Евгения Микулина - Наблюдатель. Женщина-Vamp: вампирская трилогия

То, что происходит с моей жизнью сейчас, очень похоже на такой вот пьяный вечер, и я регулярно встряхиваю головой и принимаю всякие разумные решения насчет того, что надо бы все исправить. Только все гораздо хуже и сложнее, и оно не заканчивается. Потому что вовлеченность в мир вампиров – это вам не лишний коктейль. Это многоплановая проблема, затрагивающая, как говорят официальные люди по телевизору, «разные пласты нашего общества». В смысле они, конечно, не о вампирах говорят, но понятно же, о чем я.

Я – мы с Мариной – живем двойной жизнью. В нашей нормальной, официальной жизни между прочим и так есть масса нормальных, официальных занятий и проблем. Надо делать журнал – мы так погрузились в свои личные дела, что чуточку об этом забыли. А меж тем имеются съемки, которые надо планировать, рекламодатели, которых надо ублажать, макеты, которые надо верстать (практически одному: мои дизайнеры, Паша и Маша, все-таки завели роман, и теперь Паша разводится, и оба они в истерике и работают не очень старательно). Фотографии, которые никогда не приходят вовремя, бюджет, за который мы вываливаемся (конечно, Грант смотрит на это сквозь пальцы, по-семейному, но все равно неприятно, потому что непрофессионально, а я не люблю чувствовать, что «не дотянул»). Типография, в которую нужно успеть сдаться, и еще тысяча приятных мелочей. Нормальным людям всего этого, вообще говоря, и так хватает для того, чтобы голова пухла. Мы же добавили к обычной нагрузке еще и постороннюю деятельность с треклятым балетом – да, собственно в постановке мы не очень задействованы, но зато журнал из-за поддержки этой затеи чуток перекосило: мы лихорадочно ищем журнальное место и эффектные темы для нашей «балетной» модной съемки на сцене и за кулисами, Стас Чепраков торопливо отшивает нужные модели и, конечно же, советуется с нами по всякому поводу, а это значит – дополнительные встречи и время, время, время…

И это все – только «парадная», открытая, так сказать, миру сторона нашей жизни. Но есть еще вампирская составляющая. Которая означает, что конец рабочего дня – это не конец проблем. О том, чтобы расслабиться дома и, например, банально выспаться, и речи нет. Выспаться в одной квартире с вампиром в принципе проблематично. Нет, естественно, Марина никогда в жизни не станет меня лишать нужного мне, человеку, количества сна. Наоборот, она всячески настроена на то, чтобы оберегать мой покой. Но мне самому стремно спать, когда она рядом – не хочется тратить на сон время, которое я могу проводить с ней. И даже когда я все-таки вырубаюсь, то сплю тревожно – во-первых, все время чувствую движение и прочие признаки ее самостоятельной жизни, сквозь сон слышу, как она ходит по квартире, делает там чего-то свое, сидит за компьютером, выходит на террасу, чтобы вести там приглушенные телефонные разговоры, – в общем, суетится. Во-вторых, спится мне плохо потому, что я пока не совсем освоился на новом месте – квартира Марины, которую я, казалось бы, успел за год нашего романа изучить во всех подробностях, мне по-настоящему ДОМОМ не кажется, мне все еще не уютно. Отчасти, может быть, потому, что я не очень знаю, куда она подевала мои вещи. Я был уверен, что их некуда будет пристроить. Я ошибался – Марина их так отлично пристроила, что их и не видать. Как там было сказано в старом анекдоте: «Раньше мои вещи были разбросаны по своим местам по всей квартире. Теперь у меня появилась девушка, и они аккуратно уложены неизвестно где». Что-то в этом роде.

То, что я приобрел идиотскую привычку иллюстрировать свои мысли старыми анекдотами, – тоже симптом, между прочим. Симптом того, что в моей жизни многовато вампиров. Если бы речь шла только о Марине, я бы не пикнул – я бы с радостью вообще перестал спать, потому что мне вообще в жизни ничего, кроме нее, по-настоящему не нужно. Но фигли – если бы мое время делилось между Мариной и работой, это было бы слишком хорошо. Мне в нагрузку выданы ее родственники, особенно любезный Серхио со своими анекдотами, и я от него ими явно заразился. Он появляется на Покровке едва ли не через день, часто со своим подопечным Левой, который, кстати, прогрессирует не по дням, а по часам. Серхио доволен учеником – Тихомиров быстро привыкает к новой жизни, обретает уверенность и уже неплохо владеет собой: за месяц вообще ни на кого не нападал, даже не пытался. Ну по крайней мере они так говорят, и у меня нет причин думать, что об этом Серхио стал бы Марине врать: тут они заинтересованы в максимальной откровенности. Но так или иначе – они заявляются часто и сидят, шушукаясь, подолгу, и я не могу их упрекнуть. У них есть основания для постоянных «военных советов», ибо дела на вампирском фронте как-то не слишком хороши. У «семьи» есть проблемы.

Деликатный вопрос по поводу оповещения Старших о новом и таинственном обращении решился относительно легко. Марина и Серхио отчитались перед Грантом Хэмилтоном – древний шотландец не только владеет нашим издательством, но и является по совместительству главой вампирского начальства по Москве. Меня, кстати, умиляет их дивное бюрократическое устройство, с этим «советом старейшин» и «главами управ». Интересно, президент у них есть какой-нибудь, чтобы их назначать, или они выборы устраивают? Грант был не в восторге от того, что ему рассказали. В смысле, идея Серхио взять Леву Тихомирова под свое крыло прошла на ура – по-моему, Грант даже рад был, что тот проявил инициативу и избавил его от решения проблемы. Но – и это главная сложность, над которой они ломают свои бессмертные головы, – вся ситуация с безответственным обращением Хэмилтону категорически не понравилась. Даже мне, стороннему наблюдателю, понятно почему. Создать вампира – это вам не младенца подбросить, масштабы проблемы несколько другие. Если это чья-то шалость, то глупая и опасная. А если часть какого-то нехорошего плана?.. Еще хуже – потому что к необходимости выявить злоумышленника прибавляется тревога: нужно ж сообразить, кто этот план затеял и в чем он вообще заключается.

Не то чтобы мои вампиры мне все свои соображения вот так взяли и рассказали – они, конечно, скрытничают, как обычно. Как всегда назидательно говорит мне Марина: «То, чего ты не знаешь, не может причинить тебе боль». Меньше знаешь – лучше спишь, иными словами. Но я не согласен. Мы это уже проходили на заре наших отношений – и словили в результате разных проблем, вызванных недоговоренностями и взаимным непониманием. Напоминать об этом Марине бесполезно – она со мной, конечно, формально согласна, но очень ловко все мысленно устроила, и теперь считает, что правило про взаимную откровенность относится только к нашим с ней личным отношениям, а не к вампирской жизни в целом. Очень удобно, потому что мы с ней, в общем, обо всем договорились, у нас все хорошо, и особенно откровенничать причин нет. А насчет прочих обстоятельств она может загадочно молчать и держать меня в тумане – ради моей же пользы. Но я теперь тоже умный и действую по принципу «знание – сила». Мне, кстати, всегда казалось, что это не совсем правильный перевод. Там по-английски сказано: «Knowledge is power», то есть на самом деле речь идет о власти, а не о силе. А если учесть, что Фрэнсис Бэкон был не только ученым, но и серьезным политиком, то, по-моему, он имел в виду, что знание дает власть, из серии «предупрежден – значит, вооружен».