Андрей Бинев - Дорога домой

– Матерок, – заулыбался Багдасаров, но встретившись с холодными глазами Крюкова, виновато развел руками.

– Матерок у нас всегда есть, Карен Левонович, – процедил сквозь зубы Крюков. – И это особое оружие точечного поражения мы применим, когда следует. Не беспокойтесь! Но у нас теперь нет морозов – всеобщее потепление, так сказать, в прямом и переносном смысле. Да и пули тут не помогут. Так что мы имеем?

– Мы имеем волю! – напрягся Бероев и нервно втянул живот. Он сидел в глубоком кожаном кресле за приставным столиком. – Государственную волю: «не допустить!»

– «Не пущать», значит? – криво усмехнулся Крюков. – Тут мы мастера! Только времена, друг мой, изменились, и теперь не очень понятно становится, кого и куда «не пущать»? По заключению специалистов из Госплана продуктов питания в стране осталось, в общем и целом, на полгода и то, если покрепче затянуть пояса. Не хватает уже на заказы по предприятиям и в магазинах, как говорится, что-то … не очень прилично будет выразиться, эдакое ночевало!

– М-да! – пробурчали оба генерала и переглянулись.

– И это не всё! Горючее! Бензин, так сказать, и остальное… того. Мало, в общем этого… Дефицит, как говорится. Враг ударил и тут! Обрушил мировые цены, и мы, как бы это выразиться поточнее, умылись, так сказать. Нефтедоллары тоже теперь дефицит, и долги покрыть мы никак не можем. Кредитов там разных понабрали. Ну, вы понимаете! Враг требует немедленных выплат, и всё тут! Продавать все это в стране за рубли, их теперь, знаете как в народе называют? «деревянными» называют, так за них продавать нефтепродукты на внутреннем рынке все равно, что бриллианты менять на прокисшие бананы. Это, так сказать, общая обстановка. Водка – опять же дефицит, вина нет, курево заканчивается! Этого враг и добивался! Вот!

Он словно с облегчением отвалился в кресле, как будто враг выполнил все его желания.

– И внутренний враг, предатель, тоже поднял голову, – победоносно закончил Крюков, – теперь вообще всю страну хочет спустить в трубу.

– В канализацию, вы имеете в виду? – не то участливо, не то с долей злорадства подсказал Бероев.

– Во-во, Артем Лаврентьевич, в канализацию! Я понимаю, дорогой мой, что ваши люди стоят и сверху и снизу этой трубы – если не спустят, они при капитале останутся, а коли уж спустят, так опять же не с пустыми руками. И вы на меня глазками-то своими не блестите! Я вас и кое-кого из вашей родни, как прошлой, так и настоящей, знаю неплохо! Повадки известные! Но время сейчас такое, чтобы ругаться и делиться на «своих и чужих». Потом разберемся, когда враг будет разбит в самом своем логове, так сказать!

– Это где же? – не унимался Бероев. – Уж не в Белом ли доме, вы имеете в виду, Всеволод Михайлович? Так туда далековато будет! Не дойдем!

– А мне, дорогой, Артем Лаврентьевич, как говорится, «до фени», где у них логово! – взорвался Крюков. – Для меня главное, чтобы от родных стен подальше их отогнать и так дать, чтобы не повадно было!

– Я что-то не пойму, Всеволод Михайлович, – завозился в своем кресле Багдасаров. – Мы-то что можем? Задача не ясна! Где враг, где мы – тут черт ногу сломит!

– Враг проявится, когда мы его главного союзника за штаны стащим! – резко ответил Крюков и теперь уже совершенно осознанно ударил ладонью по той же папке.

– Вы имеете в виду… – Багдасаров нервно привстал и несмело указал пальцем на папку.

– Именно! – заключил Крюков и поднялся. – Это его последний шанс понять, что выбор сделан: или он с нами, или против нас. Тогда кто с ним? Враг? Конечно, враг! Вот тут мы и нанесем удар! Смертельный!

– Это приказ? – мрачно спросил Бероев.

– Это предложение… и настоятельная, слышите, очень настоятельная просьба! – прошипел Крюков и обошел стол со стороны сидящего в кресле Бероева. – Нужны ваши внутренние ресурсы. Вы понимаете, Артем Лаврентьевич?! Полная готовность к действию и вера. Вера в победу!

Крюков приблизился к Багдасарову:

– А что касается вас, Карен Левонович, то необходимо поставить в известность весь внешний оперативный состав о предстоящих событиях, не раскрывая сути, и включить все их агентурные возможности для, так сказать, пропаганды наших действий. Понадобятся усилия ваших «агентов влияния» во всех зарубежных правительствах, чтобы не вызвать там паники, когда мы начнем действовать.

– «Мы» – это кто? – спросил Багдасаров, и Бероев кивком головы неожиданно даже для себя поддержал его вопрос.

– Первый эшелон власти! Те, кто остается верным великим идеям марксизма-ленинизма, родине и советскому народу. Многострадальному, обманутому, ограбленному…

– Кем? – недобро усмехнулся Багдасаров.

– На что вы намекаете? – вскинул голову Крюков и посмотрел в глаза генерал-полковнику.

– Это не я намекаю, Всеволод Михайлович, а вы сами, извините, – ничуть не струсил Багдасаров.

– Я не намекаю! – горячился Крюков. – А называю все своим именами. Провокаторы, расхитители, враги воспользовались временными трудностями и грабят народ! Кооперативы там разные затеяли, землю хотят отобрать у государства, у народа, можно сказать… предприятия… того… разбазарить и сбежать со всем этим на Запад.

– С землей, что ли? Со станками, кранами? – рассмеялся Багдасаров. – Врагу без этого, без наших ржавых гаек, ну никак не прожить! Спит и видит, когда все это через границу потащат!

– Вы напрасно иронизируете, товарищ Багдасаров! – Крюков буквально добежал до своего кресла и нервно плюхнулся в него. – Не по коммунистически как-то! Мы к вам, как к товарищу, а вы… ржавые гайки, понимаешь… в колеса.

Он, пытаясь найти поддержку у Бероева, искательно заглянул к нему в глаза. Но тот отвел взгляд и даже чуть-чуть запрокинул голову, мол, я тут ни при чем, и этот разговор меня не касается.

– Я должен подумать, Всеволод Михайлович! – поднялся Багдасаров. – Доложу вам о наших разведвозможностях в ближайшее время. Но не обольщайтесь! Личный состав, на сколько мне докладывают, ропщет, не доверяет, так сказать, Центру. Зарплаты небольшие, к тому же, тут у нас черт знает что творится. До них все это доходит немедленно! Да и попривыкли все уже у себя на местах. Но меры примем! Это я могу пообещать!

Крюков мрачно кивнул и отвернулся, давая понять, что к Багдасарову у него больше вопросов нет. Тот не торопясь пошел к выходу из кабинета и, прежде чем покинуть его, обернулся и пристально посмотрел на Крюкова и Бероева. Они молчали – один подавленно, второй – в ожидании ухода Багдасарова.

– Вот! – грохнул кулаком по столу Крюков, когда за Багдасаровым закрылась высокая, тяжелая дверь. – Попробуй-ка, поработай с такими вот! Кому доверять? Кому доверять?

– Мне! – ответил Бероев, глядя прямо перед собой.