Оксана Чурюканова - Сказки. Для взрослых детей

«Я надоела ему», – подумала Псина и тихонько отошла под дерево. Человек словно и не заметил, что Псины нет. Так весело было ему кувыркаться со всеми в сугробах, трепать по шерсти пуделей, мопсов, пекинесов, они визжали от удовольствия. Игры их были противны до рези в животе, но Псина терпела, ей бы уйти к себе под мост, а никак. Ведь Человек и пары слов ей не сказал за целый вечер, до чего же обидно, до чего же нехорошо стало внутри.

На двор тем временем опустилась ночь, а Псине еще бежать под мост. Наконец, взгляд Человека выхватил из темноты рыжую фигуру под деревом: «А… Псина! Ты чего не ушла?». А как она уйдет, если они даже не попрощались? Уже не говорю о том, что Псина не получила своей порции внимания и ласки. Как она уйдет? «Иди, Псина, тебе пора, а я еще погуляю здесь».

Вот эту ночь ни часика она не спала. Но собачий мозг не мог придумать ничего лучше, чем такие мысли: «Я плохая собака, ему неинтересно со мной гулять, я ему надоела. Поэтому я не должна больше ходить туда». И она старательно обходила двор стороной, из подворотни поглядывая время от времени как там дела, а дела были отлично: уйма народу и собак, на поводках и без, каждое утро и каждый вечер. И про Псину там никто не вспоминал.

Через несколько дней Псина почуяла неладное, все и так было совсем неладно, но тут это было связано не с ней, а с Человеком. Он стоял на пустыре и звал ее. И она, ни секунды не раздумывая, бросилась к нему. «Псина, Псина… ты ушла от меня. Почему?». Да потому что у тебя новые друзья, думала Псина, но сказать-то не могла. «Ты понимаешь, Псина, как тебе это объяснить, я должен с ними гулять, потому что это моя работа, я их выгуливаю, понимаешь?». Она не понимала, но виляла в ответ хвостом. «Я не смогу посвящать тебе столько времени, сколько раньше, потому что я буду теперь гулять с ними». «С этими пекинесами и пуделями? Гуляй, только давай я буду приходить каждый день утром и вечером во двор, чтобы убедиться, что ты жив-здоров. И никто мне не помешает туда прийти, так-то». И Псина приходила.

Утром Человек совал ей в зубы бутерброд, он стал уже дежурным. Дежурный бутерброд это совсем не то, что когда-то: «Эй, Псина! Куда намылилась?!» или «Иди ко мне!» А вечером, вечером она видела, как Человек выводил во двор на поводках и цепочках целую свору собак, каких там только не было! И они гуляли, резвились, смеялись…

В то время как Псина издалека смотрела на них, не на них, а на него, на своего бывшего друга. Все осталось в прошлом: книжки, пустырь, лавка в парке, и еще такие вещи, которые вроде бы ничего не стоят, но без них не прожить.

«Эй, Псина, ты такая удивительная, рыжая, лохматая, возвращайся, Псина, без тебя так тоскливо…»

Она ушла. Нет, недалеко, она все там же под мостом. Во двор она больше не ходит, потому что знает, что однажды утром, не обнаружив в обычном месте под деревом Рыжей Псины, Человек нахмурился, позвал пару раз, потом зло погрозил кулаком и, повернувшись в сторону моста, погрозил: «Нет и не надо, не приходи больше сюда, никогда!».

А она лежит в ямке и слушает, как по мосту с грохотом проносятся поезда. И у каждого вагон и маленькая тележка. «Чух-чух… чух-чух…»

Если вы когда-нибудь встретите на улице или во дворе ничейную псину, не трогайте ее, не окликайте, не зовите, и еще – никогда не заглядывайте ей в глаза, чтобы узнать, какого они цвета.

2011

А мне захотелось написать гимн подушке. Какой? – твоей, самой обыкновенной мягкой подушке. Ведь наверняка она у тебя есть, думаю, по статистике 95% из 100 должны спать на подушках, значит, и ты тоже. Надоумила меня вчера это сделать моя подушка, тоже самая обыкновенная, мягкая, набитая какими-то пушистыми шариками.

