Владимир Козлов - Вальтер. Горькое молоко – 3

Колчак в шутку его называл Виктор – велеречивый и требовал за кличку с него килограмм сахару, на что Витя отмахивался, но кличка ему нравилась.

Сейчас Витя стоял перед ребятами и доказывал им свою осведомлённость в военном деле:

– Он будет подсчитывать, сколько карбованцев, нужно выделять нашим воинам для уставных целей, – важно произнёс Витя. – Без таких специалистов, как Моня армия существовать не может!

Возражать ему никто не хотел. К нему ребята уже привыкли. Марек в ответ дал ему сигарету, которую он закуривать не стал, а положил её в карман рубашки.

– Ну, как, я их на ароматизированной бочке прокатил? – раздался сзади голос Луки.

– Они давно напрашивались на такой комплимент, – сказал Колчак. – Скромнее надо себя вести, а не лезть к соседям со своими нравоучениями.

– Моня младший это типичный глист, – сказал Лука, – а дед у него ещё в силе, но если водку в старости сильно пьёт, силу скоро потеряет. Вот старший сын у него мужик ничего. По крайней мере, вредностью он не бросался. И то, что он живёт на белом свете это заслуга рода Беды. Ему жена Ивана операцию делала.

– Я знаю эту историю, – сказал Вовка, – мне брат рассказывал. Но сегодня я думаю, мы им не только в фуражку нагадили, но и в душу не хило наложили.

– В ментовку они не заявят, – успокоил всех Лука. – Сами виноваты, вооружены были и кидали в вас камнями. Эту поездку они надолго запомнят у меня.

– Выручил ты нас конечно вовремя, – сказал Колчак. – Мы не ожидали даже, – думали ну молодец Куркуль, помог нам, увёз этих психов. Мы тебя не видали и не знали, что ты в кабине сидишь.

Все сидящие у фонтана пацаны смотрели на Луку с большой благодарностью. Иметь такого покровителя для каждого из них было почётно.

– Вы Витьку Мякишу спасибо скажите, это он меня предупредил, – кивнул на Витю Леонова Лука.

За чрезмерно излишний вес, Лука находясь в хорошем настроении, иногда называл так Витька.

– Если бы не он торчать бы вам на крыше до сих пор.

– Никто бы там столько не сидел на этой крыше, – резко отверг слова Луки Жига

– Мы легко могли бы их отмутузить сами. И нам, запросто можно было спрыгнуть с другой стороны, и никто бы нас не догнал, но бежать по такой жаре, да от этих выродков, – много чести будет. Нам приятен сам процесс их травли. Бесплатный концерт пацаны посмотрели, и нам в кайф.

…Лука заулыбался, показав всем свои жёлтые от чифиря зубы. Спросил время, но часов, ни у кого не было. Он спешил на работу. Лука оформился на завод токарем, где работал посменно. Помимо основной работы он находил время, для побочной работы. Ходил на пакгауз, или в порт разгружать баржи и вагоны. Деньги, были нужны, чтобы одеться нормально, и приобрести необходимый для себя инструмент. Он уже почти год находился на свободе и мечтал открыть бытовую ремонтную мастерскую. Но в конце лета его опять посадят за изготовление и сбыт огнестрельного и холодного оружия. Следом за ним посадят за убийство Жору Хлястика. На заводе ночью в комнате мастеров обнаружат труп мастера Соколова, друга Жоры и на столе недопитую бутылку водки и два стакана. На одном из стаканов найдут отпечатки пальцев Хлястика.

Схватка с Моисеевыми для Колчака со временем обернётся неприятным для него выпадом со стороны начальника милиции. Он включит незаметно свои рычаги.

Сергей Беда успешно окончил университет и стал работать в городской газете. Он был холост, но женщин любил всегда везде и блондинок и брюнеток. Одним словом он почитал их. Но вот ответственный шаг к бракосочетанию не решался делать. Независимость его устраивала. Хотя нет, да и поинтересуется у Вовки, не вышла ли замуж за кого его молодая учительница Лара. «Не знаю, – хмурился Вовка, – шафером у неё на свадьбе не был. А если интересно спроси у неё сам». Беда жених конечно завидный был и не одна женщина и девушка при виде его томно вздыхали. Он был не только внешне красив, но и интересен, как собеседник. И ещё Сергей был щедр, что у некоторых женщин хватало смелости попросить у него денег на покупку изысканного ювелирного изделия. И он покупал. И обладательница такого подарка, оберегала такого кавалера от внимания других женщин. Но он хорошо понимал, что не может принадлежать одной женщине. А чтобы женщин красивых любить, одной внешности мало, нужны деньги и только деньги. Только с ними он ощущал себя полноценным мужчиной. И он с каждым днём становился материально богаче.

У Сергея, были какие – то коммерческие дела с Августом и мать стала замечать, что её старший сын начал жить не по средствам. Одевался как Лондонский денди, ужинал в ресторанах. От матери этот факт невозможно было скрыть. И он хорошо понимал, что мать догадывается о его тёмных делах с Августом. Хотя он её каждый день успокаивал, что никаким криминалом не занимается.

«Все мои чрезмерно завышенные доходы никакого отношения к уголовно процессуальному кодексу не имеют» – говорил он.

– Сергей я не тётя Груня – дворник с двумя классами за плечами, – высказывала мать свои опасения. – У меня высшее образование и мне поступают не ложные сигналы в мозг. И нечего мне говорить про завышенные доходы. У тебя что гонорары, как у известных писателей? Боюсь я за тебя сынок!

– Это всего лишь удачные коммерческие подработки мама, – сказал он ей утром седьмого ноября. – Не жги себе нервы. Я всё делаю в рамках закона.

– Приведёт тебя Август на скамью подсудимых, – причитала мать. – Ох, приведёт!

– Август здесь не причём. И не надо на него коситься, когда он к нам в гости приходит. Он нам шесть лет подряд помогал. И как помогал? Мы никакой нужды не знали.

После такого мощного аргумента, матери сказать было нечего.

В середине октября Сергей подъехал к дому на Чайке.

Удивил весь двор, удивил родню, обрадовал и накатал девочек конфеточек, но разозлил милицию. Через два дня его арестовали. Статью ему предъявили серьёзную, и грозило Беде до двенадцати лет лишения свободы. Все заботы с адвокатом и судом возложил на свои плечи Август и Захар, который находился на нелегальном положении, имея бумаги на лесопилку в селе Осинки у деда Романа. Суд определил Сергею наказание сроком в пять лет.

На суде при оглашении приговора по лицу Сергея можно было безошибочно определить, что такой срок его не только не огорчил, а обрадовал.

Около суда находилась вся родня Беды. Ждали когда выведут Сергея. Около запасного выхода стоял милицейский УАЗ. Один Август не стал ждать Беду. Проходя мимо милицейской машины, он сильно кулаком ударил по капоту и, развернувшись, влился в толпу прохожих.

Иван Беда стоял вместе со старшей сестрой Клавдией и Вовкой Колчиным, учившимся в выпускном классе. Они дождались, когда конвой затолкал Сергея в машину, и помахали ему рукой. Мать утерла слёзы носовым платком, после чего скомкав его в руке, произнесла: