Vysheslav Filevsky - Любовное молчание. Рассказы о самой простой религии в мире

Был святой человек, который утверждал, что благо непрерывно говорить о Господе. Я с ним очень не согласен. Чашу любви, по-моему, нужно нести бережно, а не бежать с ней по пересечённой местности… Когда же я пишу о моей любви, то есть, не говорю о ней, эта чаша не расплёскивается, сила любви не уходит в воздух, чувство не оскверняется. Наоборот, «напиток» любви внутри меня становится более насыщенным.

Древо моей жизни это древо моей любви к Высшему и сущему. Моя любовь огромна и поэтому божественна. Поэтому священно и древо.

Я не могу представить, что возможно большее счастье, чем то, что испытываю я, даже в эту самую минуту. Но я никого не приглашаю пригубить это счастье: если вы получите на то благословение великого Непостижимого, оно вам низойдёт и без моего приглашения. А если нет – вы над моим счастьем только посмеётесь. И правильно сделаете. Давайте будем смеяться вместе, потому что я вам только морочил голову… А вы что, поверили? – Ха-ха-ха-ха!.. Любви же на самом деле, как многие говорят, нет… И меня тоже нет…

Мелодия мира

Однажды я проснулся от ощущения того, что моё тело превратилось в рояль. И я играл сам в себе. Совершал головокружительные глиссандо в небо и щебетал трелью, как жаворонок, только очень громко. Потом, спустившись вдруг в средний регистр, раздваивался в квинту, репетировал ей и, поднимаясь в нижнем звуке, сливался в унисон – и тоже трепетал – вибрировал, не совершая трели. Я мужественно наливался басами, тоже двузвучием, и затем утверждал себя аккордом.

Потом, будто поняв, что грохот это не моё, что это грубо и суетно, вдруг раздваивался, ставясь одновременно и пианистом, и инструментом. Обеими руками я быстро и тихо выкладывал причудливые узоры в верхнем регистре, вдруг прерывая их вязь и рассыпаясь звёздами по клавишам. Клавиши при этом вдруг начинали переливаться из цвета в цвет. Звуки превращались в духовные, в какую-то прозрачную невещественную ткань, которая вспыхивала то тут, то там ослепительными блёстками.

Пианист таинственным образом исчез в этой сущности, медленно упав в неё, как в колодезь… Теперь он слился с ней и был и волнующейся как бы на ветру радугой, и точечными вспышками. А внизу, под этим ликующим фоном, из грудного регистра медленно и уверенно, как бы из самого моего нутра, уступами поднималась мелодия, в тембре подобная хору виолончелей…

Если бы взяться, быть может, мне и удалось бы перенести на бумагу бледное отражение звуковой радуги со звёздами. Но сама мелодия явно не поддавалась записи. Не могла поддаться. Потому что она была выражением любви к великому Непостижимому… Смешно подумать, что такую любовь можно сделать доступной для каких-то знаков или неуклюжих и страстных человеческих чувств…

Мелодия постепенно превращалась во вселенский хор, становясь крупнее и уверенней. Прозрачная же ткань продолжала звучать, но поднялась куда-то очень высоко. Теперь её, сгрудившись, наполняли настоящие звёзды. Они сверкали в сознании. Казалось, их можно было взять в руки. Но я знал, что такое предположение -неправда. И тогда понял, что моё сознание бесконечно, как космос…

Мелодия же одновременно и господствовала и отсутствовала. Её единозвучие завораживало и подчиняло. Теперь не виолончели – все духи благодати, все души усопших – всё составляющее духовный мир пело эту невыразимую мелодию.

Где-то внизу кувыркались президенты, жулики, продавцы, деятели культуры… А под ними, в самом низком регистре, но тишайше, грозно пузырилась чёрная масса житейского моря, над которой они властвовали. Там можно было различить только хлопочки лопающихся пузырей…

Мелодия же торжествовала. Она была выражением небесной Правды, высшей, духовной справедливости, противонаучной, не поддающейся звуковому или письменному изъяснению Истины. Если бы мелодию возможно было записать, на это стоило бы потратить жизнь. Но…

Истину выразить нельзя. Выраженная Истина – это лукавство. Поэтому, я понял, не стоит тратить жизнь на невозможное – на поиски Истины.

Однако человеку всё-таки доступно не мало, а именно – Истиной быть , а именно : всем существом любить великое Непостижимое, не гортанью, а всем собой петь об этой любви, не понимая мелодии и не пытаясь испортить её бледными и лживыми в своей неточности словами, бытийствовать мелодией любви, не выделяя свой голос из духовного хора, а наоборот, с огромной радостью растворяясь в нём, утопая и всё более отдаляясь от чёрной массы внизу…

Да, если опуститься в её контр- нет, даже субконтроктаву… О, вам там хорошо?.. Простите, у меня другой путь… Нет, нет и нет! Этот телевизор, новости из компьютера… Прочь, прочь…

Я – мелодия мира, мелодия бесконечной жизни, мелодия огромного счастья… Это очень интимно. А переливы звёздной радуги где-то там, в запределье, так светлы… Вы возразите, что, мол, космос чёрен… Но я не о вещественном. Запределье, о котором я сказал, не по земному чисто. А духовная чистота не может быть чёрной, как, впрочем, и белой: она бесцветна.

Родник и дыхание

Сожалею, что вы со мной скорее всего не согласны. Но я воспринимаю Землю таким же живым существом, как и вас, уважаемые читатели. И я горячо люблю её… Может быть даже – Земля суть маленькая составляющая какого-то неведомого нам существа, размеры которого мы не в состоянии осмыслить – его живая клеточка…

Подобно всему живому и не живому, планете потребна любовь. Без неё она погибает. Вам приятно жить отстранившись от понимания этого, потому что у вас нет благословения великого Непостижимого любить Землю. Поэтому вы и не любите. Поэтому же вы и не виновны в умирании планеты, хотя Непостижимое убивает планету вашими руками, вашими каменными по отношению к ней (только по отношению к ней) сердцами, вашей воинствующей нелюбовью друг ко другу и вашим разъеденным страстями сознанием – сознанием человечества. И это очень важно понимать: вы – убийцы, но вы и невиновны…

Нет, я не издеваюсь, я в самом деле так думаю. Вы исполняете предначертанное и поэтому так чудовищно жестоки к Земле и ненавистны друг ко другу. Поэтому многие и вас так жаждут войны, голосуют за войну и хотят убивать. И это несмотря на то, что в ядерной войне не будет ни победителей, ни героев… Что это, если не одержимость, если не потеря чувства самосохранения?..

Если б вы посмотрели на свои действия хотя бы с расстояния Марса, поверьте, вашему ужасу не было бы предела…

Возможно, вы понесёте наказание за исполнение воли Предвечного. А может быть – и нет: действие Закона Воздаяния непостижимо.

Вы скажете, мол, как же так, ведь мы только исполнители высшей воли… Да, только исполнители. Но бывает, наказываются и исполнители.