Дмитрий Бабкин - День, когда он вернулся

И за ней вышел следом человек в строгом костюме и с маленькими очочками на носу. И, окинув взглядом того, кто с ней сидел, небрежно произнес: «Я вас жду, сударыня, а вы все не выходите, персонал ваш мне нагло врет, что вас нет сегодня. Я вот и думаю: что ли, вам третья звезда не нужна? Я же пришел пригласить вас лично на вручение ее». И с вопросительным взглядом уставился на нее. «Голубчик, мне глубоко все равно на эти звезды в этот день, и можете не приглашать меня. Я сказала, меня нет сегодня ни для кого, значит, нет». Официантка скрылась из вида и куда-то быстро ушла. Он раздраженно и все с более презрительным взглядом смотрел на юношу и произнес: «Доблестную звезду нашей организации меняете нанелепые шашни и даже не скрываетесь». Она молча поднесла руку ко лбу и была в шоке. Гриша молча встал, взял кубок в одну руку и подошел к нему. Поднял его двумя руками и тыкнул сильно в лицо. Очки слетели с носа, и он, пошатнувшись, отошел на несколько шагов от кубка. Гриша смотрел на него, и тот непонимающе протирал глаза, пытаясь что-то произнести. Его опередил юноша и произнес злостно: «Лучше молчи и читай, что написано». Мужчина наклонился, взял очки и, надев их, стал всматриваться в штуку, которой его чуть не сбили. Бриллианты блестели в солнечном свете, цвет золота и платины хорошо откликался на лучи света. Даже без надписи из бриллиантов он понял и узнал кубок, а следом за этим юношу. Точно, по новостям показывали не один раз первого чемпиона Антарктиды. И сам же он удивлялся, что где-то видел его, лицо было очень знакомо. А тут пазл сошелся, он ее сын. За ним что-то шлепнулось, и он повернул голову. За ним стоял в черном фартуке и грозно смотрел мощным мясистым лбом один из поваров. И, взяв его за нос, шкрябая каблуками на лакированных туфлях и хватаясь руками за его могучую руку, выпроводили из ресторана через служебный вход. Гриша сел за стол и поинтересовался: «Давно так?» – «Как узнали, что Джордж в больнице, один за другим приходят все, в женихи сватаются. Гриша держал кубок в руках, поставил его на стол и произнес: «Поставь его в холле, и больше никто не будет лезть к тебе, верный способ». И, сделав лицо, как в рекламе, подмигнул и поднял палец вверх. Она молча на него посмотрела. Выпила фужер вина и, помассировав виски, ответила: «Сделка согласована». Оба слегка улыбнулись и немного посидели, после чего им принесли счет. Он ошарашенно смотрел на нее: как так счет, я думал, меня угощают. Она прочитала в его выражении лица его вопрос и сказала: «Давай рассчитывайся и официанткам хорошие чаевые оставь». – «Хорошие – это сколько?» Непонимающе смотрел на нее. Она немного призадумалась и что-то вспоминала. «Пятьдесят тысяч хватит за все». Он поперхнулся и молча провел карточкой по стоящему на столе терминалу. «Ты хорошее дело сделал, ты человеку помог, не пойму, в кого ты такой жадный у меня. Человеку чужому тебе сложно помочь». Он качнул плечами, мол, не знаю. «Подожди меня тут, я скоро приду». Встала и пошла не спеша, что-то листая в телефоне. Он прождал ее около двух часов. И вот она пришла в черном просторном платье и косынке черного цвета. Он встал, и они вместе пошли из ресторана, проходя через служебный проход, увидели сидящую на лавочке официантку, которая что-то говорила по телефону и плакала. «Не обращай внимания, молча пошли», – прошептала ему на ухо, когда увидела, что он посмотрел на нее. Они отошли немного, и она ему сказала: «У нее ребенок болеет, нужна операция, мы собираем деньги, я бы могла дать их, но потом придет каждый со своими проблемами. А я все же начальница, а не меценат». – «Да, понимаю, помогла. Но я все же и до сих пор считаю, что каждый пусть решает сам свои проблемы». – «В кого ты у нас такой?» Она обняла его за руку, и они пошли к дому. Наутро они вышли из дома, попрощались, она пошла на работу, он полетел в Антарктиду. Сидя в самолете возле своего «белого облака», услышал звонок. Взял трубку и услышал знакомый голос: «Я не дождался звонка, вот сам и звоню узнать». Гриша оборвал на полуслове своего собеседника: «Сколько надо и какой процент и окупаемость?» Голос замолчал и произнес: «Я так понимаю, что ты летишь обратно?» – «Это не важно, примерные наброски скиньте в сообщении, я прочту и дам ответ. И я не звонил, что ваш номер не знал». – «Да, точно, прости, я и забыл про это. В течение часа пришлю, только не затягивай с ответом, хорошо?» – «Да». И скинул разговор, миллионов сто наверняка попросит, это много, но если реально вариант, то я дам их. Единственное, что плохо, что без документов договор. Ладно, что придет, изучу и решу. Файл пришел, посмотрев и оценив потери, он согласился. Перевел средства и, конечно, речи о договоре тут не шло. Его экспедиция была туристическая на несколько месяцев. Самолет не мог сесть из-за большого тумана, и решили его спустить с помощью парашютов. Зацепили за платформу и, выбрав координаты, высадили. Он сидел в машине и плавно спускался посреди облаков, в промежутках густых белых облаков виднелось солнце. Позже скрывалось и снова виднелось, оно слоеный пирог напоминало ему. Датчики на навигаторе работали и показывали высоту, до поверхности оставалось менее полукилометра. По координатам он шел ровно к тому месту, где был большой участок с ровной поверхностью. Посадка была практически мягкой, он сел, и небольшое облако пыли взлетело вверх, белый парус парашютов развивался от небольшого ветра. Он вышел из машины и, распутав стропы, свернул их и, накидав на них камней, придавил. В машине смотрел в навигатор и внимательно изучал местность, прежде всего его волновала местность, где был его отец и где он заразился. Но она была запрещена к исследованию, и множество монстров было там, и к тому же до нее было почти тысяча километров. Примерно по составленной схеме он знал, какие участки ему надо исследовать. Первый участок лежал всего в десятке километров, и он не спеша направился к нему. Не проехав и нескольких метров, его машина погрузилась в снежно-водяную кашу. Колеса застревали, лебедку не было возможности зацепить. Высунулся через люк и стал осматривать, не беспокоясь за подход нелюдей к себе. Найдя выступ метрах в ста семидесяти, он вылез из люка и спустился на капот, взял высвобожденный крюк и не спеша пошел по этой гуще, погрузившись почти по пояс, местами уходя с головой. Конечно, можно попробовать воспользоваться гарпуном и зацепиться с расстояния. Но выступ был слишком мал. Немного было холодно, но трудность была продвигаться, сильно сковывала движения эта снежная кашица. Добравшись до выступа, влез на него и, прикрепляя крюк, понял, что этот выступ состоит из льда, покрытого небольшой песчаной коркой. Внимательно всматриваясь дальше, не увидел ничего подобного, спрыгнул назад. И, водя по дну гарпуном, стал искать малейший выступ или углубление. Проведя в этом занятии около получаса, он нашел примерно в двухстах метров от машины выступ, всунул в него крюк и, дернув пару раз, предположил, что тот