Вадим Пряхин - Собрание сочинений. Том VIII

Занавес закрывается.

Слышны крики и стоны.

Дача. Автор сидит за столом, пишет и читает вслух написанное.

Автор. Тем временем часы отсчитали всего семь секунд, а бойцы, то бишь сотрудники, уже лежали «штабелем в крестик» друг на друге. И самый верхний из них чуть ли не касался своим нижним бюстом красивой старинной люстры темно-лилового цвета.

Пауза.

Как все это случилось, никто в кабинетике не понял. Возможно, не поняла этого и сама Ольга Юрьевна – слишком уж стремительно все это произошло (по секунде на каждого бойца!). Однако, (не надо запятой) факт остается фактом: бунтари лежали в штабеле и жалобно постанывали.

Пауза.

Первым добровольно лег на тучную ляжку директрисы верхний боец и получил свою порцию. Затем был полностью накрыт и спрессован сдобным телом начальницы следующий сверху боец. Далее был изъят из штабеля, удобно положен на мощные бугры нежности Ольги Юрьевны боец №3. При этом она резко разбежалась, прислонила его на пару секунд к стене и уже в следующее мгновение он (боец), стонущий и причитающий, медленно сполз на пол…

Пауза.

«Ну, когда же все это закончится?» – задавала сама себе вопрос и не находила ответа юная начальница, устало потирая занемевшие «члены»…

Или то же самое в стихах:

Подмосковье. Дача. Автор, как обычно, сидит за письменным столом. Пишет и читает свое творение вслух.

Автор. У Ольги Юрьевны было обыкновение – время от времени вызывать своих сотрудников на беседу в свой кабинетик, так сказать, тет-а-тет. При этом она не разрешала им рассказывать друг другу, что происходило в кабинетике, т. е. как протекала беседа.

Пауза.

Однако были случаи, когда до нее доходили сведения, что кто-то кому-то протрепался… Тогда она звонила провинившемуся и тихо говорила: «А ну-ка, зайдите-ка ко мне в кабинетик, дорогой мой человек». И провинившейся «дорогой человек» на ватных полусогнутых ногах входил к начальнице на «ковер» и ждал, когда ему будет предложено сесть.

Пауза.

Ежели садиться не предлагали, то он должен был стоять «навытяжку» в течение всей беседы. Постольку, поскольку у нас нет точных и вполне достоверных сведений о беседе суровой начальницы с проказником, то в данном случае придется ограничиться одной из возможных версий…

Занавес.

Офис ПК «Новатор» (он же «кабинетик»). В кресле сидит Ольга Юрьевна. Перед ней стоит навытяжку Четверг.

Ольга Юрьевна. Вы знали, что я запретила всем сотрудникам рассказывать, что происходит у меня в кабинетике, когда я кого-то вызываю?

Четверг. Да, знал.

Ольга Юрьевна. Так, (не надо запятой) в чем же дело? Почему вы осмелились нарушить установленный мною порядок?

Четверг (пожимает плечами). Это произошло как-то непроизвольно, случайно, так сказать, спонтанно-стохастически…

Ольга Юрьевна. Однако, (не надо запятой) случайные ошибки тоже должны быть наказуемы. Как вы считаете?

Четверг. По-видимому, вы правы, Ольга Юрьевна… Как всегда, так сказать… (Зябко поеживается.)

Ольга Юрьевна. А может, у вас есть какие-то сомнения насчет моей правоты, то бишь на все случаи жизни? Может, вы будете оспаривать мое преимущество. К примеру, по уму, силе?

Четверг. (Молчит.)

Пауза.

Ольга Юрьевна. Почему же я не слышу ответа?

Четверг. ( Садится без разрешения на стул и сразу же начинает ерзать на нем, но продолжает молчать.)

Ольга Юрьевна. Так, с чего начнем состязание? Насчет ума или силы?

Четверг. По силе, пожалуй… Все ж-таки у меня был когда-то первый юношеский разряд по боксу. В полутяжелой категории.

Ольга Юрьевна. Ты, сморчок, хочешь со мной боксировать? И у тебя поднимется рука на даму и на свою начальницу притом?

Четверг (вальяжно). А почему бы и нет, если дама, (не надо запятой) и она же начальница, этого заслуживает?..

Ольга Юрьевна. (Неожиданно хватает его за нос и начинает вертеть им (носом) так, что в комнате стоит страшный хруст.)

Четверг. (Глазами, (не надо запятой) полными слез, (не надо запятой) молит о пощаде. Но кричать не решается, дабы не быть услышанным сослуживцами.)

Снова Подмосковье, дача, автор за письменным столом. Продолжает разворачивать действо.

Автор. Четверг, конечно, не догадывается, что сослуживцы по очереди подглядывают за происходящим в замочную скважину.

Пауза.

Через несколько минут проказник вылетает из кабинетика, закрывши рукой нос. Больше в этот день на работе Четверга никто не видел. Снова вышел он работу ( после больничного ) только через две недели, причем директриса бюллетень не оплатила.

Пауза.

Другой провинившийся сотрудник, проявивший строптивость в кабинетике ( кажется, Вторник ), долго сидел на работе сгорбившись, с забинтованным ухом. Еще и через десять дней одно ухо ( которое было подвергнуто экзекуции, а затем забинтовано ) все же оставалось раза в полтора больше другого. Третий провинившийся, Понедельник, писал квартальный отчет стоя, т. к. получил приличную порцию «горяченьких» по своим мясистым ягодицам.

Пауза.

После нескольких таких «разборок» ( в кабинетике тет-а-тет с начальницей ) все сослуживцы на вопрос «Кто умнее? Кто сильнее? Кто прекраснее?» ( и на другие подобные вопросы ) без колебаний отвечали ( причем после нескольких тренировок и хором ): – Разумеется, вы, дорогая наша Ольга Юрьевна!

Пауза.

Автор ( он же биограф Ольги Юрьевны ). Современники приписывают ей такие перлы:

Прошло 2 года.

Снова Подмосковье, дача. Автор-биограф Ольги Юрьевны сидит, скукожившись от холода за письменным столом. У стола – три обогревателя: один маленький, другой побольше, а третий – огромный.

Биограф Ольги Юрьевны (пишет и читает написанное). В принципе Ольга Юрьевна давала шанс «отведать толстятинки» ( так она называла знаки внимания к ней ) каждому своему подопечному. Ибо еще не сделала, как женщина, своего окончательного выбора. Но она считала, что партнер должен удачно поймать момент. Когда он будет в отличной «спортивно-половой» форме. Дабы создавалась и ежесекундно крепла эдакая идиллия-гармония…