Андрей Лахтин - Безумство

Двери палаты распахиваются и все заходят внутрь. Больные спят по своим койкам под одним одеялом, два остальных покрывала вместе, но в то же время одиноко лежат в углу комнаты. Спокойствие напоминает затишье перед бурей. Лоуренс делает неосторожный шаг и роняет на пол горн, который по необъяснимой случайности оказался у больных. От шума падающего на пол металла больные просыпаются и вскакивают со своих коек, становясь в ряд. Жак и доктор Дидье тут же начинают имитировать поведение пациентов – встают в их ряд и выпрямляются. Жак глазами приказывает Бернарду и Лоуренсу сделать тоже самое, они делают. Всё напоминает сцену с торжественного парада, но торжество заканчивается буквально через две минуты, когда больные и врачи начинают в хаосе бегать по палате.

– Бернард заметил, что Жак и доктор Дидье начали так вживаться в свои роли, что их уже не отличить от обычных больных. Дидье подходит к одному из больных и даёт таблетку, приговаривая:

– Смотри, новое лекарство. Называется франсуатон. Чем больше ты будешь его употреблять, тем быстрее выйдешь на свободу и увидишь солнце.

– Солнце! Свобода! – заголосили больные.

Пациент взял франсуатон и разделил его на три равные части, которые раздал другим больным. Доктор Дидье выбил франсуатон из рук больных, не давая им проглотить лекарство.

– Нет, поверьте, нельзя делиться. Каждому по франсуатону в зависимости от того, как он работает, как ведёт себя. Вот вы, мужчина! Вы вели себя лучше всех, поэтому франсуатон оказался у вас. Вот вы, женщина. Вы совсем неуправляемы, поэтому так и останетесь здесь, потому что не будете принимать франсуатон, который вас лечит. Мы так же больны, как и вы. Не врачи мы никакие, но франсуатона у нас больше, смотрите, завались! – доктор Дидье съел целую таблетку на глазах у больных. – теперь я ещё ближе к норме. – Бери снова франсуатон!

Пациент разделил франсуатон на 4 части, дав одну доктору Дидье.

– На этот раз уже лучше. – сказал доктор и попросил врачей выйти из палаты, затем он плотно запер дверь с обратной стороны и обратился ко всем. – Значит так, первый этап нашего лечения начался. Как же я ненавижу этих больных, всегда с ними одни проблемы, дали бы шизофреников, бед бы не знали, а тут эти! Жак, посети эту палату через полчаса, но уже один. Давай им франсуатон до того момента, пока они не перестанут им делиться, в противном случае выбивай его из рук и клади в карман куски таблеток, чтобы они их не собирали. Занятие рутинное, поэтому твоим друзьям можно пока заняться чем-нибудь другим.

Доктор Дидье достал часы из кармана, взглянул на циферблат и оправился по своим делам, не выходя из образа сумасшедшего. Товарищи пошли в комнату отдыха и заняли в ней освободившийся диван.

– У меня осталось два десятка минут, чтобы собраться с мыслями. Что скажете, господа? – спросил Жак.

– Мне кажется дело совсем не в эксперименте! – заметил Лоуренс. – я могу вам доверять? Бернард? Жак?

Оба одобрительно кивнули головой. Лоуренс продолжил:

– Я вчера весь день наблюдал за больными и врачами и вот что заметил…

– Так и что же? – спросил его Жак, заинтересованно хлопнув в ладоши, целых два раза.

– Так вот…

– Лоуренс не смог далее продолжать, потому что два врача в комнате отдыха ни с того ни с сего начали драку, которая сопровождалась диким ором с не менее дикими аргументами: «Ты виноват! Нет ты сам!». Затем в комнату зашли врачи и устремились разнимать дравшихся. Когда всё успокоилось, один из разнимавших подошёл к Бернарду и произнёс:

– Вот ты где? Ты же Бернард? Тебя искал Франсуа, подойди к нему один прямо сейчас.

Лоуренс продолжил рассказывать свою историю Жаку, но Бернарда настолько быстро уводили, что он успел расслышать лишь: «Так вот, на чём я закончил…».

Бернард снова оказался у кабинета главврача, который уже ждал его у самого входа.

– Наконец-то ты пришёл! – сказал Франсуа. – Ты принёс журнал? Давай разберём твои записи у меня в кабинете прямо сейчас. У меня выдалась свободная минута.

Бернард провёл в кабинете Франсуа 5 часов, досконально рассказывая о каждом случае и давая всему свою психотерапевтическую оценку. На часах было всего 15:00, но главврач произнёс:

– Сегодня ты должен перепечатать свой журнал в компьютер. Такие записи не годятся! Займись этим прямо сейчас у себя в комнате, убедись, что тебе никто не помешает, заперев дверь. Управиться ты должен до ночи, а затем вышли мне файл на эту электронную почту.

Франсуа написал на одном из документов на его столе адрес электронной почты для Бернарда, оторвал клочок бумаги и протянул вперёд одной рукой, второй он указал на дверь. Этого было достаточно, чтобы распрощаться.

Бернард закончил работу к одиннадцати. Сделал анализ каждому событию, успел в одиночестве поужинать в кафе, чтобы не спутать свои мысли, и немного прибраться в комнате, что сделало её только неуютнее. Беспорядок добавлял этому помещению немного шарма. Бернард вспомнил, что по дороге из кафе есть автомат с газированными напитками, которых не подают за обедом. Он стоял в служебном помещении. Желание попробовать вредный напиток из студенческой юности одолело лень, которая наступила после работы над анализом журнала.

В клинике было непривычно тихо. У автомата уже стоял Лоуренс.

– Здравствуй, Бернард! Где ты был? Пропал на весь день?

– Франсуа заставил меня делать этот

– Бессмысленный анализ!

– Стой, не говори! Теперь я точно…

В этот момент свет вокруг потух, наступила ужасающая тишина, кто-то пробежал по коридору, Жак отошёл в сторону и сквозь темноту послышался его голос:

– Попробую найти выход, дверь была где-то здесь, ну и темнота!

Лоуренс открыл дверь и позвал Бернарда за собой, уйдя в синий от ночи свет.

Бернард ударил по автомату, чтобы достать застрявшую в ней банку доктора Пеппера, а затем услышал глухой удар и звук, похожий на падение мешка картошки с лестницы. Свет снова включился. Вместе с ним был слышен крик и множество бегущих людей. Бернард выбежал на крик к выходу из служебного помещения и заметил Лоуренса, лежащего в луже крови на полу. Рядом с ним была ржавая труба, которой, по видимому его ударили по голове.

– Это вы кричали? Обратился один из сбежавшихся врачей к уборщице.

– Да, заметила, что человек лежит на полу, а затем кровь, я испугалась!

Кровь действительно была повсюду и её было предостаточно. Но её вид не наводил столько ужаса, сколько было в самой атмосфере происшедшего. Лица сбежавшихся на шум врачей и сумасшедших передавали такой инфернальный страх, что в тему стала бы игра на расстроенном органе. Лунный свет, прорывающийся через тонкие закрытые шторы, явно выигрывал перед тускнеющей лампой, которая то и дело мигала, давая понять, что её давно пора было поменять. Редкие переговоры плавно превратились во всеобщий шёпот, напоминающий шорох камыша во время засушливого лета.