Константин Зарубин - Не люби меня осторожно. Рассказы и повести. 1999-2007

Иллюстратор Наталья Ямщикова

© Константин Зарубин, 2018

© Наталья Ямщикова, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-9406-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

3

За три дня до ее смерти мы ездили к стоматологу. Можно даже сказать, что я возил ее туда. По крайней мере, внешне все выглядело именно так. Я сидел, вцепившись в руль, мелко дрожа и истекая холодным потом, и мне казалось, что ремень безопасности мечтает задушить меня. Недели за две до того я героически сдал экзамен на права – всего лишь со второго захода. Это было довольно опрометчиво с их стороны – выдать мне права. За рулём я всё ещё чувствовал себя скорее камикадзе, чем водителем. Ленка прекрасно это видела и предусмотрительно продолжала водить сама. Мои автомобильные вылазки на протяжении обеих недель ограничивались универсамом на соседней улице и кругом почёта вокруг нашего дома. Но в то субботнее утро я проснулся от нетерпеливых ударов в бок и спину и, повернувшись, увидел невыспавшееся лицо с раздутой щекой и бесконечным страданием в глазах. Ленка сказала, что эти глаза за ночь ни разу не сомкнулись, что зубной принимает с половины десятого и что машину в таком состоянии она вести не может. Автоматически отметив про себя, что я её люблю, я выполз из-под одеяла, и мы стали одеваться.

Ведение машины незначительно осложнялось тем, что Ленка развернула в свою сторону зеркало заднего вида и всю дорогу разглядывала свою увеличившуюся физиономию. Впрочем, я сразу же забыл о существовании этого зеркала. Я вошёл в маниакально сосредоточенное состояние и едва находил силы, чтобы улыбаться, когда Ленка ненадолго забывала о щеке и начинала ото всей своей большой души потешаться над моими водительскими действиями. Как ни странно, все обошлось без дорожно-транспортных происшествий. Только на последнем перекрёстке я слишком рано затормозил, и нас ощутимо стукнули в зад.

– Молодец, – сказала Ленка, когда я неуклюже припарковался в узком переулке позади поликлиники, вспугнув лохматого рыжего пса.

– Спасибо. Всё ради тебя. Хочешь – я стану гонщиком?

Ленка насмешливо посмотрела на меня сквозь зубную боль.

– Гонщиком тебе уже поздно. Можешь стать таксистом. Если выгонят с работы.

Ленка выудила из бардачка скомканную пачку печенья. Когда мы выбрались из машины, она бросила псу три остававшиеся печенинки. Пёс торопливо проглотил угощение и боком отбежал в сторону.

– Взяла деньги?

Ленка провела ладонью по карману пиджака и кивнула. Она никогда не ходит с сумочкой, подумал я и почувствовал маленький прилив нелепой гордости – за то, что я привёз к стоматологу эту женщину, не любящую сумочки.

– Тебя подождать?

– У тебя терпения не хватит. Лучше возвращайся и досыпай.

– Я схожу куда-нибудь позавтракаю. Потом подойду. В каком ты будешь кабинете?

– В 213.

– В 213, значит. Ну, мужайся. Я и все боги с тобой. В районе левого уха.

Я успел коснуться губами ее здоровой щеки. Потом Ленка вздохнула, повернулась и побежала к дверям поликлиники, смешно склонив голову набок. Когда она запрыгала по ступенькам крыльца, я заметил, что у неё на ногах домашние шлёпанцы. В этот момент мне показалось, что я чувствую сверлящую зубную боль где-то внизу справа, в районе зуба мудрости, который мне вырвали восемь лет назад. Я непроизвольно схватился за скулу и присел на капот машины, с тоской подумав о бесчисленных часах своей жизни, проведённых в кабинете зубного врача.

Когда наваждение окончательно рассеялось, я включил сигнализацию и пошел завтракать. Начинался ещё один пасмурный июньский день. Порывистый ветер заставлял жмуриться и смотреть по сторонам. Было очень приятно идти и никуда не торопиться.

Через полчаса я сел в кожаное кресло напротив 213-го кабинета. Из-за двери доносилась программа радиопоздравлений, в которую время от времени вклинивалось жужжание бормашины.

Высокая полная женщина с огромной причёской и равнодушный сутулый врач провели мимо меня заплаканную девочку. Врач монотонно объяснял женщине, что два верхних подождут, а вот нижний нужно рвать обязательно. Я вспомнил тот единственный раз, когда я видел, как Ленка плачет. Она сидела на краешке дивана – наклонившись вперёд, молча и почти не моргая. Мы обычно никак не приветствовали друг друга, поэтому я просто взглянул на неё из прихожей, ничего не заметил, разулся и пошёл мыть руки. Потом я включил чайник, засунул в микроволновку три бутерброда, пощекотал сидящего в тазике хомяка, пошёл к Ленке, опустился на пол у её ног и увидел, как дрожат её плечи. Ленка посмотрела сквозь меня – расплывающимися глазами. Всхлипнула.

– Максим звонил, – сказала она. – Папа умер ночью.

Упирающуюся и противно кричащую девочку затолкали в кабинет с номером 210. Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Через несколько секунд я вскрикнул и прижался правой щекой к плечу. Боль была прерывистой. Она появлялась на короткие промежутки времени. Ненадолго исчезала. Потом начинала дёргать снова. От неожиданности я весь съёжился и чуть не забрался на кресло с ногами. Я много раз испытывал эту боль раньше. Как бы ни старался врач сверлить безболезненно, рано или поздно обязательно приходилось жмуриться и терпеть.

Когда бормашина за дверью смолкла, я инстинктивно расслабился. Боль перестала возвращаться. Присевшая неподалёку мама заплаканной девочки с участием смотрела на меня. Мне стало неловко. Потом мне стало не по себе. Я опять попытался безмятежно развалиться в кресле, но клубок неожиданных ощущений не давал мне расслабиться. Приторное чувство физического комфорта, свойственное человеку, который недавно позавтракал и теперь сидит в мягком кресле и никуда не торопится, осталось нетронутым, но сверху на него навалилось напряженное ожидание, приправленное безотчетным страхом. Мне казалось, что я ни в коем случае не должен двигаться. Я встал и попытался стряхнуть эти ощущения. Их просто не может быть, сказал я себе. Им неоткуда взяться. После того, как я потратил на лечение зубов больше денег, чем на покупку машины. Но даже если бы я их не лечил, этого всё равно не может быть. Так зубы могут болеть только в одном случае: если их сверлят. Без наркоза.

К своему небольшому облегчению, я быстро обнаружил, что избавиться от лишних ощущений не так уж трудно. Легче, чем подсказывал мне богатый опыт борьбы с ненужными переживаниями. Оказалось, что лёгким усилием воли лишние ощущения можно как бы отодвинуть в сторону. В стороне они уже не влияли на моё состояние. Я просто всё время знал об их присутствии, как будто из ощущений они превращались в навязчивые воспоминания, толкавшиеся у самой поверхности. Но стоило мне на несколько секунд сосредоточиться на них, и напряжённое ожидание постепенно выползало обратно, ведя за собой страх и нежелание двигаться.