Антон Гайдук - Путь Арестанта

Зрелище очень неприятное, но человеческий инстинкт к выживанию, заставляет людей приспосабливаться к любым условиям. Стены камеры были ровными, побеленными, и только в некоторых местах исцарапаны. Такой общий вид «хаты» в которую меня закрыли. Увидав меня, «Крава» радостно подорвался со своей нары и позвал меня к себе. Мужики, как будто бы не замечая меня, принялись заваривать «чифирь». «Чифирь» это очень крепкий чай, на вкус горький, у тех кто пробовал его впервые он мог вызывать тошноту. Готовиться он в основном из грузинского чая. Пить «чифирь» в тюрьме, это традиция в которой заложен особый смысл. «Чиф» пьют, когда встречают новых людей в камере, когда провожают на этап, и на всех торжественных событиях. Чашка, из которой его пьют, называется «малышка», а литровая кружка именуется как «тромбон». «Чифирь» бодрит и держит разум в трезвом сознании. Я поднялся на сцену и подсел к нему. Мы пожали друг другу руку, но остальным я руки не жал, потому как мне ранние уже говорили о том, что в тюрьме избегают рукопожатий. Он спросил, за что меня закрыли, на что я ему ответил, с особой гордостью.

– за мошенничество!

Пока мы немного поговорили о свободе, мужики сварили «чифирь». Садясь по кругу, мужики поинтересовались у меня о моем образе жизни:

– с прошлым все в порядке?

– Да, – ответил я.

Я ответил так, потому что мне уже было известно, о чем идет речь. В данном случае интерес проявлялся о том, что порядочный ли человек который заехал в «хату», чтобы знать, можно ли с ним иметь какие-то общие дела. Нужно отвечать как есть, рано, или поздно все всплывает. Будь, кем есть! Как правило, если тебе что-то неясно, необходимо смело интересоваться, там, где находиться порядочный люд, вам подробно пояснят все что непонятно. Мы принялись «чифирить», я постоянно что-то интересовался о том, как правильно жить, придерживаясь понятий? Как живут люди в тюрьме? «ИВС» это изолятор временного содержания, оно же «КПЗ». Сюда привозят только во время следствия, на допросы, для судебных заседаний, и также на ознакомление с личным делом. В остальное время всех арестантов везут в «централ» (в областное СИЗО). Я понимал, что на СИЗО мне придется еще долго сидеть, поэтому мне так интересно было узнать о тюремной жизни как можно больше, плюс к тому «Краву» с мужиками как раз в этот день забирали на этап, поэтому времени оставалось немного. Прошло пару часов, открылась брама и в «хату» завели «Зелю». Это был подросток шестнадцати лет. Мы учились с ним в ПТУ, и он постоянно попадал в какие-то неприятности. Он был неуравновешенным и вдобавок любил выпивать, от чего становился вовсе неадекватным. У него была страсть к оружию, и в любом конфликте он хватался за нож, либо розочку. Но больше всего ему нравилось мастерить и испытывать самопалы. Иногда я помогал ему решать его проблемки, поэтому он и был должен мне.

– Опа, а вот и мой должник. Вскрикнул я

За короткое время моего нахождения, я почувствовал себя увереннее. Опираясь на свой небольшой запас знаний, я пытался выделиться, и хотел казаться крутым в глазах арестантов. Мужики внимательно наблюдали за происходящим.

– Ну и где мой долг? Ты помнишь, что тебе сегодня нужно все вернуть? Спросил я.

Услыхав наш диалог, мужики прервали нас, и стали пояснять, что в тюрьме, «слободские» долги не качаются. Что означало, я не могу в тюрьме требовать с него долг, который он мне должен был еще на свободе.

Мужики поинтересовались у «Зели», как у него с прошлым? В глазах у него застил недоумевающий взгляд. Я догадался, что он ничего не понял, и сам принялся объяснять, что от него хотят услышать. Выслушав меня «Зеля» утвердительно ответил, что с прошлым у него все в порядке. «Крава» принялся заваривать «чиф». «Зеля» сел возле меня и внимательно слушал, о чем мы разговариваем.

– За что закрыли? Поинтересовался один из мужиков у «Зели».

– Я влюбился в девушку, ее зовут Жанна, но она встречается с цыганом Сяндо. Как я понял позже, они хотели «кинуть» меня на телефон. Жанна попросила у меня телефон, и зашла в заброшенный двор в туалет. Я проследил за ней, и увидел что Сяндо забрал у нее мой телефон, и стал быстро уходить. Я вынул самопал, и стрельнул ему в спину. Ответил «Зеля». Тем временем Андрюха принес «чиф», мы сели вкруг и запустили малышку по кругу, отпивая каждый по два «хапка» (глотка), передавая по часовой стрелке. Допив «чифирь», мы дальше о чём-то общались. Время летело как то незаметно, и порой меня охватывало тоскливое ощущение разлуки. Общая беда быстро объединяет людей, появляется душевная привязанность. Вдруг хлопнула «кормушка», и «мент» начал зачитывать фамилии тех людей которым через пол часа с вещами на выход, закрыл обратно, и пошел к другим «хатам». Мужики с «Кравой» засуетились собираться. Я набрал «тромбон» воды, закинул перемотанный кипятильник в него, и включил в розетку. Все уже собрались, за время пока заваривался чифирь, и мы присели на дорожку. Долгое время вокруг царила тишина, и вдруг «Крава» потянулся к своей сумке, и вытащил с нее две пачки сигарет без фильтра, и отсыпал немного чая.

– Это вам должно хватить на три дня, до суда. Если суд примет решение оставить вас под стражей, то вам можно будет передавать передачи, ну а там «родаки» – родители – принесут. Радио приемник оставляю вам, а когда будите уезжать на «централ», отдадите «менту» на сохранение. Скажите ему чтобы на мою фамилию записал. Сказал Андрюха!

«Коцнулась хата» (открылись замки в камере) и открылась «брама», «мент» скомандовал:

– Всех кого зачитывали с вещами на выход!

Мы провели их до порога, попрощались с ними, и «брама закоцалась». Тоскливое настроение угнетало меня, и я включил радио, чтобы музыка немного разрядила обстановку. Я лег на нару и пытался разобраться со всей полученной информации за этот день. Впереди ждала неизвестность, и я понимал, что скоро с ней придётся неизбежно столкнуться. То что я знал, было не достаточно чтобы сложить окончательно представление о жизни в тюрьме. Размышляя над всем этим, я и уснул. Закончился мой первый арестантский день.

Проснулся я от клацанья замков, открылась «брама», и «мусор» скомандовал:

– На выход на проверку.

Мы вышли на «продол», взяв руки за спину стали лицом к стене. В «хату» зашли три «мента», у одного из них в руках был деревянный молот. Нам сказали стать на растяжку для обыска, и «менты» принялись нас «шмонать». Из камеры доносились стуки по металлу, это «менты» проверяли, целостность «решки», для этого им и нужна была киянка. В «хате» шел «шмон». Эта процедура проводиться ежедневно, во время смены караула. «Менты» закончили «шмонать» и нас обратно завели в камеру. В «хате» весь день играла местная радио волна, и мы с надеждой мечтали что через трое суток, нас освободят под подписку он невыезде. Лязгнула «кормушка», и «продольный» («мент» который ответственный за «продол») спросил: