Енох - Хатуахвар: Взойдёт Солнце правды. Парадатапант

3. – «Меня зовут Ереме́ем, – ответил незнакомец, – Ты вовремя пришёл сюда: видимо, Бог направил тебя рассеять наши мрачные мысли и тревогу».

4. Я задумался над его словами и поинтересовался: «Что же тебя тревожит?», на что Еремей ответил: «Много зла стало в этом городе. Я с самого рождения жил в нём, рос, учился, работал, имел средний достаток и особых материальных проблем не имел. Но с некоторых пор Фекор существенно разбогател, и на фоне его жителей я постепенно скатился до низшего класса населения, сам того не замечая и при этом оставаясь с тем же достатком. С тех пор я стал испытывать неуважение со стороны окружающих: в первую очередь со стороны алчных женщин, которые жизнь видят только в роскошных одеяниях и драгоценностях. Это проблема всего общества, и думаю, если бы не требовательность и привередливость женщин, то такого бы парадокса не случилось: что общество в целом богатеет, но люди при этом беднеют».

5. Я сказал Еремею: «Такова закономерность в природе, которая некогда будет отменена: внешне непривлекательные женщины с бо́льшей вероятностью окажутся доступными и менее требовательными; на привлекательных же больше спрос, и соответственно в виду их редкости повышается цена. А ты считаешь себя бедным?» Еремей стеснённо ответил: «Не считал бы, если в глазах других не был таковым». Я спросил его: «Сколько сиклей 1 1 Более поздняя денежная единица, мера золота и серебра. В вавилонских источниках сикль упоминается только с 3-его тыс. до н.э., но поскольку искомое название денежной единицы, ходившей во время первой жизни Ханоха, неизвестно, она условно называется сиклем. ты имеешь и сколько сто́ит твоё имение?»

6. Еремей ответил: «На руках имею тридцать, а все моё имение сто́ит примерно сто пятьдесят».

7. Я сказал ему: «Это довольно много, и на тридцать сиклей можно было бы, к примеру, прокормить нескольких нищих».

8. «Я знаю об этом, – с выраженной на лице неловкостью произнёс Еремей, – Но моя экономия не позволяет растрачивать последние сикли на нищих, в то время как другие имеют в несколько раз больше».

9. Я ответил: «Можно остаться бедным с царскими хоромами, а можно стать богатым, имея небольшой камешек. Наша бережливость порой переходит в жадность. Тебя в ней оправдывает только то, что ты беднее остальных и что со своим доходом ты не нужен нравящимся тебе женщинам. В другом городе или селении ты уже давно бы погиб, но здесь ты оправдан. Однако если помимо оправдания от Господа ты хочешь получить ещё и награду, то раздай всё, что имеешь на земле, и всё то возместится тебе на небе».

10. Еремей опечалился и забеспокоился, но я, глядя на него, улыбнулся, хлопнул его по плечу и успокоил: «Не переживай. Небесная награда не только в сиклях измеряется».

11. После этого я попросил Еремея провести меня в Фекор. Там мы попрощались с ним и разошлись. Он вернулся к себе домой, а я долгое время бродил по улицам и пытался понять, зачем Йор привёл меня сюда. Вскоре на одной из улиц я встретил очень бледного человека по имени Рио́н. Он сидел на земле, обхватив голову руками. Я решил поинтересоваться и спросил его: «Что случилось?» Рион поднял лицо и прерывающимся от волнения голосом рассказал мне страшную историю: «Недавно моя сестра спрыгнула со скалы. Её возлюбленный по непредвиденным обстоятельствам должен был отправиться в дальние земли, после чего она решила, что больше никогда его не увидит, а без него смысла жизни для неё не существовало».

12. «Как же так, – тихо проговорил я, – Не обязательно же быть вместе с человеком телом: можно быть вместе с ним и душой».

13. Рион ответил: «По правде говоря, всю свою юность она очень ждала и надеялась жить с ним, вместе засыпать и просыпаться, а когда и юность прошла, и она поняла, что этому не бывать, то огорчилась и её разум помутнился…

14. А верно говорят, что люди после смерти подобны бесполым Ангелам и что на том свете разделить брачное ложе с её возлюбленным моей сестре не удастся? Что же теперь ей остаётся, когда она мертва?»

15. Я видел, как из-за сострадания к сестре и сам Рион был близок к помешательству и безумию, и поэтому постарался ответить таким образом, чтобы мои слова малость успокоили его: «Люди нуждаются во второй половинке, потому что одно целое некогда разъединилось на две части. После же смерти эти две части должны соединиться, и тогда вновь получится одно целое.

16. Ангелы потому и бесполы, что представляют собой одно целое, а не половину от чего-то разъединённого; и Господь Бог с Его служителями живут не раздельно, но связаны воедино».

17. Рион задумался, а затем напомнил мне о своей сестре и её несостоявшемся браке, и тогда я сказал ему: «Земная жизнь – это лишь переходная форма от хаоса к совершенству. После же смерти и освобождения от немощей тела ду́ши не ограничиваются какими-то рамками и возможностями, а наоборот – лишаются ограничений; и если твоя сестра – вторая половинка её возлюбленного, то и они воссоединятся в вечность, либо в спасительную, либо в погибельную. Но пока что Господь милует её. Приведи меня к её телу – ещё не настал час ей умирать».

18. Рион удивлённо на меня взглянул и воскликнул: «Но она уже как несколько дней мертва и погребена! Нет смысла доставать её».

19. – «Господь говорит, что в этом есть смысл, – ответил я, – Так кого же ты послушаешь, Его или себя?»

20. Выражение лица Риона стало таким, как если бы он хотел воскликнуть: «Какая глупость!», но тем не менее он молча встал и отвёл меня к месту погребения сестры. На окраине леса располагалось несколько могил. После небольшого сезонного дождя земля была сырой и мягкой. Мы без проблем сдвинули надгробный камень, достали холодное тело, и я простёр над ним свои руки и сказал: «Йор, разве Ты умертвишь то, в жизни чего есть смысл? Да возвратится же душа этой девы в её тело». И Йор услышал меня и воскресил её, и после этого её брат пал на колени и стал громко восхвалять имя Господа.

21. Когда мы пришли в дом Риона на трапезу и уселись за стол, мы вместе поведали и разъяснили его воскрешённой сестре то, что я недавно пытался объяснить самому Риону – о воссоединении душ в вечности. Она же удивилась нашему рассказу и с тех пор перестала думать о смерти.

22. Затем же, посмотрев на меня, она спросила – есть ли у меня женщина, семья, дом? Я ответил: «Нет». Тогда она спросила: «Почему? Ведь тебе уже не так мало лет! Может, стоит поторопиться?» Её вопрос заставил меня немного призадуматься, но затем я нашёл внутри себя правильный ответ и сказал: «Мне ещё надо подумать – подумать о страданиях мира, духовных законах, устройстве вселенной, моём предназначении, ради которого Господь Бог меня породил. Ибо я хочу поучаствовать в поиске ответов на все существующие вопросы и решении всех существующих проблем.