Татьяна Володина - Моя вселенная

– Ты это о чем?

– Ты знаешь о чем, – не глядя на Дэвида, сказала я голосом судьи.

Это сейчас я понимаю, что у меня не было права присваивать себе функции инквизиции. А тогда обида, боль и зависть к той, которой он «не изменяет», ударили мне в голову. Я сама не ожидала, что мои слова прозвучат так резко. Но было уже поздно: сказанного не исправить. И вдруг я отчетливо поняла, что мне не нужно было начинать об этом говорить, но меня уже нельзя было остановить. Если бы меня в тот момент спросили, что мне в себе не нравится, я бы ответила – несдержанность и упрямство. Дэвид продолжал молчать.

– Почему ты так сказал, если это неправда. Если ты не хотел говорить правду, то мог бы просто не отвечать на этот вопрос. Да тут на выбор множество вариантов ответов. Но ты почему-то ответил именно так. Почему?

– Потому что это правда, – не поднимая на меня глаз, тихо проговорил Дэвид.

– Правда?

У меня глаза полезли на лоб. Мой мозг отказывался понимать его. Сидя на диване, я выпрямила спину и нервно засмеялась. Правда? Он сказал, что это правда, или я ослышалась? Теперь я знала, что означает «быть в шоке». В тот момент я ни на что не претендовала, но тем ни менее, чтобы вот так. Мне и в голову не приходило, что я могу даже мечтать быть с Дэвидом. Но обида вдруг захлестнула меня, затуманив остатки здравого смысла. Вспоминая свою истерику, я и сейчас краснею от стыда. Мне хочется это забыть, вычеркнуть из головы, но как раз это я и не могу забыть. Какой же мерзкой я была.

– Ты считаешь, что я фантом и мной можно так просто взять и пренебречь? Я вроде и есть, и меня как будто в то же время и нет? Удобно. Ты говоришь: «Да, правда», а то, что со мной… с нами… и мы…. это как бы и не считается. У тебя ведь это несерьезно. Прости. Я хотела сказать – у нас. Так? Поэтому и волноваться не о чем? Наверное, ты прав. Действительно, это не считается, потому что все несерьезно… Так?

Я как бы со стороны слышала свой на удивление спокойный голос, но при этом у меня сносило голову, и я с трудом сдерживала истерику. «Остановись, – приказывала я себе. – Ты об этом потом пожалеешь». И тут я явственно поняла, что боюсь его ответа, как, наверное, больные боятся услышать страшный диагноз у врача. Кто пережил такой момент, тот меня поймет, а кто нет – тому я от души желаю не оказаться в таком положении.

– Нет, не так, – только сейчас чуть слышно произнес Дэвид.

Пока я ерничала и язвила, он молчал, давая мне возможность выпустить свое негодование. Дэвид печально и нежно улыбнулся и потянулся ко мне, чтобы обнять, но я в испуге отодвинулась, и он остановился.

– Я так не думаю, – тихо, с болью произнес он. – И ты не фантом, к счастью. Ты очень даже реальная и при этом такая фантастическая.

Теперь он горько улыбнулся, а в глазах промелькнул испуг, но, возможно, мне это только показалось. Да и чего ему бояться? У него все нормально, полный набор: дети, жена, наверное, интрижки на стороне и дура-любовница, которая готова лететь на Северный полюс или в Антарктиду только затем, чтобы прикоснуться к нему. У меня сжалось сердце, и я очень хотела броситься ему на шею, но я этого не сделала и по-прежнему сидела истуканом. Но то, что я услышала в следующую секунду, не поддается никакому пониманию. Голос Дэвида прозвучал ровно и тихо, но он оглушил меня:

– Просто на это нужно посмотреть с другой стороны, и тогда получится, что я сказал правду.