выдержит. Возвращаясь назад и придерживая одной рукой трос, добрался до машины и, забравшись на капот, что-то его схватило и потянуло вниз. По шлему пронеслось несколько мощных ударов. Он, не видя противника, ощущал только сильные толчки по голове, но, собравшись, он удалился на пару метров и, заходя по памяти к багажнику машины, проделав весь этот путь без труда и слегка приподняв голову, увидел монстра, который со стороны крыла пытался забраться. Его обезображенное тело кипело и бурлило, создавая некое подобие пены. Он неслышно подошел и, прислушиваясь к тактам, когда монстр пытался взобраться, стал плавно забираться. Когда он залез на крышу, монстр залез на капот и, осматриваясь и что-то вереща, уставился на фигуру пилота. Что-то кряхтя и фыркая, он без труда вспрыгнул на крышу и, видя открытый люк, заглянул туда. Но удар его сбил, и он покатился вместе с человеком в белом комбинезоне. Упали оба в воду, и, обняв монстра за живот, держал его, он бил по голове руками и кусал за шлем. Но удары чувствовались, но они были без значимого урона. Лежа на самом дне и удерживая монстра, он его кусал и пытался вырваться, но с каждым ударом его силы таяли, порой взрывались в несколько сильных ударов и снова превращались в легкие толчки. Пролежав на дне несколько минут, и, когда монстр взорвался серией ударов, он его отпустил от инерции ударов, он немного сместился. Гриша резким движением перекрутился, встал и быстро направился к машине. Нога коснулась отверстия в бампере, вторая встала в соседнее отверстие. Быстрым движением поднялся и в несколько секунд уже был на капоте. Монстр только всплыл, очень медленно начал двигаться и, протянув руку к машине, шел за ней. Гриша посмотрел на него и, еще тяжело дыша, просунул половину корпуса в люк и достал автомат. Навел прицел и нажал на спусковой крючок, голова монстра опрокинулась назад, и он, глядя вверх, упал назад и так и повис на снежной воде. Гриша залез в машину, и закрыв люк, нажал на костюме несколько кнопок и, подсоединив провода от сидения, ждал результаты на дисплее. Через минуту стабильность системы вывелась на экране, осмотрев все внимательно, включил лебедку, и она не спеша натянулась, и он, помогая немного колесами, стал пробиваться дальше. Спереди постепенно вырастала куча из ледяных крупинок. Они наваливались на капот и плавно падали, по краям образуя две ровных полосы. Дойдя до стрелы гарпуна, нажал одну кнопку на дисплее, и машина немного наехала на него. Раздался маленький щелчок, и на дисплее погасла лампочка лебедки. Категорически не желая терять драгоценное топливо, он спускался вновь в воду, когда застревала машина, и, пользуясь лебедкой, двигался вперед. Но все же через некоторое время он выбрался на берег, остановился и, осмотревшись, вышел наружу, но уже хорошо держа автомат в руке. Осмотрел местность, где, кроме лишайников и мелкого камня, ничего не было вокруг. Ровная полянка была и, выбрав ее, расценив как за хорошее место для ночлега. Солнце уже стремилось к закату, и, не желая привлекать внимание светом от фар, не пройдя и половины намеченного пути, разложил спереди постель и лег полностью, выключив системы в машине. И, греясь только от пледа и обогрева костюма, проспав пару часов, открыл глаза и, потянувшись, осмотрел окружающую местность через стекла. Все было чисто, но на улицу по нужде что-то подсказало, что не надо выходить. Но что сделать – он впоследствии придумал, и эта задача была одной из трудных для него в этот день. За окнами падали снежинки и покрывали ровным слоем пустошь, было очень светло, он даже без фар мог видеть все очень хорошо. Завел двигатель, и он чуть звучно шептал, сидя в кабине, даже не было слышно, как он гудит, давая плавно газу и аккуратно обруливая небольшие бугорки снега. Двигался до своей цели, снега было немного, сантиметров сорок, но он был довольно тяжелый, и крупицы были крупными, напоминали песчинки. На навигаторе показалась точка, которая светилась от него в двадцати метрах, не подъезжая близко, остановился. Взял рюкзак, к боковым вставкам приладил ножи и, держа автомат в одной руке, открыл дверь. Снег все так же падал, напоминая своим движением капли дождя. Перехватив рукой автомат, надел за спину рюкзак, автомат надел на шею и, сходя на землю, опустил ноги в снег, который был ему почти до колен. Ноги тяжело передвигались в нем. Дошел до багажника и достал из него лопату и веревку, двинулся к своей цели. Наладонник показывал уже пару метров, и, остановившись, он стал постукивать лопатой по снегу впереди себя. Но это не вызвало эффекта, пришлось вернуться к машине, и, привязав один конец веревки к колесному диску, он направился обратно. Держа обеими руками лопату и переместив назад автомат, попрыгал на месте, взяв край веревки, намотал несколько раз ее вокруг черенка. И, придерживая один край кистью и держа обеими руками лопату, стал медленно шагать. Левая нога нащупала пустоту, он остановился и, отойдя на полшага назад, стал разгребать ногами снег, пробив маленькое отверстие примерно в полметра снега. Он включил фонарь на шлеме и стал медленно спускаться. Темно-серые камни были кругом, он спускался по самому краю, примерно в метр диаметром отверстием. Свет сверху отражался от снега и немного просвечивал, хотя уже стало заметно темнее, чем было. До дна пещеры было порядка семи метров, один край веревки у него был привязан, а другой остался наверху. За два метра перед окончательным спуском тщательно посветил на дно ее и, убедившись, что никаких сюрпризов его не ожидает, спустился окончательно, встав на твердую почву, но она была уже земляная, а не каменная. Высмотрел небольшой камень и замотал вокруг него веревку. Пнув несколько раз ногой по нему, развернулся, пошел. Медленно перебирая шагами и держа в одной руке лопату, в другой автомат, настроив на шлеме рассеянный свет, он видел вокруг себя примерно метров на пять. Стены его сразу заинтересовали, они были очень гладкие и без срезов на его краях. Конечно, они были не все такие, но большая часть из них была гладкая и визуально, и на ощупь через перчатку. Двигаясь по ней и непонятно что ища, он продвигался глубоко на запад. Он примерно прошел километра три. Но не встречал ответвлений от главной ветки. Она немного шла под уклон, и становилось теплее. Дыша через фильтры, он не ощущал запах, который тут был. На шлеме скапливались капли, которые не застывали, это и помогло ему определить, что становится теплее. Дойдя до самого края, он увидел совершенно плоскую перед собой стену. Прислонил к ней руку и, вслушиваясь через динамики, когда постукивал по стене краем лопатки, снял рюкзак, вынул из него устройство и установил его на треногу в паре метров от стены. Подключил через провод к нему наладонник и стал внимательно смотреть. Устройство было немного прямоугольным, и на кончиках несколько овальных выпуклостей было. Сбоку – небольшой экран, по нему ходили какие-то импульсы в стороны. Гриша немного постоял и, собрав устройство, положил его назад в рюкзак. Достал маленькое устройство, по цвету которое почти сливалось с фоном пещеры. От него шли два проводка, из бокового разъема достал черную сферу и, неся эти две штуки, с краю приладил, положив сферу в начале, и к нему подключил устройство. Смотря на наладоннике, немного поправлял ее. Окончив поправление, пошел к рюкзаку, в другом крайнем кармане взял небольшой баллончик и, распрыскав на установленное устройство, пошел обратно. Дойдя до того места, где он спускался, увидел, что веревка была на месте. Закинув автомат за спину и просунув лопату через одну из лямок, стал залазить наверх. Возле середины немного передохнул, спутав веревку ногами. Потряс руками и долез до выхода. У самого края так же запутал ногами веревку и, взяв лопатку, постучал по небольшому слою из снега, который уже успел нападать и создать корку, он упал ему на шлем. Но, соскользнув, упал вниз. Кинул лопатку наверх и поднялся наверх. Снег почти закидал его протоптанные следы, и, смотав один край веревки, он закинул лопату за спину и, не спеша заматывая на каждом шагу веревку, двигался к машине. Положил все снасти в багажник, предварительно положив в него комплект ранее используемого оборудования. И кинул несколько обойм к его оружию, снял его и положил там же. Но, чуть не закрыв багажник, взял его с собой. Сел в машину и, заведя двигатель, попытался выехать, но машина слабо и помаленьку двигалась вперед и назад. На навигаторе осмотрел местность и, что-то прикинув, сжал крепко руль и, вдавливая плавно педаль газа в пол машины, – злобно заурчала двигателем. Слои снега разлетались в сторону, он двигался напрямки, внимательно смотря на цифры, которые уже на глазах уменьшались. Не доехав сотни метров до видимого темного участка, скорость снизилась, и он еле слышным звучанием двигателя выехал почти на той инерции, которую ему придал разгон. Не останавливаясь ехал, уже сутки прошли, и вновь стемнело, включив фары и выровняв на них поток луча, он неслышно двигался, как пантера по джунглям. Всю ночь держал путь, местами попадая на участки, которые с трудом ему давались, но, не применяя всю мощь двигателя, он выезжал. Несколько валунов были навалены возле его следующей точки, включил фары посильнее и увидел, как несколько теней направились к нему навстречу. Не сбавляя ход, высунулся из люка и, прижав автомат к плечу, неслышными вспышками направил в сторону. Спешащие монстры упали один за другим, обруливая небольшие кочки с помощью ноги, он внимательно осмотрел местность. Сидя в салоне, выключил фары и, перезарядив оружие, вышел из машины. Взял рюкзак, направился в сторону валунов. Спускаясь в пещеру, были видны следы на грунте. Спустился в нее, спуск в туннель был под слабым углом и прямо уводил куда-то вниз. Включенный фонарь все в том же ритме светил, и, держа лопату в одной руке, он не спеша двигался и осматривал края. Пещеры были явно искусственные: такие четкие линии и уклон на них был совершенно одинаковый. Скорее напоминали шахты горняков. Или даже проходы в пирамидах. Несколько монстров выскочили из темноты света, он не растерялся и мощным движением вбил черепушку одному из них острием лопаты. Он завизжал, другой монстр, махая вокруг себя страшными когтями, разрезал воздух и стремился на лучи света, которые его слепили, и он, рыская своими желтыми глазами, не мог уловить источник. Два светлячка пробили его голову, и выпущенный один чуть позже пробил голову другому. Гриша подошел к тому, у которого была лопата в голове. И, достав баллончик, попрыскал на рукоять. Взял ее и вытащил, с острия стекала жижа, несколько раз распылил раствор и, немного отряхнув его позже, положил его в сумку и, так же держа лопату в одной руке, двигался дальше. Но уже рукоять автомата держал в левой кисти. Несколько пар монстров нападали на него, и он щелкал по ним точно в голову. Они беззвучно падали. Пройдя километра три, он снова натолкнулся на точно такую же стену. Проделал то же самое и пошел обратно. На обратном пути сел возле ранее убитого монстра и, тыкая в него кончиком лопаты, стал рассматривать его. Достал баллончик и несколько раз прыснул на страшную руку с её массивными медвежьими когтями. И внимательно смотрел, что происходит с нею, она покрывалась волдырями и немного выпускала дым. Она растворилась до кости, кисть была в точности похожа на человеческую. Не спеша он хорошо опрыскал его страшное лицо. И оно так же покрылось волдырями от ожога и постепенно растворилось до кости. Череп был, как у человека, зубы немного его выпирали, но уже не так страшно, как до этого. Ниже пояса в промежность он пшикнул и стал наблюдать, как у него постепенно растворяется плоть. Прыскал еще и еще, и, в последний раз прыснув, откинул баллончик в сторону. Но позже поднял его и забрал с собой. Костей таза он не обнаружил, они словно растворились. Разрывая плоть острием лопаты, он прорвал до самой грудной клетки. Органы, насколько он понимал, все были на месте, но вот почему тазовых костей нет, хотя он видел, как монстр на него двигался. Что-то явно было непонятное в этом, не спеша он шел к выходу. Вдалеке немного уже было светло. Дойдя до края, увидел несколько монстров, которые сидели над трупами и жадно их ели, вырывая большие куски их плоти. Гриша молча наблюдал за ними возле машины, он не видел ни одного. Они ели, и он вышел из укрытия, они, не отвлекаясь, продолжали трапезу. Он случайно задел камень, и он издал слабое звучание. Один из них повернул голову и, оскалив клыки, стал смотреть на него. Гриша не стал стрелять, а шел медленно к машине, не сводя с них взгляд и оценивая обстановку. Другой, не отвлекаясь, поедал внутренности, другой же, немного посмотрев и видя, что он удаляется от пищи, отвел взгляд и стал есть далее, жадно чавкая и вгрызаясь, покрывая свою белую кожу темными подтеками их внутренностей. Дойдя до машины, он из багажника достал баллончик и побрызгал на лопату. И все время не сводя взгляд, заметил, как монстры затихли и смотрели на него, как он обрабатывал лопату. Он закончил процедуру и, держа автомат в руке и наставив его вниз, прыснул в их сторону раствором. Один из них крикнул и что-то прошипел. Гриша, закрыв багажник, сделал несколько шагов и снова брызнул в их сторону. Тот, который визжал, сделал несколько быстрых прыжков к нему и замер, другой же убежал. Гриша подошел ближе и, подняв автомат, нацелил на него, подошел еще на пару шагов и снова распылил жидкость. Монстр встал на две ноги и, ссутулившись, стал визжать на него, злобно клацая клыками. Гриша медленно шагал назад и, посматривая боковым зрением по сторонам, дошел до машины и сел в нее. Монстр все так же грозно смотрел на него, он завел и не спеша отъехал от него. И, заехав за валуны, вышел из машины. Монстр не видел его со стороны. Он держал автомат в руке и неслышно двигался, стараясь не шуметь, взобрался на один из валунов и стал наблюдать сверху за ними. Тот, который убежал, прибежал назад и стал жадно догрызать тело, другой, который стоял, был на том месте, где стояла машина и обнюхивал те места, где он распылял жидкость. И, что-то повизгивая себе едва слышно под нос, подошел к своему завтраку и не спеша стал догрызать тело. Первый, который жадно ел, быстро рванул в пещеру, и спустя пару минут из нее раздался визг, второй вбежал туда на четвереньках. И поднялся визг двух монстров, они визжали несколько минут. Гриша так же не слышно спустился и, добежав до машины, залез в нее. Отъехал несколько километров и остановился. Достал небольшой планшет и, нажав на экране, увидел, как два силуэта в пещере сидели возле убитого ими существа. Он припомнил и как раз вспомнил, что это возле того, у кого не было костей таза. Они так сидели долго, но ему было интересно, что они дальше будут делать. Быстро перекусив и все так же наблюдая за ними, они оба не сходили с места. Прошло несколько часов, и он, сгорая от любопытства, вернулся туда назад. Неслышно вошел в пещеру и, держа в одной руке пистолет, в другой нож, шел неспешно. С полностью выключенным светом. Дойдя, примерно за метров пятьдесят до них сел на корточки и, достав из кармана подобное биноклю устройство, приставил его к шлему и стал всматриваться в них. Они все так же не шевелились, а смотрели на того монстра. Он поднялся и маленькими шашками подходил и вот, стоя от них в нескольких метрах, держал на прицеле одного из них, включил на шлеме свет, который осветил их. Но они не шевелились, Гриша, не сводя с них взгляда, вложил нож в ножны и, сняв наладонник, кинул в одного из них. Он ударился об плечо и упал возле его ноги. Гриша, держа на мушке первого, выстрелил, и пуля вонзилась в стену, подняв небольшой всплеск пыли. Они оба не шевелились, сместив пистолет чуть в сторону, он нажал на крючок, пуля яркой вспышкой вонзилась первому голову. Затем последовала мгновенно вторая и прошила второму голову, стоявшие их фигуры на коленях опрокинулись и упали на труп монстра. Подойдя поближе, несколько вспышек вспыхнули, и черные брызи показались с их ран. Поднял свой наладонник и вышел, сел в машину и поехал дальше. Проехал примерно с часа три, он все же хотел отправить запись, сделанную им. Но сигнал был заблокирован, и, заезжая на возвышенности, он так же не мог уловить сигнала. Возле небольшой скалы остановился и, заглушив машину, начал думать и что-то состыковывать у себя в голове. Он имел странные пещеры, странное поведение монстров возле них. И к тому же те существа что-то испытали при виде погибшего. Хотя других они ели и при этом ничего не испытывали, много непонятного в голове у него от увиденного. Надеюсь, старик разберется, и, почесав было лоб, он потрогал шлем пальцем. По навигатору посмотрев участки пути, они вели его высоко в горы. Добрался до вершины горы, подъехав и осмотрев ближайшие подножья, убедился, что надо идти пешком, но, опасаясь, что, пока он будет ходить, от его джипа оставят только разорванные части, стал его маскировать. В нескольких километрах от горы, где он приметил совершить восхождение, орудуя лопаткой и затемнив перед этим окна, закидывал ее песком, хотя бы отчасти скрыв ее. Закинул рюкзак, но, уже заметно наполнив его, сложил лопатку и приладил ее к рюкзаку. Автомат повесил на шею и закрепил его на тонкий тросик. Пистолет его тоже висел на груди, пара ножей по краям ног была вставлена плотно в ножны. Перед дорогой несколько раз прыгнул на месте и, прислушавшись, понял, что ничего не звенит, пошел. Как раз было начало ночи, и он шел почти вслепую, изредка всматриваясь в устройство для ночного слежения. Несколько раз камни под его ногами предательски стучали. Но в тот же миг он опускался на землю и несколько минут не двигался, внимательно вслушиваясь. Дойдя до скалы, стал взбираться, тут выступы были некрутые, и он с легкостью подымался наверх. Наступал уже рассвет, и, решив отдохнуть, он присел. Лучи рассвета освещали долину, которая в его лучах заметно хорошела. Лучи понемногу стали его слепить и морить в сон. Поспать точно надо, и, встав, он стал присматривать себе место для ночлега. Пещеры ему точно не нужны, то, что подойдет, – так это маленькая расщелина или выступ. Но тут такого не было, под склоном, под которым он сидел, был небольшой камень. Отодвинул его немного в сторону, натаскал небольшую кучу камней и, сложив их в небольшую горку, лег под склон. Тщательно закрывая себя камешками, орудую одной рукой, он наложил камней на все тело и втиснул ее под тот сравнительно с остальными камень. И задремал, конечно, было жутко неудобно, и на тело все давило, защитный слой придавал только защиту от когтей, но не от тяжести веса, который превышал его в два раза точно. Проспав довольно долго – сказался тяжелый переход – проснулся и, открыв глаза, увидел тусклый луч света через мозаику камней. Вытащил руку и неспешно снимал с головы камни. Освободив голову, приподнял ее, и никого не было рядом. Беззвучно сняв с себя камни, подготовившись к пути, двинулся дальше. Последние лучи солнца освещали его подъем, когда он добрался до почти отвесной стены. Ночью было почти невозможно подняться, но тратить время тут точно ему не хотелось. И скрепя сердце придумал выход из ситуации. Включив зеленую подсветку на шлеме, он, смотря только в стену, стал подыматься. Несколько раз камешки скользили вниз, потрясая среди ночи всю округу, но, откуда они точно упали, было сложно определить. Даже всматриваясь в стену, по которой он лез, можно было его принять за монстра, который лезет вверх по стене. Руки после часа на скале сильно затекли, было трудно цепляться в перчатках. Пальцы скользили, на ногах мышцы сводило от перенапряжения. Глаза болели от сильного напряжения, и больше всего оттягивал рюкзак назад. Нащупав руками выступ, пальцами ухватился и подтянулся, и, балансируя на одном выступе, он встал на него, обшаривая руками стены, и слабый луч света, который освещал ему. Было почти ничего не видно, одна нога сильнее затекла и уже начинала сгибаться в коленке. Но выступа ухватиться не было нигде. Прижавшись рукой и водя другой по стороне, он ничего не мог найти в качестве опоры. Достал нож и стал искать им маленькие щелочки. Но острие нигде не встречало расщелины. Нога уже тряслась сильно от перенапряжения, и, сделав свет сильнее, он снова продолжил искать себе новую опору. Но вот нога резко согнулась и соскользнул вниз. Падая вниз и пытаясь зацепиться за выступ, не рассчитав силы, попытался резко схватиться. Но он промазал и вместо касания с захватом у него получился удар по стене. Рука в нескольких сантиметрах пролетела от маленького выступа, и голова содрогнулась. И боковиной шлема ударился об него, тело обмякло, и он потерял сознание. Фонарь его ярко продолжал светить всю ночь, он повис благодаря ножу, который был в его руке, крестовина ножа зацепила его за перчатку, а край ножа в нескольких метрах внизу зацепился за тонкую продолговатую полоску в камне, куда обмякшая рука влетела после потери сознания. Рев сквозь туманное сознание доносился до него, открыв глаза, он почти ничего не видел, кровь залила его шлем изнутри. Присматриваясь, он через