Дмитрий Бабкин - День, когда он вернулся

Судья на него посмотрел, и ничего не хотел, и не мог ему больше сказать. «Я это сделаю не для Джорджа, а делаю для его отца. У меня одна почка от него, и полпечени и крови в меня влито его не один литр. Этого парня никто не тронет, слово даю. Хотя не дам, а клянусь, что никто ему не помешает. Мое слово уже не в цене». И с этими словами вышел из кабинета, закрыв дверь так, что защелка на замке неслышно сработала. Дик шел по коридору и направился в бокс, где стояли бойцы возле белого джипа и монтировали к его днищу мину. «Отставить», – гаркнул Дик. Боец, монтировавший мину, вылез из-под днища и на него смотрел непонимающе. Дик решил пояснить и сказал: «Он сын одного из наших. У меня полтела собрано из его органов. Если кто тронет, то будет моим кровным врагом. Это всем понятно?!» – громко рявкнул на всех стоящих, смотря на них гневным взглядом, сжимая рукоять пистолета в руке. «Дик, успокойся. Мог и не объяснять что и как, – заметил один из бойцов. – Если сын одного из наших, то не тронем и не дадим никому его тронуть». – «Да если надо, и хлопнем Петра Михайловича за этот заказ», – добавил другой. И все дружно подхватили общий настрой. Боец, сидевший возле машины, залез под нее и разминировал объект. «А чей парень сын? Лицо знакомое, а вспомнить не могу», – поинтересовался рядом стоящий боец. «Холмогорский». – «А кто это такой? Я не помню такого». – «Да и я не помню». Непонимающе смотрели на командира. «Джорджа знаете?» Несколько бойцов ответили утвердительно: «Да». Другим же пояснили, что до него был один из командиров Джордж. «Так вот, он сын его сестры. А повторяю для тех, кто не понял. – И, повысив голос, добавил: – «Холмогоров – это один из наших, который женился на сестре командира. «Белое облако» – это их сын. Всем понятно?» В ответ услышал утвердительное молчание. «Парни, я же вам рассказывал, как он ушел от моей засады? – хихикая сказал сапер, который уже стоял и держал в руке мину. – Вы мне еще не верили. А теперь видите, кто его научил всему. Можно было догадаться, что со школой нашей имеем дело». – «Да, точно. Он даже от вертолетов отрывался», – заметил стоящий за машиной боец, который, положив автомат на капот, перебирал пальцами патроны в обойме. «Это все хорошо, но я предлагаю следующие». Возгласы стихли, и Дик начал излагать свой план, который он придумал, идя по коридору: «В открытую не вступаем в конфликт, а делаем вид, что мы вот-вот справимся с заданием. По окончании этапов, если он проходит последний, я и еще несколько ребят полетят со мной, и устраним заказчика, и все следы подчистим. Только если пройдет сам все этапы и не сгинет где-то. Заранее не будем на себя наводить тень. Как вам план?» – «Идея неплохая, если суждено жить, то не помрет и пройдет. А потом и поможем. Классная идея», – подметил боец, стоявший за спиной Дика. Посмотрев на бойцов, иных идей он не услышал. Проведя подробный инструктаж, они разошлись. Мастера все так же налаживали машину. На вертолетах привозили еще партии новых машин. Новые прибывшие получали устные рекомендации и корректировку по их заданию из уст бойцов, получивших от Дика. Гриша копался в еде совершенно без аппетита, молча сидел и наблюдал, как на экране мелькал логотип «Антарктида групп». Значит, судьба его умереть здесь. Что же, подумал он, если суждено, то от судьбы не убежишь. Держа вилкой кусок сочного мяса, он не боясь ел его. Насчет отравления он не думал, зная по рассказам дяди, как устраняют, он уже примерно понял, что его устранят на трассе, возможно, даже заминируют машину или расстреляют с вертолета. Капли стекли воды со лба вместе со слезами, и, положив вилку в тарелку, он закрыл глаза руками и заплакал. Плечи тряслись от волнения и страха, ему хотелось выиграть и осуществить желаемое. Но, видать, ему не суждено было сделать это и после того, как выплакался. Не выходя из номера, лежа долго на кровати, смотря в потолок, не моргал и уже почти смирился с участью. Теперь он знал ощущение добычи, когда ее хищник загонял в тупик. Совершенное чувство обреченности и того, что он тут один и некому помочь. Раздался звуковой сигнал, и, не проспав и минуты, он встал и, одевшись в комбинезон, держа шлем в руке, не решался открыть дверь. Его страх сковывал, и он не мог себя перебороть, вдох глубокий и выдох, и он все же решился на этот важный поступок. Идя по коридору, он надел шлем и, затемнив стекло, скрыл свой испуганный взгляд. Проходящие возле него люди пугали его до дрожи в сердце, он словно сжимался от их присутствия. Полностью потеряв себя прежнего, такого бесстрашного, который даже с судьей не боялся драться. Теперь же его даже любой, кто, резко дернув руку, мог испугать и заставить его, бросив все, забиться под стол и плакать и просить не трогать его. Но что-то непонятное его держало, и он, глубоко дыша, дошел до бокса. Открыв дверь, увидел несколько человек, стоящих возле машины, у них было оружие, и они о чем-то говорили с мастерами. Гриша молча и не глядя в их сторону прошел и, усевшись в машину, не проверив совершенно ничего, закрепив трясущимися руками ремни, выехал из бокса и, проехав по ангару, совершенно не мог пересилить себя посмотреть по сторонам, только видя перед собой два метра пространства и почти не реагируя на шумы вокруг. Доехав до стартовой линии, остановился и замер, слушая, как сердце сильно билось в груди и как его разум затуманивался, он, глубоко дыша, пытался с собой совладать. Его вывел из ступора слабый стук по стеклу, и это был судья, который уже был без шлема, и его седые волосы развевались от слабого ветра. «Ты готов?» – сухо и холодно его спросил судья. Гриша, не сумев заставить себя открыть рот и произнести трясущимся голосом ни звука, кивнул головой и казался ему совершенно спокойным и даже расслабленным, словно его ничего не волновало в данный момент и что сказанные ему слова он не воспринял всерьез. Но старик был спокоен и скомандовал на старт, и «белое облако» унеслось вперед. Гриша сильно вжимался в сидение и, ожидая, что его зверь вот-вот рванет, мчался, словно он находился на треке в гоночном болиде, совершенно не смотря, куда он идет и куда показывает навигатор. Немного придя в себя, он стал осматриваться, какой-то горный хребет был напротив него, и он стоял перед ним. Навигатор не показывал место, только лишь было написано: «Хребет номер один долины Лазарева». Сдал назад, пытаясь выпутаться из ранее проделанного пути. Светило ярко солнце, и под колесами проваливался песок. Скрывая уже наполовину покрышки, шипы звонко клацали по камешкам, порой оставляя искры в твердой породе. Навигатор вскоре показал так желаемую полосу, от которой он немного отклонился. Таблица так же показывала его первым, далее шли просто номера. Следуя своей траектории, он двигался вдоль этого хребта, порой карабкаясь на него и скатываясь в многочисленные долины между вершинами.Читать дальше