анна». За штурвалом стоял парень в светлой футболке и шортах. Тот, что помог ей перейти дорогу в первый день на Кипре. И он, Адонис, махал ей рукой и улыбался, как в первую встречу, когда взял её под руку и повёл через поток резко затормозивших машин.

Эту историю я услышал от моего кипрского друга Михалиса, который познакомил меня с рыбаком Спириосом. К сожалению, мне не удалось встретиться с Соней, Адонисом и их маленькой дочкой Анной. Они живут в Подмосковье, а на Кипр приезжают только на летние каникулы. Впрочем, Соню я хорошо знаю, ведь она выпускающий редактор моих последних книжек. А ещё нас объединяет то, что мы оба любим поэзию Анны Ахматовой и верим, что у синего моря случаются чудеса.

Когда провожали Джерри в Лондон, Николас в аэропорту даже прослезился, чем очень удивил Аманду. А Никос вспомнил, как когда-то в двенадцать лет он тоже улетал в Лондон. За день до отлёта отец позвал его в комнату, поставил перед собой и сказал:

– Николас, завтра ты летишь в Лондон. Продолжишь учёбу там. Окончишь школу, поступишь в университет, юристом будешь.