Константин Зарубин - Не люби меня осторожно. Рассказы и повести. 1999-2007

Для них даже базу специальную построили. Поговоришь с ним по-фински.

Всю эту информацию мне как-то рассказала Ленка. В её голосе проскальзывали нотки гордости. Она, кажется, питала неподдельно тёплые чувства к своей малой родине. Я даже позавидовал ей.

Князь усмехнулся и согласился. Я выпросил у Ленки её адрес – не объясняя, зачем он мне нужен. Через несколько дней мы с Князем вышли из электрички в Выборге и, спросив у прохожих, как пройти в Валкьярви, пошлёпали по обочине шоссе. Была условная июньская ночь, очень спокойная и красивая. Километровые столбики вдоль дороги периодически напоминали, что расстояние до Ленки неуклонно сокращается. После восьмого столбика впереди показалось озеро. Дорога раздваивалась и продолжалась по разным берегам.

Нам налево, заявил я озадаченному и не разделявшему моего энтузиазма Князю. Вот и столбики туда ведут. Нам точно налево. Я по карте помню. Князь не стал возражать, и мы пошли по левому берегу озера – вытянутого на 15 километров. Валкьярви должно было встретиться нам где-то в середине этих километров.

Девятый столбик оказался последним. За ним расстояние стало немаркированным и субъективным. Мне казалось, что мы идём медленно и до Валкьярви ещё далеко. Князь считал, что мы прошли уже больше, чем до озера, и промахнулись. Вскоре он начал постанывать и в каждой из многочисленных деревень, которые мы проходили, порывался лечь на автобусную остановку и умереть. Я поднимал его, тряс, произносил речи, и мы шли дальше.

В конце концов, в шесть часов утра, обогнув озеро, мы пришли в Прилучье. До Валкьярви оставалось три километра. Князь рассыпался на остановке. Я тоже немножко устал. Доев купленное в Выборге печенье, я остановил попутку, погрузил в неё Князя, и через три минуты мы были в Валкьярви.

Валкьярви встретило нас карканьем бесчисленных ворон. Настало утро и время задуматься, зачем, собственно говоря, я сюда пришёл. Пока мы искали Ленкин дом и рассматривали местные финские достопримечательности, идея зайти к Ленке в гости сделалась в моих глазах совершенно дикой. Я представил: какая-нибудь не имеющая для меня смысла девушка приезжает в мой родной город и навязывает мне своё общество. Какой кошмар. Нет, никаких гостей.

Я сочинил записку («Лена! Я приходил посмотреть на Валкьярви, раз уж ты тут живёшь. Мне понравилось, только очень много ворон. Надеюсь увидеть тебя на следующей неделе. Костя») и сунул её в дверь Ленкиной квартиры. Несколько минут я постоял у её дома, с удушливой пустотой в груди сознавая, что она здесь: спит, живёт, росла, ходила в школу, слушала ворон, на смеси школьного английского и жестов общалась с финнами, болела гриппом, первый раз влюбилась, купалась в озере и в данный момент находится в нескольких метрах от меня, но я совершенно ни при чём и всегда буду ни при чём.

На девятичасовом автобусе мы с Князем вернулись в Выборг.

Одна из лучших ночей в моей жизни.

Обнаружив, что мои глаза закрылись, я открыл их. Из глубины своего сомнамбулического состояния я увидел, что рядом с трупом появилась ещё одна размытая фигура. Фигура понемногу шевелилась. Я скинул пижаму, надел мокрую рубашку и вылез из машины.

Рядом с головой трупа стояла промокшая женщина в оранжевой ветровке. Она стояла на коленях, склонившись над мёртвым, и её слипшиеся длинные волосы почти касались его затылка. Я подошёл. Сначала женщина не обратила на меня внимания; она что-то шептала и, придерживая за кисть левую руку мёртвого, гладила и поправляля его растопыренные пальцы.

Машины продолжали время от времени проезжать мимо, безропотно огибая нас.

Внезапно женщина посмотрела на меня и сказала несколько фраз на языке, который я определил как финский. Глаза на её загорелом суховатом лице смеялись. Если бы она была русской, я дал бы ей лет 45.

– Миня… эн пуху суомеа, – кое-как вспомнил я.

Женщина понимающе закивала, заулыбалась и произнесла ещё несколько слов.

– …förstår du mig? – неожиданно разобрал я и опрометчиво кивнул. Лицо женщины просияло. – Förstår du mig? Kan du svenska?… (непонятно непонятно непонятно) … han kan inte gå… (непонятно непонятно) …skulle du vara så snäll och hjälpa mig… (непонятно)

Всё больше оживляясь и не переставая улыбаться, она опустила руку мёртвого и несколько раз показала на нашу машину.

– Do you speak English? – взмолился я.

Женщина замотала головой.

– Very bad, – радостно сказала она. – Very little. My man speak, – она ласково погладила затылок мёртвого, – my man speak very good. He speak English and French. I don’t speak. Help my man please. Vi måste go home. Kan du svenska?… (непонятно непонятно)

Я вернулся к машине и разбудил Ленку. Что-то неуловимо изменилось, когда она вздрогнула и разлепили глаза.

– Смотри. Это его жена. Шведка. Совершенно безумная. Улыбается и даже не говорит по-английски. Поговори с ней. У меня плохо получается.

Ленка выскочила из машины, подбежала к женщине и спросила что-то по-шведски. Женщина поднялась с колен и разразилась новым потоком слов и улыбок. Ленка напряглась, стараясь понять каждое слово. Она больше трёх лет прожила в Гётеборге, но это было ещё до рождения Леси. Патриотически настроенный муж хотел, чтобы его дети рождались и росли в России.

Оборвав монолог женщины, Ленка задала ещё один длинный вопрос. Женщина ответила. Её ответ неприятно поразил Ленку. Она непроизвольно сделала шаг назад и поднесла руки ко рту. Женщина снова склонилась над мёртвым и начала похлопывать его по спине. Она почти смеялась.

– Что она говорит?

– Она говорит, что убила мужа.

– Как?… Зачем? – я оторопел.

– Говорит, ему было очень плохо. Очень болело в боку. Потом ему стало совсем плохо, и она не выдержала. Она попросила у него, чтобы ему не было так плохо. Если я правильно поняла. Он не смог вылечиться сам. И она ему помогла. Она сделала так, что ему теперь хорошо. Он теперь спокойный. У него будет хорошее настроение. Если я правильно поняла, – Ленка схватила меня за рубашку. – Какой ужас… Она сумасшедшая. Пойдём в машину. Пойдём.

Она потащила меня к машине. Ей было жутко.

– …vänta! Snällа! – вскрикнула женщина. Из её голоса исчезла весёлость.

– Она просит нас подождать?…

– Пусть она делает, что хочет! – крикнула Ленка. – Пусть её забирают в дурдом или в тюрьму, или всё равно куда, нам-то какая разница? Это не наше дело. Я не хочу больше это видеть. Пойдём же, ну! Поехали отсюда!

Ленка оттолкнула меня и рывком открыла дверь. Её злость едва не оглушила меня.

– У нас нет газа! Ты что, забыла?

– Не кричи на меня!

– Я не кричу! – проорал я. – Я просто напоминаю. Успокойся.

– Чего мы тут ждём? Ты можешь мне сказать? Пока эта ненормальная нас зарежет? А может, у неё пистолет в кармане? Сейчас она подумает, что нам очень плохо, и будет нас лечить. Вон, она и в кусты полезла. Сейчас найдёт там какой-нибудь топор.