Валентина Кулешова - Заметки бабушки Вали

Иногда мама не выдерживала и делилась с нами событиями из жизни госпиталя:

– Привозят таких тяжелых, детки мои. Сегодня такого молоденького привезли, без ног и одной руки, а он стесняется утку попросить, что писать хочет.

Мы начинали плакать вместе с ней, но она быстро брала себя в руки, начинала улыбаться и спрашивать нас: «Как прошел день?».

Уже много позже я узнала, что в военные годы в одном из госпиталей в Егорьевске работал и знаменитый хирург Николай Амосов, будущий академик.

Мой дедушка воевал под городом Старая Русса. Ему было 29 лет, когда в бою он получил ранение: осколками раздробило ногу. В госпитале врач хотел ампутировать, но дедушка не дал. Молодая девушка-санитарка пожалела его. Был февраль. Ночью она на санях перетащила его в другой госпиталь! Ногу сохранили.

Одна моя бабушка была в оккупации под Житомиром. Город 4 раза переходил из рук в руки, пока его не освободила Красная армия. Они с мамой часто прятали партизанов и диверсантов. Её брат был партизаном, потом ушел на фронт, ныне живет в том же родном доме. Дед по малолетству работал на заводе в эвакуации, стоял на снаряде, чтобы дотянуться до станка. Другая бабушка была медсестрой, на фронте вытащила на себе не одного бойца (рост 158 см, потаскай-ка на себе мужиков!). Другой дед дошел до Берлина, принимал участие в параде в Берлине. Я внучка героев, я горжусь.

Второй класс я не закончила в родном Егорьевске. Уже в октябре 1941 года нас с сестрой, как и других детей работников леспромхоза, эвакуировали в Туму Рязанской области. Там жила наша бабушка. И там я родилась – рядом с деревней Константиново, где появился на свет поэт Сергей Есенин. Мы туда за грибами ходили пешком от нашей Тумы.

Октябрь выдался холодным, а мы ехали в эвакуацию в кузове грузовой машины – одни, без родителей. От тряски у меня слетели валенки и ноги очень замёрзли. В село я приехала простуженная и бабушка сразу положила меня на печку. Но оказалось, что приехали не только мы с сестрой, но и ещё семеро бабушкиных внуков. У матери было 5 братьев и 4 сестры и все они своих детей отправили в Туму. Получилась семья из тринадцати человек, за столом все не усаживались одновременно.

У бабушки была корова. И эта корова должна была телиться: то есть не было у нее молока в тот момент, когда мы все нагрянули. Мы, дети, ходили постоянно в коровник и просили: «Чернушка, ну скорей ты телись!». Мы толком не понимали, что это значит, но знали, что когда Чернушка отелится, то у нас будет хоть по ложке молока, чтобы забелить какой-то непонятный суп, который бабушке удавалось сварить.

Правнучки Арина и Александра

Был голод! Самый настоящий голод. Мне 86 лет исполнилось 31 марта 2018 года, но я этого никогда не смогу забыть. Это были первые в моей жизни по-настоящему тяжелые дни.

Сидели все за большим столом, ложки были деревянные, дедушкой сделанные. Обыкновенные, круглые русские ложки. Бабушка всех ругала, кто капнет или прольет. Еды было очень мало: встал из-за стола, а есть хочется ещё больше.

С наступлением весны 1942 года есть было совершенно нечего. Бабушка ухитрялась нас кормить вместо хлеба драченой – это отруби, очистки картошки или мороженая картошка, за остатками которой мы ходили в поле зимой. Плюс добавлялась ложка муки из запасов бабушки.

Ещё бабушка кормила нас не то супом, не то щами из едва появляющейся ботвы свекольника. А когда корова отелилась, щи забеливались двумя-тремя ложками молока. У моей старшей сестры от голода опухали ноги, а я как-то справлялась.

Но пришло и счастье в нашу огромную семью. Мама в Егорьевске каждый кусочек хлеба сушила и однажды на попутной машине переправила нам целый мешок сухарей. Мы плясали и кричали от радости, когда бабушка к чаю дала по одному чёрному сухарю и половинке белого. Но сама бабушка никогда не садилась с нами за стол.

Двоюродный брат Ванюшка, мой ровесник, стал уговаривать меня ночью залезть в чулан, где хранились сухари, которые передала мама из Егорьевска. Ключ от чулана бабушка носила на шее, на веревочке. Всё же Ванюшка придумал, как ночью взломать замок. Мы с ним пробрались в чулан, Ванюшка сразу стал есть сухари и сильно хрустел. Я вся дрожала от страха, а он наелся сухарей чёрного хлеба и уже выбирал со дна мешка белые, когда нас «накрыл» дед. Все проснулись, нас стыдили, я сильно плакала на печке, а Ванюшку закрыли в дедовой комнате. Я слышала, как бабушка горько плакала, а дед утешал её, что всё не так плохо, раз уже «чёрные пропускали, а выбирали белые сухарики».

Наша краснодарская кухня

У моей бабушки была похожая ситуация: во время войны они жили под Москвой, в Клину. Мать послала её на соседнюю станцию выменять юбку на хлеб. Бабушка, а ей тогда было 16 лет, выменяла юбку, села в вагон, чтобы отправиться домой с буханкой хлеба. Дома ждали мать, две младших сестры и брат. Пока ехала, не заметила, как по крошке съела половину хлеба. Не знала, как матери на глаза показаться. Мать её тогда сильно побила. Бабушка всегда говорила, не дай Бог нам пережить такой голод. Царствие ей небесное, моей любимой бабушке, Евдокии Сергеевне.

Мой дедушка участвовал в Сталинградской битве, пролежал больше суток под землёй, пока его ординарец не нашёл… Участвовал в Ясо-Кишинёвской операции, обеспечил необходимую связь в месте, где до него не получалось этого сделать, за что тропу, по которой провели связь, назвали в честь него. Бабушка также переносила все тяготы службы, стоя на морозе по 12 часов… Другой мой дедушка тоже воевал. Горжусь ими, помню и благодарна за то, что у меня такие родные.

Дедушка по маминой линии был контужен и его братья не вернулись с фронта. Жили мы в Прибалтике, а бабушки и дедушки в/на Украине (много споров о том, как правильно, но ведь не это важно). Помню, что дед не любил Запад и советскую власть – когда приезжали летом в гости (до распада СССР), дедушка смотрел новости и «ругался с телевизором». Потом распад СССР, 90-е, ездить к ним стало дорого и сложно (поездом через белорусскую и польскую границу). Поэтому в последний раз я их видела, когда мне было 12. А сейчас мне 35, дедушки и бабушки уже нет в живых.

Моя бабушка Саня родилась в 1894 году. Мама моя была у неё первым ребенком и родила её бабушка Саня в 17 лет. Александра – наше родовое имя для женщин. Бабушка Саня тоже была первым ребенком в своей семье и тоже была названа Александрой в честь своей матери. Три поколения подряд старших дочерей в нашей семье называли Сашами, а теперь у меня есть правнучка Сашенька.