нечастые мелкие просветы видел каменистую стену. Голова сильно болела, повернул голову, в сторону от стены увидел дневной свет, лучи пробивались сквозь стекло. Ноги были не на опоре, касаясь ими стены, опоры не было под ними. Рука одна была чем-то зажата, и она не давала признаков на движение. Второй рукой нажал на шлеме, и стекло открылось вверх, и, посмотрев наверх, он увидел, как самым краем материи палец перчатки держался за рукоять ножа. Тонкий кусочек металла его спас, он, не спеша и почти не двигая корпусом, вытащил пистолет. И, сняв его с предохранителя, несколько раз выстрелил в камень, рикошеты и осколки пули летели в его. Но он их даже не ощутил на себе. Положил пистолет на место и, вытащив нож, воткнул его в небольшую расщелину. И, надев на рукоять ремень от автомата, зафиксировал себя относительно крепко. С помощью второй руки помог освободить подвешенную, рука упала, как хлыст болтаясь на плече. Нож все торчал там же, аккуратно вытащил лопатку и плоской стороной ударил по рукояти, немного он вошел, и, продолжив процедуру до того момента как он перестал входить, скинул лопатку вниз, она глухо упала и осталась внизу. Веревка, висевшая за спиной, ему пригодилась, сделав одну петлю кое-как, он с нескольких попыток закинул лассо. И, натянув ее и немного подергав, решил спускаться. Но рев в ушах не дал ему спрыгнуть вниз. Кинув взгляд вниз, увидел небольшое скопление нелюдей, которые тихонечко сидели, и некоторые из них рычали. Лопата, упавшая ранее, замертво положила одного из них, раскроив голову напополам. Монстры не смотрели на него, он мог бы их всех снять с высоты, но внизу было бы опасно оставаться, приходилось оставаться тут. Но ремень его больно сдавливал, и чувствовалось, что надо отдохнуть и набраться сил. Протер стекло, и, закрыв его, индикатор высветил скорый разряд батареи. Без нее вентиляция будет невозможна, а дышать вирусом он точно не хотел. Ему хватило того, что он уже раной контактировал с ней. Повиснув над монстрам и соображая, что ему сделать, стал осматривать местность вокруг него. Рука понемногу отошла уже, было жалко лопатку, но ничего уже не сделаешь. И, несмотря на то, что происходило внизу, отцепился и стал понемногу забираться наверх, но перед этим привязал к себе за пояс веревку. И, отмерив пару метров, привязал ее к одному из ножей. Другой всунул в ножны и, встряхнув онемевшую руку, стал забираться выше. Много что ему хотелось сделать, но это было неосуществимо в данный момент. Все же он имеет внизу монстров, которые хоть и не скалолазы, но могли своими криками созвать их сотни. Освещая ранее не видимые ему выступы, он уже долез до того момента, где он сорвался. На выступе был небольшой скол камня. Он ощущал его часть своим черепом. Но стал ощущать, как увидел скол, потрогав рукой, нащупал, что его шлем был пробит камнем. Немного замедлившись и решая, что предпринять, внизу услышал рев, опустил голову вниз, и несколько монстров с черными пастями пытались лезть вверх. Пытаясь ускориться, он стал уже не особо осторожно взбираться. Находя расщелины, втыкал нож, подтягивался и лез дальше. Вверх пролез несколько метров, руки сильно затекли, опустив голову вниз, оценил обстановку. Видя, как человек лезет вверх, они последовали его примеру. Монстры лезли довольно быстро, цепляясь за камни своими лапами, ползли вверх, его импровизированный крюк хорошо его держал. Вытащив пистолет, прицелился, и слегка слышимые щелчки щелкнули, и первые двое замедлились, но не упали. Положив пистолет на место, принялся дальше лезть, до окончания этой стены было примерно метров еще десять, которые давались ему уже очень тяжело, зажмурив один глаз и дрожащими ногами толкая себя вверх. Нож ослабевшими руками не с первой попытки удавалось просунуть в нужный промежуток. Держаться было совершенно не за, что это, с одной стороны, был плюс, так как его преследователи долезли до выступа и дальше не могут лезть. Он периодически снабжал их едой, и они спускались, доев своих товарищей, лезли дальше. Но эти движения у них были интуитивные, даже не визжали вслед ему уже. Только смотрели своими желтыми глазами и иногда слабенько повизгивали. Порой ему казалось, что они за его спиной, так было тихо, и только их шорохи разбавляли эту пустоту звуков. Последний рывок – и он, обессиленный, лег на площадке порядка двух метров в длину и где-то сантиметров тридцать в ширину. Отдышавшись и пожимая руки, взглянул на свою свиту, они были далеко внизу. Отмотал веревку (примерно семь метров), отрезал несколько кусков. Снял рюкзак и вытащил из него две прямоугольные коробочки примерно с ладонь. Нажал на кнопочку, и маленькие лампочка замигала желтым. Привязал к одному из концов по одной и спустил вниз, развесив почти по всей длине его балкона. Закрепив их за нож, воткнутый между камней, быстрыми движением снял шлем, и подшлемник чуть не снялся вместе с ним. Осмотрел шлем, он весь почти был залит кровью, и торчала смятая гофра внутренней защиты. Камень не пробил защитную сетку. Это радовало. Выколупав его с помощью ножа и достав из рюкзака аптечку, вытащил тюбик и залил отверстие в шлеме. На наладоннике включил камеру и, смотря на стекло шлема, стал обрабатывать рану. Взяв черный шприц и посмотрев вниз, увидел, что монстры все там же. И, покрутив его в руках, пока не решился на его применение. Протерев начисто рану, вытер лицо, полил свою ссадину из баллончика, закрыл глаза и, глубоко дыша, перетерпел жжение. Если болит, то хорошо, значит, я еще не заражен. В шлеме имелся маленький отсек, обычно туда наливали воду, и иногда по чуть-чуть можно было пить. Но он нашел другое применение: напрыскал в него из другого баллончика раствора и, высвободив трубочки, отсоединив у самого моторчика, обрызгал свое лицо с него и внутри шлем, что он аж стекал со стенок. Надел его, нажал на кнопочку, и по голове потек раствор, сильно соленая смесь стекла по лицу и, попадая в глаза, сильно щипала. Но, закрыв стекло, немного помотал головой, перетерпел дискомфорт. Сложил все в рюкзак, встал и, надев его, двинулся дальше, но уже не карабкаясь так сильно, а порой даже идя пешком по скале. Сверялся с координатами, до цели оставалось несколько сотен метров, но надо было идти скорее до цели. Пройдя от своей остановки несколько сот метров, усталость взяла свое, сев на камень и тяжело дыша, в голове сильно звенело. Жадно откусывая от батончика куски, запивая водой, которая жутко соленая была. Напоследок позволив себе смочить губы обычной водой. Но пить хотелось жутко от количества съеденной соли. Продолжил путь дальше, солнце сильно пекло, его белый костюм уже нагрелся, словно он был в пустыне. Солнце нещадно било своими лучами, и становилось очень плохо. В глазах темнело, и, дойдя до своей цели, он перекинул автомат себе на плечо и, сжав нож в руке, включил фонарь на шлеме, который светил довольно плохо. И предполагая, что это от усталости у него зрение не может адаптироваться и от света яркого. Он шел все так же по привычной пещере, которая все под