Дмитрий Панков - Юноша, женщины и пёс Юрик

Неосознанно Петя ощущал, что закончилась та часть его юношеской жизни, в которой огромным достижением в завоевании девушки было ее согласие на совместные прогулки, касания друг друга, поцелуи. В общем-то, невинные вещи. Начался совсем другой, более серьезный этап. Он сулил новые, недоступные раньше удовольствия. И о наступлении этой эпохи свидетельствовало воспоминание о лежащей на его тахте Ксюше, которая была счастлива от всего, что он с ней делал, не устанавливая границ и препятствий. И ждала еще большего! Но и последствия у этих радостей тоже были совсем другие. И девушка предупредила его об этом в своем ультиматуме. А следовательно, нужно взвешивать готовность столкнуться с этими последствиями. Или иметь дело с такими женщинами, которые довольствуются статусом любовницы. Например, в случае с Ксюшей он явно оказался не готов выполнить ее требования и отказаться от свободы, а потому отступил… Вот и ответ на беспокоивший его вопрос!

Другое дело Лана. Почему-то ему казалось, что отношения с ней могут быть менее обязательными и более спокойными. Но возобновить он их собирался уже после возвращения из экспедиции. Хотя по странному стечению обстоятельств экспедиционный отдел НИИ природы находился недалеко от улицы Полянка, на которой жила эта девушка. И Петя воображал, как он в своем экспедиционном обличье может случайно встретить ее и безразлично процедить сквозь зубы, что уезжает в Сибирь, в тайгу. А она начнет его отговаривать (как Ксюша), может, даже плакать… Но он, взвалив рюкзак на плечи, не оборачиваясь скроется за поворотом и оставит ее жалеть о том, что не стала для него путеводной звездой!

Он понимал, что эти наивно-романтичные мысли являются остаточными явлениями его детского существа, от которого ему необходимо было избавиться. Для этого он и уезжал в экспедицию.

Однако подготовительной работы оказалось действительно очень много. Ольга Петровна взяла Петю в оборот, и на романтические грезы времени, слава богу, не оставалось. Кроме того, расспросив молодого человека о его обстоятельствах и узнав, что Петин провал в институт был связан с нераскрытой темой сочинения, она, кандидат филологических наук и опытный экзаменатор, взялась натаскивать его по языку и литературе. В результате все Петины мысли в конце концов заполнили банки с тушенкой и сгущенным молоком, пачки кофе и какао, пакеты с крупами, бинты, пластыри, палатки, спальники и многое другое. А в промежутках между добыванием и тасканием этого добра он должен был отвечать на вопросы своей шефини, касавшиеся правил русского языка, запоминать, почему Печорин из повести Лермонтова, который ему всегда очень нравился, является лишним человеком и тому подобное…

Предметом особой озабоченности руководителя экспедиции была аппаратура. Валерий Петрович контролировал все, что имело к ней отношение, но иногда привлекал к этому Петю. Часть приборов не имела маркировки, а инструкции к ним были напечатаны на обычной пишущей машинке. Как объяснил почти шепотом руководитель, это были изделия секретных отечественных лабораторий, изготовленные специально для решения стоящих перед их коллективом задач. А другая аппаратура имела заграничную маркировку, которую Пете было велено снять или закрасить. Она попала к нам нелегально, усилиями секретных агентов на Западе, и поэтому не должна была засветиться. Отвинчивая таблички с названиями известных во всем мире фирм и заводскими номерами, Петя размышлял о том, что и без них эти приборы можно было с первого взгляда отличить от неказистой нашей аппаратуры по элегантному виду, наличию эргономичных кнопок и клавиш, удобной и понятной индикации режима работы и выдаваемой информации. Все снятые таблички Валерий Петрович забрал, аккуратно сложил в пакет, опечатал и отправил в первый отдел.

Просматривая и переводя приложенные к иностранным приборам инструкции с указанием комплектации, Петя понял, что на каких-то предшествующих этапах из упаковки были извлечены и «приватизированы» прилагавшиеся в изящных пеналах наборы инструментов для настройки. Молодой человек сказал об этом Валерию Петровичу. Тот грустно улыбнулся и пожал плечами:

– Нищета наших людей приводит к тому, что к их рукам что-нибудь да прилипает, особенно из того, что они считают госимуществом. А следовательно, ничейным. Петр, посмотри, пожалуйста, сможем мы обойтись без этого инструментария? А иначе я вынужден буду подать рапорт в инстанции, ответственные за наше обеспечение аппаратурой. Но это, конечно, морока. Да и врагов себе можно нажить…

В свое время отец учил маленького Петю делать отвертки из гвоздей. И в данной ситуации он воспользовался этими навыками. Валерий Петрович был этим очень доволен! И не скрывал того, что замена Гали на Петю его весьма устраивала.

– Конечно, – говорил он, – девушка-лаборант – это хорошо, но мальчишка, да еще рукастый, в такой экспедиции нужнее!

Петя был счастлив похвалой. В своих грезах на дачном чердаке об Арктике-Антарктике или дальних морских походах он не мог вообразить и половины того интересного, что сулила ему данная поездка! А предстоящая работа на оборудовании самого высокого класса должна была дать юноше необыкновенные знания и навыки.

Наконец подготовительные мероприятия были завершены, и вся экспедиция в составе десяти человек собралась на родном для Пети по поездкам на дачу Ярославском вокзале Москвы для того, чтобы отправиться в путешествие по Транссибирской железнодорожной магистрали, знаменитому Транссибу.

В состав экспедиции вошли три женщины и семь мужчин. Кроме Пети и Ольги Петровны, все остальные были штатными сотрудниками НИИ природы и хорошо знакомы друг с другом.

Начальник, Валерий Петрович, ехал со своей супругой, которая работала в том же институте, но в другом отделе. Очень близкие отношения связывали и еще одну пару путешественников: заместителя Валерия Петровича и его помощницу. Эта компания заняла четырехместное купе и большую часть времени проводила в нем. Они вели себя тихо, интеллигентно, читали, вели разговоры на профессиональные темы. Но периодически одна из пар выходила в коридор и оставляла другую в купе наедине друг с другом. Кроме этого, эти женщины вместе с Ольгой Петровной занимались приготовлением завтраков, обедов и ужинов для всего их коллектива.

Петр оказался в компании с тремя мужчинами. Они производили впечатление бывалых путешественников и крепких собутыльников. В их взаимоотношениях все было доведено до автоматизма и четко распланировано: утром, почистив зубы и умывшись, они начинали за чаем планировать очередное возлияние на троих и продумывали, как это осуществить с минимальными затратами. Распределяли между собой роли. Во время стоянки поезда эта троица разбегалась каждый в определенном ему направлении и к моменту отхода впрыгивала в вагон с добычей. Гордые этим достижением, они объединяли принесенное и, крякнув, распивали спиртное на троих и закусывали. Это не исключало их полноценного участия в обеде или ужине за общим столом, когда в ход шли экспедиционные харчи. Вечером они повторяли этот номер и снова «соображали» на сон грядущий. А потом с чувством хорошо прожитого дня отключались. Неформальным лидером у этой троицы был весьма основательный человек, внешне напоминавший недавно освобожденного из мест лишения свободы зэка. Его все звали Шурик. У него весь рот состоял из металлических зубов, а на пальцах были наколоты буквы, составлявшие женское имя. Петра они в эти свои «мероприятия» никак не вовлекали, но и ничем его не ущемляли. Поэтому Петино настороженное отношение к этой компании постепенно улетучилось.