Я закрыла глаза и досчитала до трех, чтобы успокоиться:

– Прости, но я тебя не понимаю. И с какой бы ты стороны ни смотрел, а это все же…

– Крис, – он так резко выкрикнул мое имя, что я вздрогнула. – Это я тебе изменяю каждый раз, ложась с ней в постель. Но сейчас…

Дэвид покачал головой и замолчал. У него был такой вид, словно он собирался сказать что-то очень важное, но вдруг остановился и мотнул головой:

– Прости, Крис. Прости меня.

Скажи он тогда, что любит меня, и я бы все забыла. Но он не сказал. Он никогда мне этого не говорил. Мы оба молчали. Казалось бы, несколько слов, но они обрушились на меня с такой силой, что я стала задыхаться. Лучше бы он этого не говорил. В одно мгновение передо мной разверзлась бездна, и все померкло. Он смотрел на меня. Большие зеленые глаза, которые я так любила и считала своими, точно заглянули мне прямо в душу. Я передернулась и закрыла глаза ладонями. Потом выдохнула и бросилась в ванную комнату. Ноги подкашивались, и я медленно опустилась на край ванной.

Я сидела на краю ванны и плакала, прилагая огромные усилия, чтобы осознать то, что сказал мне Дэвид только минуту назад. Но в голове словно произошел взрыв. Мне стало страшно одиноко, и я чувствовала себя обманутой и брошенной. Боже мой, я так люблю его, хочу прожить с ним всю свою жизнь, но сейчас по-настоящему поняла, что этого не будет никогда. По мне словно проехали катком, и все части мозга встали на место, обнажив то, что так тщательно я прятала от себя.

Да, меня и раньше терзало чувство вины. Но эти терзания заглушались моей безумной любовью к Дэвиду. Разумеется, она – его жена, у него от нее дети… Дети! При всем при этом даже представлять его с ней было для меня совершенно невыносимо. И я отгораживалась от таких мыслей, не позволяя себе разрушать то немногое, что было между нами. Тем вечером с меня словно сняли повязку, и я все увидела в истинном свете, но не хотела, да и не хватило сил осознать, что Дэвид мне не принадлежит и никогда не принадлежал. Тогда я только одно хорошо поняла, что, как было раньше, теперь уже никогда не будет. Не будет его звонков и их ожидание, не будет нежных встреч и ласковых слов. Ничего больше не будет, и меня начало тошнить. Я слышала, как Дэвид стучит в дверь и просит выслушать его, но я не отвечаю ему, и он отходит от нее. В этот момент в моей голове все перемешалось. Обида и ревность сменяются презрением к себе. Я – любовница. Я женщина, которая сознательно посягает на чужого мужа. Противно, мерзко и до ужаса больно.

Но почему раньше мне это не приходило в голову? Я никогда не считала так. Я просто любила его. Однако это не меняет сути: Дэвид муж другой женщины, и это непреложный факт. Он сам сейчас сказал, что спит со своей женой… Боже, но почему раньше мне это не приходило в голову? Я попыталась отнестись к этому, как к очевидному факту: она его жена, а он ее муж. Что в этом странного, что он спит с ней? Но меня только от одной этой мысли затошнило от ревности.

Я сидела на холодной плитке в ванной, засунув голову в унитаз, и меня буквально выворачивало наизнанку. Какая насмешка судьбы, думала я, вырасти в семье, где ценность брака была почти священна, а понятие «измена» даже не обсуждалось и стать в итоге любовницей? Это мне изменил мужчина, от которого я ждала ребенка, и это меня угораздило влюбиться в женатого мужчину. Ирония судьбы, ее насмешка? Никогда в жизни я не думала, что судьба отведет мне такую незавидную роль. А в том, что я люблю Дэвида, не было никаких сомнений. Я люблю его. Я встретила человека, без которого не могу дышать. Я проживаю глубоко и полно каждую минуту, которую мы проводим вместе, и готова на все, лишь бы наши отношения не кончились. Я хочу от него ребенка… нашего ребенка… моего ребенка.