Михаил Максимов - Медвежья воля. Сказки

– Ничего ты не знаешь, помолчи лучше, – ответил дедушка.

В полдень они пришли в лес. Макарыч позвал боровика один раз, потом громче еще раз, но никто не отвечал.

– Не знаю, что делать? – произнес растерянно дедушка и присел на ствол поваленного дерева.

– Что – что, домой иди, сил, я вижу, у тебя уже больше нет, – услышал он тоненький голосок.

– Боровичок, миленький, как хорошо, что ты тут! Не скажешь, что с Андрюшей, где он сейчас?

– На озеро подался, конец там свой решил встретить.

– Объясни, боровик, что все это значит?

– Нет, как на озеро пройти? – вступила в разговор Даша.

– Чего проще, иди по тропинке, потом по лесу, солнце сначала в ухо светить будет, а у озера почти в спину. Далековато до озера, дедушка уже устал, придется тебе одной идти.

Даша обняла дедушку и, несмотря на его протесты, быстро пошла, а потом побежала по тропинке. Опустился старик на дерево и едва не заплакал от обиды, что растерял с годами силы, что отпустил девушку одну в лес.

– Не переживай так, – услышал он опять голосок, – внучка твоя не впервой в лесу оказалась.

– Боровичок, дорогой, в случае чего, не оставь внучку в беде, я тебя очень прошу.

– И без твоих напоминаний все сделаем, – ответил с обидой боровик, – а ты шел бы потихоньку домой.

Макарыч поблагодарил гриб, встал и побрел к дому.

Как не спешила девушка, но только к сумеркам она успела прийти на берег озера. Смотрит, а в лес от берега свежие следы уходят. Кликать не стала, пошла по следам. Идти ей недолго пришлось. Через некоторое время услышала, как палкой кто-то по стволу дерева стучит. Пошла на этот стук. Смотрит, Андрюша с палкой стоит, задрал голову и смотрит на вершинку дерева.

– Филин, а филин, ты слышишь меня? – произнес он.

– И слышу, и вижу уже. С чем пришел, молодец добрый?

– Попросить тебя хочу, не смог бы ты посодействовать мне, чтобы я опять в птицу превратился. Не получилось у меня ничего, не полюбила меня девушка.

– Птица добрая, не только ему, помоги нам обоим превратиться в птиц, я тебя очень прошу, – произнесла громко Даша из-за спины Андрюши.

– Ух, ух, – проухал филин, – глупые молодые люди, глупые люди.

Он взмахнул своими крыльями и скрылся в надвигающейся темноте.

И они все поняли. Андрей взял девушку за руку и осторожно повел к озеру.

– Ночевать в шалаше придется, ночью через лес не пройти будет, – сказал Андрей.

– Переночуем, в чем проблема? – ответила она.

Она смотрела на тихую озерную гладь, в которой стала отражаться полная луна. И пришло окончательное освобождение от чар невидимых. А вместе с этим освобождением в душе рождались удивительные звуки какой-то неземной музыки. Ей хотелось взмахнуть руками, подняться в это ночное небо и парить над этой сказочной красотой.

Андрюша в это время собрал сушняк недалеко от шалаша, потом он развел костер.

– Ты спугнул сказку, – сказала она с сожалением и присела рядом с ним.

– Я потушу костер, и сказка опять вернется к тебе.

– Не надо этого делать, пусть сказка будет впереди, а мы ее будем догонять вместе. Ты согласен?

Он подошел к ней и взял ее за руки.

– С тобой я всю жизнь готов идти в нашу сказку.

Она прижалась к его груди.

Спать им не дали комары, но они не очень-то жалели об этом. Всю ночь он рассказывал ей о тех злоключениях, которые с ними случились, когда они были журавлями. Она, как ни пыталась что-то вспомнить, но так и не могла даже представить себя птицей.

Когда они вернулись в город, Дарья сообщила своему жениху о разрыве с ним. Злые огоньки блеснули в его глазах, но Дарья ничего этого не заметила. Как-то под вечер синичка застучала Андрюше в окно. Он попробовал отогнать ее, но птичка не собиралась улетать. Она настойчиво продолжала стучать клювом в стекло.

– Не к добру это, сынок, – услышал он голос матери за спиной.

Эта тревога передалась и Андрею. Он быстро оделся и побежал к дому Макарыча. Синичка кружилась над ним. Он подбежал к забору и открыл калитку. Синичка громко зачирикала, к ней подлетели еще синички, которые начали кружиться вокруг куста сирени. Андрей подбежал к кусту. И тут они встретились. Думвай шагнул ему навстречу, в руках у него блеснул нож. И быть бы беде, но сначала одна синичка, следом вторая врезались в лицо Думвая. От неожиданности он вздрогнул и закрыл глаза руками. Этого момента оказалось достаточно, чтобы выбить у него из рук нож, а потом повалить лицом вниз на землю.

Андрей хотел скрутить ему руки за спиной, но неожиданно перед его глазами вспыхнул яркий свет. Андрей отскочил в сторону. Потом посыпались искры, стало темно от дыма. Когда дым рассеялся, Думвая уже не было. И все же в сумерках уходящего дня, Андрей успел увидеть улетающего, огромного коршуна.

Осенью за городом молодожены провожали журавлей в дальнюю дорогу. Андрей обнял своих воспитанников и шептал им слова напутствия в этот непростой полет. Потом и остальные птицы окружили Андрея с Дарьей. Каждая старалась дотронуться своей красивой головкой до лица молодых людей. Дарья не выдержала и расплакалась. А птицы стали поочередно подниматься в небо. Вот они сделали небольшой круг над лугом, где стояли Андрей с Дарьей и полетели в сторону леса. Услышав их прощальный крик, не сдержал слезу и Андрей. Птицы скрылись из виду, а они все стояли и смотрели им в след.

– Счастливого вам полета, дорогие наши птицы!

– Мы вас очень ждем весной в наших краях!

Это была прекрасная картина. И хотя нарисовал ее не ахти, какой знаменитый художник, оценивалась она неплохо. Изображена на ней была река, туман над водой и двое рыбаков с удочками. Особенно красивы были берега. Густая трава, извилистая дорожка и свисающие до воды кусты плакучих ив, так и манили, особенно в зимние холода, снова в теплое лето. Глядя на двух рыбаков, рука так и чесалась, чтобы взять удочку, забыть все на свете и устроиться возле кустиков на бережку, чтобы вытащить вот такого жирнющего окуня. Мало того, у смотрящего на картину, даже не знатока живописи, возникало ощущение, что у одного из рыбаков поплавок слегка дернулся. Это сразу оживило всю картину. Казалось, что по воде расплылись легкие круги, хотя их абсолютно не было видно в тумане, удилище слегка дрогнуло, а рыбак весь напрягся, готовый в любую секунду вытащить улов.

Приходили гости, смотрели и восхищались картиной, доставляя удовольствие хозяевам. Гордилась собой и картина.

– Ах, как я хороша! – говорила она всем вещам в комнате, – все так и любуются только мной.

Ей никто не возражал, потому что кругом были обычные вещи, которыми просто пользуются, а не любуются. Но однажды картину сняли, чтобы протереть от пыли. И все увидели вбитый в стену обычный гвоздь.