тем же углом была направлена вниз. Не спеша и почти не прислушиваясь к звукам, прошел около километра, мелкие камешки попадались ему под ногами. Свет все тусклее освещал, и, когда заряд батареи окончательно исчерпался, свет погас, и, сделав по инерции несколько шагов, его ноги провалились в бездну от мощнейшего удара головой. Удар в левый бок, потом удар по ногам, хруст костей. И провалились в бездну он и его сознание. Страшно ударяясь о стены, падая по узкому туннелю глубоко вниз, упав метров с пяти, он катился метров десять под уклоном, и у самого падения, словно по маленькой дуге, вкатывался на пик и продолжал дальше. Бездыханное, с перебитыми костями тело упало в пустоту, всплеск воды, и брызги образовались от его приземления. Но, исчезнув в воде, тело его всплыло и зависло в глубине мрака и пустоты. Лиза стояла на коленях возле могилы своего мужа. «Прости меня милый». И, собравшись с духом, хотела что-то сказать, но увидела, как Джордж с тростью в руке бежал через небольшой проход прямо на нее. С совершенно белым лицом. Она встала и, придерживаясь рукой за могильную плиту, непонимающе и испуганно смотрела на него. Он смотрел, и его белое лицо скривилось от сильной боли, от недавно перенесенного сердечного удара. С дрожащими руками и с не менее дрожащим голосом: «Лиза». Задыхаясь и чуть не крича на нее: «Гриша в Антарктиде?» Грозно смотрел на нее. Она не смотрела на него и, поглаживая мрамор, ответила: «Да, он туда полетел». – «Ты как его отпустила? Тебе сына не жалко?» Стуча по дорожке тростью и яростно махая рукой по сторонам. Она ничего не ответила, все так же продолжала гладить плиту рукой. «Когда он улетел?» – «Двадцать второго августа». – «А сейчас какой месяц?» Сжимая трость обеими руками и кусая губы, смотрел на нее двумя огнями глаз. «Тридцать первое мая», – сухо ответила она. «И как я понимаю, он ни разу не звонил тебе?» – «У меня телефона нету». Не смотря на него и с мокрыми глазами, стояла она, уткнувшись глазами вниз. Он, взявшись за сердце, присел и, сидя на корточках, расплакался и упал на колени, зарыдал. Она стояла, и слезы уже стекали по ее лицу и капали незаметными каплями на темный асфальт. Все розыскные экспедиции были безуспешно отправлены, но, проводя разведку только с воздуха, они не могли найти следов. После нескольких лет поиска с его участью уже смирились. Возле статуи отца появилась статуя другая, и на могильной плите возле своего отца стояла и его. Так род Холмогоровых был закончен. Выплевывая кровь и стараясь разглядеть, где он, не чувствовал своего тела. С трудом подняв руку, нащупал на шлеме кнопку, но, нажимая ее, эффекта не было. Было слышно, как бултыхала вода и как запах воды и камня, перемешанный с кровью, был у него в носу. Рукой проведя по стеклу шлема, оно было разбито, левую сторону тела он не чувствовал. Она только сильно болела и, нащупывая наладонник на руке, он его не нашел. Становилось очень холодно, оно и было холодно, только сейчас сквозь боль холод стал доминировать. Стуча зубами и превозмогая боль, перевернулся в воде и, барахтавшись, одной рукой попытался достать батарею. Несколько попыток у него не вышли, чуть не потеряв ее, все же достал ее. Положил на живот и стал отсоединять старую. Зажимы не дались сразу, замерзшие пальцы и, вероятно, несколько их были сломанными, с трудом поставил. Нажимая кнопки на шлеме, он не мог включить почти ничего, только подсветка зеленым светом окрасила пол его лица. Оставив кнопки на шлеме в покое, стал ощупывать свое тело, трясясь от холода. Рука вроде вторая была цела, по крайней мере, кости не торчали, но, подымая ее, она падала, лишенная действующих мышц. Напряг ноги, и они с болью, но шевелились, спина не сломана, значит, есть шанс. Превозмогая себя, чтобы не отключиться, осматриваясь по сторонам и продолжая мучить шлем, все же добился от него результата, он стал его немного согревать. Но света все так же не было видно, прислушавшись немного, он ничего не услышал. Темнота давила на него, он не знал, куда ему идти или плыть, но, подгребая рукой, он неизвестно куда направился. Барахтая рукой и лежа на спине, он двигался, голова во что-то уперлась. Трогая рукой, это было что-то твердое, скорее всего, камень. Повернув лицо и слегка подсвечивая подсветкой, увидел было без единого выступа и ровная, словно стена, по которой он восходил на гору. И, придерживаясь стены рукой, стал по направлению ее двигаться, смотря на стену. От полной темноты ему было плохо, было ощущение, что сейчас что-то упадет ему на лицо. Неизвестно, сколько он проплыл так, но несколько раз остановился перекусить батончиком и, с трудом откусив кусочек, положил его в шлем. Ощущая запах не только крови и воды, но и еды, ему становилось легче, и не давили мысли в голове. Усердно проплыв, он не заметил, как впал в горячку и как его всего трясти начало. Становилось и жарко, и холодно, казалось, что кто-то плывет за ним и воет ему под ухо. Словно вот-вот из темноты на него выскочит кто-то и будет его медленно поедать. Вкус крови усиливал этот эффект, который периодически густой массой ощущался во рту. Что-то у него было перебито, и оно не болело, как ни странно, только из сосудов выплевывала кровь. Мощная снежная буря скрыла долину и все ее окрестности, замело его транспорт метровым слоем льда, и всё покрылось сверху коркой песка. Пальцы коснулись острых углов, и, не понимая, что он делает и когда это сделал, с трудом залез на камни и, лежа на животе и истекая кровью, которая капельками стекала у него с лица в воду, впал в бред. Выкрикивая что-то в темноту и бормоча, трясясь страшно в конвульсиях, несколько дней он провел так, совершенно не осознавая себя. Открыл глаза и, смотря в темноту, не отдавая себе отчета в том, кто он такой и что ему делать, сел на камни. Только боль по всему телу бежала и насыщала его этим первым чувством, которое он испытал. Снял шлем и отложил его в сторону, и тряпка, висевшая у него на голове, слезла вслед. Спину оттягивало что-то, он снял сначала металлическую трость с двумя выступами, отложил ее. Мешок, висевший на двух веревках, тоже снял. И чувство боли и голода – его два этих чувства вели. Открыл рюкзак и стал вынюхивать там съедобное, ведя себя, словно пес, ищущий зарытую кость. Нашел несколько продолговатых ломтиков в упаковке, раскрыл ее зубами и, съев пару кусков, взялся за живот и заскулил. В то мгновение разум прояснился, и, трогая себя за голову, он искал, где шлем и где вещи его. Нащупав автомат, подтащил к себе и включил небольшой фонарик, осветив, где он сидит. Площадка примерно была около трех метров в длину и в ширину порядка полутора метров. Сняв с автомата фонарь, достал из аптечки обезболивающее, положил его рядом и, съев несколько таблеток с витаминами, стал осматривать свои раны. Первое, что он заметил, – это неподвижную руку, снял комбинезон и отключил обогрев его. Стал осматривать места, где боль была сильнее. Видимых нарушений он не нашел на неработающей руке, она просто ничего не чувствовала: ни боли, ни