Когда я ложусь спать, то всегда думаю о тебе, то пять минут, то час, а было, что и много-много часов подряд. Еще утром и когда среди ночи просыпаюсь, тоже о тебе думаю. Получается такая картинка: мир большой-большой, черный, небо звездное, в два или три ночи почти все спят уже. И ты спишь. Где-то в этом застывшем мире под черным небом с золотыми звездочками ты лежишь в свое кровати на своей подушке и тихо спишь. А я ей завидую, потому что она сейчас под твоей щекой, и этой ночью, и прошлой, и будущей… Она становится теплой от того, что ее касается твое дыхание, она впитывает в себя твои сны. Мне интересно, что тебе снится, а ей уже нет, она ведь столько раз их видела.

У меня на подушке нарисованы сказочные цветы и над ними парят совершенно фантастические Солнышко, Желтая собака, Голубая лошадь, в цветной горошек Ворона и еще кто-то… и все такие летающие, что уши по ветру. Одно Солнышко просто улыбается и обнимает всех руками-лучиками. Вот такая подушка. А какая у тебя я не знаю. Но почему-то страшно ей завидую. Ведь как повезло! – лежала себе в магазине, потом ее купили, могла попасть в другой дом, а попала к тебе, случайно. Случайно, по стечению обстоятельств. Поэтому она не ценит того, что стала твоей. А может быть теперь она очень рада этому. Да, скорее всего так и есть, ведь ты – это ты. Лежит она днем и скучает – ждет тебя, а когда ты не возвращаешься, она сильно переживает, как… как… как глупая подушка.

Примерно 365 ночей в году, а за всю жизнь их уже целая уйма, вот сколько раз он обнимет тебя и закроет глаза, как только прикоснется к тебе щекой. Вот и получается, что ближе подушки никого нет, разве не так?

2014

Stamattina ho pensato che ogni nuovo giorno per me è una grandissima difficolta. Di solito mi alzo alle sette e mezzo, mi vesto, mi pettino e subito prendo un caffè. Preferisco il caffè con latte e del formaggio. Tutti i giorni vado al lavoro, soltanto lunedi è il mio libero giorno. Vado al lavoro a piedi perché nella mia città non ci sono ne autobus ne filobus ne tram. Devo andare a circa due km per mezz’ora, ma questa strada è molto belissima. Vedo colline, fiuma, templi, barchi, grandi alberi… Quando vengo nel mio ufficcio accendo subito il compiuter e leggo una posta e qualche notizie. Al museo mi trovo dalle nove alle sei, poi mi avvio a casa, dove mi aspetta la mia mamma ed i miei gatti. Ogni sera studio l’italiano, leggo, scrivo, imparo regole grammaticale. E così piu che sette mese. Perché i giorni sono una difficolta per me? Spiego: ho un sogno grandissimo. Il sogno di vivere in Italia, essere di capace parlare in italiano, avere molto tempo libero per fare le mie opere letterarie… Anche ogni giorno penso di te. Quando mi sveglio, quando mi addormento. Ogni momento io penso di te: come stai? dove sei? cosa fai? Tanto voglio stare con te. Insieme. Ma è il sogno impossibile…

«Ognuno sta solo sul cuor della terra traffito da un raggio di sole: ed e subito sera».

2015

Над низким горизонтом клубилась фиолетовая дымка, спорадически вспыхивая то здесь, то там неоновыми запятыми розового цвета. Стеклянный купол выставочного Павильона перехватывал эти вспышки, рождая в его огромном и необычном пространстве новые эффекты освещения, незапланированные куратором. Перед прозрачными стендами тихо передвигались фигуры. Шепот, сосредоточенное молчание, лишь изредка эта тишина прерывалась негромким восклицанием удивления: одобрения или негодования.

Павильон посещали редко. В основном его посетителями становились старые, уже отлетавшие свое, пилоты и еще совсем молодые, с персиковой кожей на щеках, девушки и юноши, не бывавшие нигде, кроме допустимой границы Нового Мира, утвержденной Верховным Комитетом в незапамятном 1 году от Сотворения Нового Мира. И если первых влекли сюда, под стеклянный купол, воспоминания, то последние приходили как раз потому, что не имели их.