Варвара Титова - Кулёк

– Ну-с, – Елена Львовна поправила свои большие очки. – Мы готовы.

– Где Зачин? – как всегда хитренько улыбнулась Светлана Арнольдовна.

Все сидели молча, как истуканы. Никто не решался что-либо сказать. Немая сцена явно затягивалась и преподы уже начали заметно недоуменно переглядываться и смотреть на нас с читающимся во взгляде вопросом. Как вдруг в дверь постучали.

– Можно войти? – пропищала в приоткрытую дверь Ленка.

– Войди, – Елена Львовна сурово нахмурила брови. Она жутко не любила опаздывающих, и гневная тирада была готова вот-вот выплеснуться наружу.

Ленка проскользнула в аудиторию и рванула не к ним, а к Верке со словами:

– Елена Львовна, понимаете, я примчалась на платформу, а там неожиданно отменили электричку, сказали, что перед нами срочно разобрали пути, чтобы перевезти через переезд фуру с редкими африканскими слонами для зоопарка.

При этом Малёк, произнося свой сумбурный монолог, навешивала на Веркины уши белые шнурки из кроссовок, как лапшу. Все сидели, открыв от неожиданности рты.

– Ну, – Малёк незаметно ткнула пальцем Верку, – продолжай!

– Вы знаете, Светлана Арнольдовна, – мгновенно сообразив, Верка метнулась в Аллочке, – Сегодня наши студенты не смогли вовремя приехать на занятия. Там, оказывается разобрали пути для слонов!

– Ах-ха-ха-ха-ха! – заливисто, как Светлана Арнольдовна взметнулась Аллочка, – Каких слонов?

– Африканских – невозмутимо ответила Верка, снимая со своих ушей шнурки-лапшу и надевая их на уши партнерши.

По аудитории покатился смех. Преподы заулыбались, с интересом наблюдая, что же будет дальше.

– Александр Борисович, – Аллочка метнулась к Ирке, – Понимаете, это форменное безобразие, отменяют неожиданно электрички, студенты не могут вовремя попасть на занятия. Оказывается, там слонов перевозили…

– Каких еще слонов? Вы в своем уме? – Ирка выпучила свои и без того огромные глазищи, – Как я буду про слонов директору докладывать?

– Ну, придумайте что-нибудь, – весело сказала Аллочка-Арнольдовна и лихо навесила шнурки на уши Ирке, исполняющей роль завуча.

– Равиль Алиевич! – Ирка важно подкатила к Сережке Агурееву, – Понимаете, тут какая штука. У нас оказывается в стране беда с железнодорожным транспортом, студенты из-за этого опаздывают. Нужно принимать меры.

– Да вы что? – лихо развернулся Агурей – наш великий комик.

Аудитория начала хохотать гомерически, включая преподавателей. Раскололась даже Ирка. Она стояла, тряслась, пытаясь сдержать смех, и мотала головой. Агурей деловито подошел к ней и стал стаскивать шнурки-лапшу с ушей Ирки и самостоятельно напяливать их на свои уши.

– Так что вы там говорили про слонов? – серьезно сказал Агурей.

Народ стал сползать со стульев от хохота. Ирка неожиданно взяла себя в руки и ответила серьезно:

– Я вам про слонов ничего не говорил…

Тут началось просто невообразимое. Все хохотали так, что уже остальных реплик Агурея было не слышно. Светлана Арнольдовна вытащила из сумочки носовой платок и начала вытирать потекшую тушь. Елена Львовна сдержанно похохатывала, но сохранить серьезный вид ей едва удавалось. Через некоторое время, отсмеявшись, объявили перерыв.

Все высыпали в коридор, обступили Малька.

– Ну, Ленка, ну ты даешь! Как ты это придумала? Молодец! – неслось со всех сторон.

– Да, ерунда, – Ленка смущенно пожимала плечами и обнималась со всеми. – Получилось, и, слава богу! Вы теперь о своих этюдах думайте.

Первые этюды, первые пробы выхода на маленькую приспособленную сцену нашей аудитории, как же все это было не просто. Мы ломали головы, советовались друг с другом. Многое не получалось. Но наши любимые мамы – Елена Львовна и Светлана Арнольдовна никогда никого не ругали. Они лишь очень тактично указывали на ошибки. От этого, понимая собственную несостоятельность, хотелось придумывать что-то лучшее дальше и дальше.

Как-то раз нам задали придумать этюды про детей. Но тут возникли какие-то праздники, можно сказать мини-каникулы, все разъехались по домам и мало кому хотелось ломать голову над заданием в домашней обстановке с друзьями и близкими.

Когда собрались вновь на учебу, выяснилось, что кто-то что-то придумал, даже привез из дома кое-какой детский реквизит. Но в целом многие свои истории представляли в общих чертах.

Тема «Дети» кажется на первый взгляд легкой. Но на деле, она очень сложная. Сыграть органично ребенка, вернее прожить ребенком в предлагаемых обстоятельствах труднее, чем изобразить повесившуюся девушку от неразделенной любви.

Все что-то показывали, многое не очень удачно. Мои подружки по комнате, не придумав выстроенной драматургии, решили позвать на помощь Агурея. Тот, кстати, с детской темой вообще не знал, что делать. Репетировать особенно было некогда. Поэтому, надеясь на авось, Сережке просто поставили задачу: мы дети, а ты наш воспитатель в детском саду. Остальное отдали на откуп импровизации.

Когда три великовозрастные девицы в детских колготках с бантами на голове, игрушками и погремушками выползли на сцену, это смотрелось мило, но не столь убедительно. И тут вышел нянь Агурей. Что потом происходило, не поддается никакому описанию. Но то, как органично Сережка справлялся с капризными дитятями, смотрелось великолепно. Все смеялись, и отважной четверке за этот этюд поставили пятерки.

Летняя сессия оказалась не столь уж насыщенной. Зачёты все еще в мае сдали, осталось два экзамена. Общага опустела. Между первым и вторым экзаменом оказался промежуток в полтора дня. Ни туда и ни сюда. Домой ехать не было смысла, и мы с Иркой решили остаться в общаге, чтобы выспаться, плюс день на подготовку, на следующий сдача и тогда уже по домам.

Мы молча валялись на кроватях. Читать после экзамена не хотелось, спать, как ни странно, тоже. Вдруг в дверь комнаты кто-то деликатно постучал. Мы промолчали. Потом дверь тихонько скрипнула и на пороге оказалась Катька. Она деловито обвела взором комнату и вопросительно уставилась на нас.

– Валяетесь? – будто не видя, уточнила она зачем-то.

– Валяемся, – подтвердила я.

Катька деловито прошлась по комнате, зачем-то полистала учебник, лежащий на столе. И начала заходить издалека:

– А чего домой не поехали?

Объяснять было лень, к тому же и так все было понятно. Катька выдержала еще одну паузу. И, наконец, сделала свой коронный заход. Она зажмурилась, потом красиво распахнула свои пушистые ресницы, обрамлявшие большие голубые, чуть навыкат глаза.