функциональности, сняв комбинезон в полулежащем состоянии, стал осматривать бока и ноги. С правой стороны виднелись сильные гематомы, одна нога с видимым искривлением, была поломана кость. Но открытого перелома не было, ощупывая руками и оценивая повреждения, рассмотрел и вторую. Она была тоже сломана, пальцы не шевелились на ногах. Снял с автомата дуло и затворную раму, прислонил к изогнутой кости. И ремнем с автомата разрезав его на две части, стал стягивать, боль усилилась очень сильно, и он, отложив это занятие, перевел дух и не спеша стал постепенно выправлять ее, зажав приклад автомата зубами, и, сдерживаясь от потери сознания, выправил ее, закрепив ремнями. Со второй ногой, осмотрев ее лучше, не нашел действенного применения, но, разрезав аптечку ножом, прислонил ее. Примотал ее пластырем и сделал наподобие гипса. После витаминок во рту чувствовался сильный вкус крови. Из инъекционного пистолета вытащил ампулу и положил ее в карман рюкзака. Осмотрев дальше свои лекарства, нашел маленький тюбик с зеленной жижей. Вставил его и ввел лекарство в вену. После натянул на себя комбинезон и, держа в руке квадратный блок, разобрал его и вытащил прямоугольный, зеленого цвета блок, подсоединил его к разъему батареи и включил обогрев в костюме. Стало заметно теплее, разобрав все устройства, набрал батареи и отложил их в сторонку. После с овальный сфер вытащил все батареи и положил их в одно место. Осмотрев запасы еды, разложил их и поделил все на мелкие кусочки, примерно по сантиметру каждую дольку. Таблеток с витаминами было шесть штук, питьевого раствора практически не было с собой, но воды тут было много. Намочив руку водой, высунул язык, и ему упали несколько капель, вода было достаточно вкусной. Напоминала талый лед по своему вкусу. Ему жутко хотелось пить, но пить было нельзя. Лежавший рядом шлем отмыл в воде от крови и, вспомнив про раны на голове, осмотрел их, ран не было новых, только старая рана немного сочилась, но сейчас она уже засохла. Немного протерев возле нее, он так ее и оставил. Протерев шлем изнутри салфеткой, надел его и, выключив фонарик, закрыл глаза. Проспав несколько часов, очнулся и, нащупав лежащий фонарик на животе, взял и включил его. Тело сильно болело, но надо было терпеть, рассосав одну из таблеток, ввел снова себе в вену желеподобный раствор и посмотрел на ампулу – оставалась еще одна доза. Во рту все так же был отчетливый вкус крови. И, закрыв глаза, выключил фонарь и стал ждать действие препарата. Проспав несколько часов, включив фонарь и съев витаминку, тщательно рассосав ее, он ввел в последний раз лекарство, которое должно было устранить кровяные подтеки. И, вытащив ампулу с обезболивающим, зарядил ее в шприц. Так же достав пистолет и зарядив в патронник патрон, поставил его на предохранитель и, выключив фонарик, закрыл глаза. Не было на этот раз сил подавить боль и уснуть, ноги и бока жутко болели, было трудно дышать до этого, но сейчас, вдыхая маленькими вздохами воздух, ему было больно делать вздохи, теперь он понимал, что было разорвано где-то в легких. Пытаясь как-то себя отвлечь, он стал про себя считать, досчитав до девятисот семи тысяч трех, его это занятие утомило. Включив фонарь, достал последнюю витаминку и, рассасывая ее, поглядывал на пистолет. Рядом лежал пистолет с обезболивающим, он ощутил вкус крови и, вздохнув глубоко, что его бока и страшно заболели, и внутренности словно залило кровью, поднял шприц, ввел себе всю ампулу и, закрыв глаза и выключив фонарик, поднес себе пистолет к голове. Стало очень хорошо, по телу протекли расслабляющие нотки, легкие покалывания, тело все расслабилось, и он, не решаясь нажать на курок, стал считать до семидесяти двух, чтобы тогда нажать. Считая вслух и уже чуть ли не крича, на пятидесяти одном его рука колыхнулась, и тело, жившее еще мгновение назад, упало без сознания. Рука, державшая пистолет, упала, и пистолет отлетел на несколько десятков сантиметров в сторону. Свет и туннель весь во мраке по краям, когда он шел, его кто-то тянул, но он, не обращая внимания, шел к маленькому огоньку света. И, протягивая руки к свету, его сон окончился, и он открыл глаза. Было темно, ощупывая свое тело, он понял, что он жив и жить ему что-то сильно захотелось. Найдя фонарь, который скатился с его тела, он включил и, осматривая себя, сильно ругал за то, что он хотел сделать: зачем же ты батареи все вытащил и пистолет к голове приставил?! Чертов идиот, гневно крыл себя на чем свет стоит, действие болеутоляющего еще было активно. Пистолет лежал от него в полуметре и смотрел дулом на него. Глядя на это дуло, он испытывал страх смерти, глаза смотрели на это темное создание с чувством ужаса. Набрав в ладонь воды, он сделал несколько глотков, вода пошла вниз и легкой прохладой его обдала. Умыв лицо и полусидя наблюдая за местностью, смотрел по сторонам, освещая лучом фонаря свет. Несколько дней он так провел, сидя на камнях и используя батареи, он ждал неизвестно чего. И периодически разносил самого себя за то, что он в какую-то секунду чуть не выпустил себе в голову пулю. Так прошло еще много дней, его запасы еды уже подходили к концу, организм не трясло, и он не испытывал боли сильной, одна нога болела. Но организм все же восстановился быстро, рука так же не работала, в остальном все было довольно хорошо. Даже уже начал вставать на одну ногу и, немного держась за стенку, ходить. По его подсчетам он примерно месяц провел тут, но делать было нечего, сигнал sos он никак не подаст, да и никто и не знает толком, где он. Пещера, которую он сейчас случайно нашел на карте, и предположил, что ее склоны похожи на пирамиду, решил проверить. Вот и проверил, чуть не угробил самого себя. Он находился словно на специально созданной площадке для него, вокруг метров на сто по разным сторонам была одна вода, совершенно не имевшая какого-либо движения на своем покрытии. Но она была очень прозрачная, если светить фонарем на ее дно, то можно было увидеть его, а если при дневном, то искажение будет практически как от воздуха. Такой чистоты воды он не видел нигде. Через некоторое время он, поставив новую батарею в костюм, лег спиной на воду и, отталкиваясь рукой, стал двигаться дальше, стараясь найти выход. Шли дни, батареи заканчивались, и, включая на несколько часов их в день, в основном, когда спал, он плыл дальше. Теперь уже, подгребая ногами и привязав к боку руку, чтобы она не болталась, продолжал свое плаванье, свет фонаря включая на несколько минут, когда ел крупицы припасов, которые он употреблял раз в пару дней. Сверху затопленного зала была лишь темная пустота, которую фонарь не мог достать лучом света. Через несколько недель обессиленный, он еле держась за стену, включив фонарь и смотря на несколько кусочков, которые остались у него от его энергетических батончиков, трясущимися пальцами взял кусочек и, положив его в рот, подержал немного, от слюны он немного растворился, и питательные вещества понемногу стекли к нему в живот. Но, напрягая остатки силы