Ирина Якоби - Ожидание белого Рождества, или Датская сказка для русских золушек

Распираемая сильным желанием непромедлительно высказать мужу всё, о чём прямо сейчас думала по этому поводу, Ива с великим трудом нашла в себе силы, чтобы удержаться от этого ошибочного шага: «О, Боже, как же глупо с моей стороны говорить о здравом смысле! Ну, напряги же свои кандидатские мозги! Дания – это действительность, которая возникла задолго до тебя и долго просуществовала до твоего переезда сюда. Здесь существует свой здравый смысл, своя система общепринятых представлений о реальности, которая формировалась благодаря усилиям многих поколений датчан. Ты прожила в этой стране всего ничего, а пытаешься всё здесь оценивать с позиции российского здравого смысла. Не смешно ли?» Ива улыбнулась сама себе, оставшись довольной тем, как капля здравомыслия в море безумия позволила ей остаться на высоте.

Ларс, отведя Бенни в дом, вышел в сад, где осталась Ива. Мысленно он ругал себя за своё высказывание относительно Бенни, предполагая, что, испортил жене настроение. Но, увидев улыбку на её лице, широко улыбнулся в ответ и радостно произнёс: «Моя любовь, пойдём в дом! Время готовить торжественный ужин в честь твоего первого школьного дня, а значит и первого серьёзного шага к интеграции в датское общество! Пойдём, дорогая! Посмотришь, что я купил! И не забудь, пожалуйста, цветы!» Он осторожно достал из багажника букет и передал его Иве, а затем оттуда же выудил два огромных и до упора набитых фирменных пакета из элитного супермаркета «Саллинг».

Ива с трепетом взяла цветы, поднесла их к лицу и, полной грудью глубоко вдохнув бесподобный аромат, почувствовала, как радость жизни стала свободно растекаться по всему её телу. «Господи, я – словно маленькая Ида из сказки Андерсена! Вокруг меня цветы, цветы, цветы! Масса благоухающих счастливых цветов, танцующих и целующихся каждую ночь на балах…» – подумала она.

– Милый мой Ларс! Как же хорошо, что ты у меня есть! Я пью этот бокал за тебя, мой дорогой! – час спустя со слезами на глазах произнесла Ива, подняв высокий фужер её любимого французского шампанского Моэт э Шандо, которое впервые попробовала здесь, в Дании, в день своего приезда в Орхус. Беспредельная благодарность, переполняющая её сердце, желала вырваться наружу. – Огромное тебе спасибо за ту сказку, которую ты создаёшь для меня каждый день! Никто и никогда не дарил мне столько цветов! Тем более без повода! За тебя, мой сладкий!

– Ну, здесь, дорогая, позволь мне с тобой не согласиться! Я всегда дарю тебе цветы только по поводу! И повод этот – ты, Ива! Господи, как же я люблю тебя! – Ларс поднялся из-за стола и направился к жене.

– Иди же ко мне, мой милый!

«Привет! Это я!» – весело крикнула Ива, открыв дверь своим ключом и войдя в квартиру. Она осторожно положила на тумбочку в прихожей букет роз – подарок коллег по работе, только что подаренный Павлом скромный букет из трёх белых хризантем и большую коробку с любимым тортом мужа. Тишина квартиры давила на уши, и Ива крикнула громче, в глубине души уже не надеясь услышать ответ: «А кто будет меня встречать?!» Быстро открыв обувной шкаф и обнаружив, что обуви мужа там нет, она посмотрела на часы: «Восемь часов, а Константина до сих пор нет дома. Что случилось? Где он может быть? По вторникам он обычно не ходит в тренажёрный зал. Да, к тому же, сегодня. Хотя, быть может, он и забыл. Утром ведь он тоже не поздравил меня».

