Анна Кавкаева - Солнечные дни

Я опять засунул руки в карманы и начал ходить по комнате.

– Я никого не люблю? Я ненормальный? Я не люблю тебя! – Резко произнёс я, делая ударение на последнем слове.

– И я такой же, как все. Ты достойна любви, как и все люди, но не моей, и не такими методами.

Я собрал всю волю в кулак. Я ходил по комнате взад и вперед, потом взял сигарету и молча вышел в туалет. Когда я вернулся, увидел, что входная дверь приоткрыта, заглянул в комнату – там никого не было, запер дверь, обитую тёмно-коричневым дерматином.

На следующий день меня ждал сюрприз. Неприятный.

Утром я решил пораньше выйти работу и, проходя мимо своего окна на первом этаже, обнаружил надпись, сделанную прямо под ним белой краской на красной стене: «УБИЙЦА». Я вернулся. Я взял банку с белой краской – осталась от подновления батареи – взял кисть и вышел во двор.

Быстро закрасив слово, я думал, что можно сделать с этим белым цветом. Ничего не придумав, я отнёс банку домой и поднялся на второй этаж. Позвонил в дверь. Естественно никто не открыл. Я нажал на кнопку звонка ещё. Я трезвонил так, будто за мной гналось несколько сотен чертей, и попаду ли я в эту квартиру – вопрос жизни и смерти. Я начал колотить в дверь. Я шумел на весь дом.

Дверь открылась. Сначала я даже не поверил своим глазам – это была неслыханная удача. Передо мной стояла сама Юля и смотрела на меня снизу вверх глазами, полными смешанного чувства страха и торжества. Она попыталась улыбнуться, но, увидев зверское, полное какой-то озлобленной решимости, выражение моего лица, осеклась.

Я втолкнул её в квартиру, схватил за плечи и начал трясти. От неожиданности она даже не попыталась сопротивляться. Я тряс её и говорил, шипя и выплёвывая слова: «Ты-ы, не смей меня задевать. Брось эти глупые, детские выходки. Я сам заявлю на тебя за хулиганство,– и тут Остапа понесло,– я перегрызу тебе горло и выгрызу твой маленький мозг, поняла, дура?». Она в испуге закивала. Я оставил её и ушёл. Последнее всё-таки было лишним.

В тот день я опоздал на работу на двадцать пять минут. Мой начальник Борис Морозов, пузатенький, уже лысеющий мужчина тридцати пяти лет, много мнивший из себя, наорал на меня: «Что вы себе позволяете?». Я тоже на него наорал: «Да пошёл ты вместе со своей дебильной конторой!».

Меня уволили очень быстро. Это была коммерческая структура, и законы Трудового кодекса Российской Федерации здесь не соблюдались. К тому же эта работа уже начала меня доставать: накопилось много претензий к руководству. Уже тогда я знал, что надо делать.

Я пошёл домой, позвонил отцу. Его зовут Михаил Сергеевич, а многие ещё помнят, как звали Горбачёва. Я сказал, что мне надо срочно уехать и что я всё объясню позднее, и попросил его рассчитаться с хозяйкой за последний месяц и вывезти к себе в посёлок мои вещи – самые крупные. Он меня понял и ни о чём не спрашивал.

Затем я позвонил дяде – «мой дядя самых честных правил»[3] – Ивану Сергеевичу, а как звали Тургенева, вообще никто не знает, разве что школьная учительница. Я сказал ему, что моя комната освобождается и попросил передать моим двоюродным братьям и сестре, что они могут договориться с хозяйкой и жить там, вроде, кому-то из них это было нужно. Он поблагодарил меня и тоже не стал ни о чём спрашивать. У меня очень умные родственники.

Остаток дня и ночь прошли весьма плодотворно: многое надо было успеть сделать. Ко всему прочему я снял с карты двадцать тысяч – часть денег, отложенных на светлый день, да, именно на светлый – на день, когда я решу жениться на любимой женщине, или когда любимая женщина родит мне ребёнка. Я спал всего несколько часов.

Ровно в восемь утра я закрыл дверь на ключ, спрятал его в условленном месте, вышел из дома и направился к автобусной остановке. У меня в голове всё это время крутились слова: «Районы, кварталы, жилые массивы – Я ухожу, ухожу красиво»[4]. Доехав до автовокзала, я взял билет на 9.30. на Москву до Щёлковского вокзала.

Мой приятель, с которым мы вместе учились в ВУЗе, давно звал меня к себе. Он сам жил там вот уже два года и работал монтажником-высотником. В Москве мне нужно было ещё пересаживаться на электричку. Я и мой лучший друг mp3-плеер сели в автобус, и в 9.33. он благополучно отправился. Путь мой лежал в город с поэтическим, как писала одна популярная современная писательница, названием Электросталь.

– Включи свет!

– Ты чё, ё…, дурак что ли?

– Дура, включи свет, б…

– Ты чё? Ё… Тихо.

– Темно, как у негра в ж… Включи.

– Тихо, на х…

– Ты, б…, дура.

Я в буквально запрыгал от счастья. Ещё бы! Когда я пришел сегодня с работы, батя сказал мне, что освободилась квартира моего брата. И всего за три тысячи. Я тут же созвонился с хозяевами и договорился. Мой двоюродный брат Федя неожиданно свалил в Москву. Хорошо, хоть сообщил об этом. Да, Федька – он такой. Ничего не боится. Берёт и уезжает. Молодец.

А я, наоборот, стремлюсь к осёдлости. У меня есть девушка – Света. Мы встречаемся с ней уже почти год. Наша свадьба предположительно назначена на август. Я хочу создать своё семейное гнёздышко, в которое приятно будет приходить, где меня всегда будут ждать и кормить. И любить.

Честно говоря, я не уверен в том, что Светка меня любит, хотя она говорит обратное. Она молодая, ещё студентка, а мне уже 27. Но я решил попробовать. Конечно, она была безумно рада предстоящей свадьбе, сразу рассказала всем подружкам, если не каждый день, то через день ходила смотреть платья в самом шикарном магазине нашего города. Даже узнала телефон фирмы по заказу лимузинов. Не знаю, зачем.

Но сначала нужно было снять квартиру и потихоньку её подготавливать, ведь с организацией свадебных торжеств хлопот и так будет много. Тем более я вообще не хотел расставаться со своей Светкой. Мы много гуляли, ходили в кино, театры, на выставки, встречались с друзьями и мало бывали вдвоём.

Квартиры, которые мне попадались, стоили безумно дорого – 5500 плюс коммунальные. Я, конечно, зарабатываю больше десяти тысяч, но такая плата – это слишком. На еду не хватит. Поэтому я сразу согласился на условия съёма Фединой квартиры, хотя она и была в отдалённом районе и без ванны. Это можно пережить, подумал я, и, позвонив Светке, назначил ей встречу в сквере «У птичек», где в центре круга со скамейками – клумба, а в её центре две каменные птицы с пышными хвостами.

– Саша! – Света уже сидела на лавочке и замахала мне, когда я подошёл. Несмотря на изменчивую погоду апреля, она была без шапки, в лёгком шифоновом шарфике и тонком пальто, естественно, в кроткой юбке и на высоких каблуках.

– Привет, – сказал я, подходя.

Я сел и обнял Свету за талию.

– Ну, так что за сюрприз, – улыбаясь, весело спросила она,– что за новость у тебя? Я сегодня снова смотрела платья в магазине «Фея», мне там одно понравилось больше всех, такое красивое – расшитое пайетками, украшенное стразами и кружевами. Корсет – обалдеть. Тридцать пять тысяч! Но за такое не жалко отдать! Ну, что ты хочешь сказать?