воли, он вытащил его назад и, упаковав, положил в кармашек рюкзака. Держа во рту пальцы, которые держали его лакомство, он плыл, и уже его темнота не пугала. К холоду он привык и, осознавая, что у него батарей больше, чем еды, стал не экономить их, а интенсивно использовал на всякие мелочи. Даже несколько раз распутав проводку в шлеме, вытащил несколько проводков и сделал что-то наподобие кипятильника. Срезав банку с раствора, кипятил себе воду и попивал. Один раз попробовал сварить себе суп, у него ничего не вышло, крупицы батончика сварились и покрыли все стенки густой мыльной жижей, по краям оставляя безвкусную и слегка напоминающую рыбий жир субстанцию. Водичка была слегка сладковата, но он с трудом это съел, хотя есть очень хотелось. Три дня назад у него закончились все припасы, но он все так же плыл в неизвестность. По его подсчетам прошло пару месяцев с того момента, как он тут. Закрытые глаза не открывал с завершения еды, не включая фонарик и уже не передвигая ногами. Слегка отталкиваясь рукой, тихо и мирно засыпал, проводя рукой в полубреду, ему казалось, что он не движется. Рука, касаясь стены, падала в воду, и, снова подняв ее, он пытался оттолкнуться, но, все же превозмогая себя, открыл глаза и, нащупав ослабевшей дрожащей рукой фонарь, включил его свет, слабым лучом севшей батареи осветил окружающие его камни и перину воды, на которой он лежал уже очень долго. Смотря на стену, он поставил на нее руку и толкнулся, но не продвинулся ни на сантиметр, напряг руку и сделал усилие – попытка два не увенчалась успехом. Повернув голову немного влево и освещая фонарем, увидел, что он уткнулся в небольшой выступ. Держа в руке фонарь, перевернулся и, ухватившись за край, превозмогая все-все свое изнеможение, попытался подняться. С первого раза ему не удалось это, и, снимая с себя все принадлежности, он стал их класть на постамент. На спине остался только рюкзак, который удерживал его, как балласт, на весу и постоянно переворачивал на спину. Со второй попытки залез и, освещая фонарем, который чуть-чуть светил на метр, стал осматривать. Оставив на краю оружие, он прошел несколько метров вглубь, и, шагая по поверхности, его ноги прогибались от тяжести и слабости. Но он остановился и с трудом вернулся за своим оружием. Использованные батареи лежали небольшой кучкой, их не стал брать. Также выложил магазины, но все же потом забрал их назад. Остатки от сенсоров также оставил и, перезарядив батарею, двинулся дальше вперед. Он шел и, опираясь, словно на трость, на автомат, разрядив его полностью, он с трудом делал шаг за шагом. Фонарь далеко впереди яркой полосой освещал небольшой туннель, его глаза, отвыкшие от света, сильно болели. Энергии организму не хватало, хотелось пить, но воды у него не было с собой, лишь в нескольких карманах рюкзака было немного капель, выпив их, он шел дальше. Сил на возвращение уже не было совсем. Пройдя порядка трех километров, он освещал фонарем свой путь, и на мгновение ему показалось, что где-то вдали есть свет. Опустив фонарик и вглядываясь в темноту, ничего не увидел. Дальше продолжив свой путь, он вышел из туннеля и замер. Весь пол был усыпан множеством светящихся лепестков растений. Они освещали немного стены, и, войдя в это невероятное поле, касаясь рукой за них, он видел свои пальцы, пройдя несколько метров вперед, сел на корточки и, положив автомат возле себя, стал рассматривать их. Сорвал одну веточку, она тут же потухла, он поднес ее к носу и вдохнул. Ощутил знакомый запах и, откусив маленький кусочек, тщательно разжевал его, потом еще и еще, и, съев его, понял и вспомнил – сильно смахивало на клевер зеленый. Присмотревшись к лепесткам, увидел, что листочки были похожи. Сорвав несколько веток, он съел их без остатка, стало немного полегче, и, положив рюкзак под голову, он стал срывать, пожевывать не спеша растение. От усталости и сытости глаза налились свинцом, и он уснул. Проснувшись, он себя очень плохо чувствовал, голова болела, хотелось жутко пить, но желудок есть не хотел. Набрав в несколько карманов комбинезона веток растения, он, поднеся рюкзак к входу в комнату, высыпал все содержимое. Отобрав несколько вещей, в которых он сможет принести воды, кинул их в мешок и пошел к воде. Дохромав до нее, набрал в рюкзак и, наполнив остальные емкости, закинул рюкзак за спину и направился назад. Фонарь легким белым светом освещал дорогу, хотя можно и не освещать свой путь, но так было как-то спокойнее. Не дойдя до половины пути, он потух, и пришлось идти в темноте. Дойдя до полянки, он обнаружил, что нога уже не болит, но мелкая тара с водой уже сухая, словно он всё выпил. Подумав, что тара протекала, не придал этому значения. Ранее сделанный им кипятильник лежал согнутый возле небольшой кучки с батареями, приделав к батарее проводки, налил воды и кинул несколько листьев туда и стал ждать, пока она закипит. Прождав около тридцати секунд, вода закипела. Он вытащил проводки и, когда начал пить, заметил, что она холодная уже, и уже насыщенный аромат клевера с примесью чего-то непонятного был во рту. Вкус не изменился, но вот привкус был чего-то очень непонятного. Сделав несколько глотков и вспоминая, что это за вкус, у него закружилась голова, и легкая расслабленность хлынула по телу. Он лег на спину и начал смеяться, его разморило, и он испытывал наслаждение. Придя в себя и страдая от жуткой головной боли, он съел несколько листиков и поймал себя на мысли, что его ломает от этих растений. Туго соображая и пытаясь разложить все по полочкам, осознал, что рюкзак, стоящий возле него и который был полный воды, уже пуст и что на донышке совсем несколько капель осталось. Не дожевав растение, выплюнул его. И, закрыв глаза, стал собираться с мыслями, он очнулся от дикой жажды и, включая фонарь, заметил, что батарея села, потом, вспомнив, что она села еще в тот раз, поставил другую, но она тоже была севшая. И, перебрав их все, обнаружил, что все они были севшие. С трудом посчитал и ужаснулся: заряда батарей хватало на несколько недель работы непрерывной в маленьком фонаре. Попытавшись встать, упал ноги, не держало его тело, а совершенно ослабили растения, они обвили его тело и покрывали небольшими побегами его костюм. Отполз к выходу и, собираясь с силами, встал, но, сильно покачиваясь, подошел к растениям и, где он ранее лежал, взял рюкзак. И направился в полнейшей темноте за водой. Добравшись до места, словно животное, упал на колени и жадно глотал воду, немного попив, снова начинал жадно глотать. Но постепенно жажда прошла, и, напившись вдоволь, он стал собираться назад. Набрал в рюкзак воды, и с полным рюкзаком ему было проще идти назад, только тело тянуло к тем растениям, хотелось их поесть еще и еще. До места дошел с совершенно полным водой рюкзаком и, опустив его, стал соображать. Мыслить голова стала яснее, вероятно, эти растения содержат какой-то токсин, что его вырубает так. Но, кроме них, есть пока нечего, надо придумать способ, который будет действенен. Сделал два эЧитать дальше