Поставив торт на кухонный стол, Ива, не переодеваясь, решила подрезать розам стебли. Закончив с этой работой, она аккуратно поставила цветы в высокую хрустальную вазу, которую решила разместить в гостиной. Букет же из хризантем она унесла в свой кабинет. Приняв душ и надев домашний халат, Ива заварила себе ромашковый чай и включила телевизор. Местные новости уже закончились, и диктор перешёл к хронике происшествий. Дослушав программу до конца, Ива порядком заволновалась: «Пятнадцать минут десятого, а его всё нет. Ну, всё, хватит, не могу больше ждать. Нужно звонить. Может быть, не дай Бог, что-то случилось?!» Она быстро набрала номер мужа с огромной надеждой услышать его, как всегда, скучающий голос: «У меня всё хорошо. Сейчас не могу разговаривать. Пока». Сейчас этот характерный для Константина стандартный набор слов мог бы быть самым лучшим подарком к её дню рождения. Но телефон отчеканил женским металлическим голосом, что абонент не отвечает или временно недоступен.

«Что делать?» – без устали вертелось в ивиной голове следующие сорок пять минут, пока она с чувством страха и чрезмерной тревоги металась от одного окна к другому. Ещё более нагнетала тревожное настроение резкая смена погоды за окном. С ясной и тихой, простоявшей в течение всего дня, она в считанные минуты сменилась на пасмурную. Сначала слабый ветерок погнал лёгкую позёмку. Затем, за какие-то пять минут, тёмное и тяжёлое небо стало абсолютно чёрным. Задул сильный ветер. А потом на землю обрушился сильнейшим снегопад, мгновенно покрывший всё вокруг пушистым ковром.

Когда, наконец, Ива услышала долгожданный звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине двери, её сердце от радости чуть не выпрыгнуло наружу. С мокрым от слёз лицом она бросилась навстречу входящему в двери мужу: «Где ты был? Я так волновалась?»

– А в чём дело? Что случилось? – несколько раздражённо спросил Константин, отстраняя жену в сторону. – Можно я сначала разуюсь? Ты знаешь, я вообще-то очень устал.

– Ты не можешь себе представить, как я переволновалась. Ведь ты обычно не ходишь в тренажёрный зал по вторникам, – как-бы извиняясь, тихо произнесла Ива.

– Обычно не хожу, а сегодня – решил позаниматься. Что в этом такого криминального? – ещё более раздражаясь, ответил Константин.

– Холодно, пустынно, грандиозно! – только и смогла промолвить Ива, неожиданно вспомнив сказку Андерсена «Снежная королева». Она почти бегом пересекла коридор и исчезла за дверью спальной комнаты, где, сбросив халат, юркнула под одеяло, укутавшись в него почти с головой. Рыдания сотрясали всё её тело. Минут через пятнадцать она напряглась, услышав, как дверь в спальню отворилась. Ива лежала, затаив дыхание. Константин медленно подошёл к кровати и улёгся на неё, повернувшись спиной к жене. Уже через считанные мгновенья ровное и мерное дыхание уснувшего Кости заполнило тишину спальни. «Ты, как Кай, совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечаешь этого. Твоё сердце, что кусок льда», – Ива заплакала, уткнувшись в подушку.

Ей казалось, что она проплакала целую вечность, пока в сердце не воцарилась абсолютная пустота. Душевная боль куда-то ушла, уступив место чувству холодного дискомфорта. Ива не сразу поняла, что источником этот холода является сырая от её слёз подушка. «Подушка мокрая от слёз, букет завядших алых роз», – пронеслись в её голове слова какой-то грустной песни. Она перевернула подушку на другую сторону, улеглась на спину и уставилась в белеющий в темноте потолок. В голове закружились, как множество пчёл, вопросы: «Откуда у него столько эгоизма и безразличия по отношению ко мне? А, может быть, я сама в чём-то виновата? Что же мне делать?» Ива перевела взгляд на широкую спину Константина и подумала: «А, может, ещё не всё потеряно? Скорее всего – это простое недоразумение. Я должна с ним поговорить. Завтра же это и сделаю». Наконец, она погрузилась в сон, постепенно теряя нить своих размышлений, становившихся всё менее и менее отчётливыми.