Дмитрий Панков - Юноша, женщины и пёс Юрик

Он провел вместе с родителями теплый августовский вечер. Папа достал из своих загашников коньяк, дядя, родной старший брат отца – хорошее грузинское вино. Мама приготовила курицу и вкусные салатики. Пришла соседка Ксюша, ее родители и старший брат с гитарой. Ксюшина мама приготовила и принесла любимые Петей вареники с вишней. Мужчины пили коньяк, женщины – вино. После тостов и воспоминаний квартет из Ксюши, ее отца, брата и Петиной мамы запел красивые украинские песни. Потом папа вместе со своим братом под аккомпанемент гитары с какой-то особо проникновенной ностальгией, выдававшей в них реальных персонажей «Белой гвардии» Булгакова, спели щемящие душу «Очи черные», «Стаканчики граненые» и другое из репертуара, считавшегося в СССР белоэмигрантским. И затем все вместе – «Вечерний звон». А утром Петя попрощался и уехал на пригородной электричке в совсем другую, взрослую жизнь! Однако перед этим произошло еще одно событие.

Пока все были заняты приготовлением прощального ужина, молодой человек отправился в свою чердачную комнатку для того, чтобы навести там порядок и отобрать вещи, необходимые ему в экспедиции. Через некоторое время он услышал легкие шаги по ведущей к нему лестнице. Он их, конечно, узнал. Это могла быть только его закадычная подружка, которая на протяжении всей их сознательной жизни бесчисленное количество раз взлетала к нему наверх то для того, чтобы разбудить утром и идти на рынок, то для того, чтобы оторвать от книги и позвать на речку или в лес за грибами, или по каким-то другим их ребячьим делам. И действительно, к нему в комнату постучалась, а затем, не дожидаясь отзыва, по-свойски заглянула Ксюша. Как обычно, она впорхнула в его по-спартански обставленные апартаменты и уселась рядом на тахте.

– Петь, это правда, что ты бог знает куда уезжаешь?

– Да, Ксюша. Еду в Сибирь с экспедицией.

– Господи! Что тебя туда понесло?!

– Ты не понимаешь: это уникальная возможность, с которой мне фантастически повезло! Предстоит очень интересная работа. Собрались удивительные люди, ученые. Ну, а потом, должен же я чем-то заняться!

– А что ты там будешь делать?

– Ксюш, это секретная экспедиция, я дал подписку о неразглашении!

– Господи! Час от часу не легче!!! А что, в таком огромном городе, как Москва, нельзя найти занятие? Например, устроиться лаборантом в какой-нибудь НИИ?

– А я и устроился лаборантом, но не в какой-нибудь НИИ, а в самый лучший, институт природы АН СССР. К тому же в экспедиции я буду получать зарплату больше той, которую платят в Москве. К этому еще добавь бесплатное питание. А кроме того, за счет государства прокачусь по Транссибу, увижу Сибирь и тайгу!

Эти аргументы Ксюше были понятны. У нее в семье привыкли считать каждую копейку. Но все равно Петины действия шли вразрез с ее планами.

– Петя, по-своему ты прав. Но дело в том, что я очень не хочу, чтобы ты уезжал!!!

– Почему?

– Я буду за тебя волноваться, переживать! Не смогу как следует сосредоточиться на учебе. К тому же я уже задумала, что по выходным мы с тобой начнем встречаться, как взрослые, гулять, ходить на выставки, в театр. В нашем музыкальном училище нам часто дают контрамарки на концерты. Мы должны их посещать по учебной программе. И я всегда могу попросить две. Для себя и своего…

– Кого?

– Ну, Петь, ты же все понимаешь…

И она прислонилась к нему, начала гладить волосы, а потом обеими руками повернула к себе лицо молодого человека и стала покрывать поцелуями глаза, нос, губы… Петя в ответ обнял Ксюшу, ощутил под тоненьким сарафаном ее трепещущее хрупкое тело… А затем… Юноша даже не понял, как это произошло… Ксюша оказалась лежащей, а он по-мужски ухаживал за ней… Одной рукой Петя сдвинул кверху юбочку и гладил поверх голубых трусиков то, что было ими скрыто. А другой – расстегнул сарафан на груди, обнажил ее заметные девичьи выпуклости и целовал их в манящие розовые сосочки. Ксюша тихо постанывала, притягивала его к себе за шею и теребила волосы. Молодой человек осмелел, пробрался ей под трусики и стал ласкать шелковистость ее причинного места, манящую ложбинку, ощущая нарастающее там возбуждение. Ксюша стонала все громче, гладила его руки, как бы поощряя их активность, приподнимала голову, целовала молодого человека куда придется, а потом снова роняла ее на подушку. Но почувствовав, что пальцы Пети совсем осмелели, тихо, сквозь прерывистое дыхание, предупредила:

– Осторожнее… руками… Я же девушка!

– Ну, так надо это исправить! – предложил он в запале нахлынувших эмоций и ощущений.

– Исправляй! Ох! Если не ты, то кто?!

И Петя потянул ее трусики вниз. Ксюша чуть приподняла спину, и они беспрепятственно заскользили по ногам, но где-то на уровне коленок она ухватилась за них и прервала этот процесс, как будто вспомнив что-то:

– Подожди! Обещай, что там, в Сибири, ты не будешь мне изменять!

Петя изумился и задумался. Он как будто очнулся:

– Ксюш! Ну с кем я тебе могу там изменить? В нашей экспедиции три взрослые тетки, две из которых при мужьях! А в дикой тайге за кем мне ухаживать? За медведицей? Если только я там с Красной Шапочкой или Золушкой не повстречаюсь! Ха-ха-ха!

– Ну, хорошо, тогда обещай, что когда вернешься, ты на мне женишься! Особенно если я забеременею!

Петя задумался еще больше. Такой прагматизм девушки вернул его с небес на землю.

«Так, – подумал молодой человек. – Вот он, капкан! Передо мной сияют все ее прелести, и у меня нет сил отказаться от обладания ими. Сейчас я скажу да, она отпустит штанишки, и… я превращусь в почти женатого человека. Но, может, это и есть тот вариант, когда синица в руке лучше, чем журавль в небе?»

– Обещаю! – произнес Петр и тяжело вздохнул. Энтузиазм, владевший им еще минуту назад, улетучился. Он рассматривал с детства знакомую ему еще по играм в песочнице родинку Ксюши в виде кляксы на верху правого бедра. А на левой груди была еще одна выпуклая родинка, которую он не раз нащупывал, забираясь рукой к ней за пазуху… Все было привычно и почти прозаично…

Став подростками, они, оставшись одни, часто затевали возню, не поделив какую-нибудь ерунду: Ксюша набрасывалась на молодого человека с кулачками, а он ее усмирял. В этой потасовке Петя не упускал возможности задрать ей юбочку, нашлепать по попке, взять ее за груди, крепко обнять, уложить или усадить к себе на колени. Ему нравилось видеть, как в глазах девушки при этом появляется туманная поволока и из агрессора она превращается в послушную ему пленницу. Иногда она своей ладошкой останавливала руку Петра там, где ей были особенно приятны его касания, и начинала своей щекой тереться о его щеку или подставлять губки для поцелуя. И Пете без слов было понятно, как девушка к нему относится и что их ждет… Возможно, она даже недоумевала по поводу его нерешительности и устраивала провокации. Например, приобретя обновки, Ксюша тут же с нетерпением бежала к нему их продемонстрировать. Она закрывала на щеколду дверь, командовала: