Сергей Леднёв - Удачи в Гвинсберне!

Впрочем, куда больше басиста меня поразил Соэль. С очередным рейсом Рамси принёс… странную конструкцию, состоящую из большого ручного барабана – кажется, это называется конго, – и с двух сторон к нему крепились бонго 8 8 Конго – узкий высокий барабан, бонго – маленькие и обычно соединённые вместе барабаны. Более всего характерны для этнической музыки, латино и похожих жанров. На инструментах играют голыми руками. . С последних свисали длинные загадочные шнурки с петлями на концах. Весь этот агрегат Рамси нёс одной рукой, в другой зажав куда более привычную стойку с одним крэш-цимбалом 9 9 Крэш-цимбал ( англ . crash cymbal) – одна из тарелок в комплекте барабанной установки (а иногда и не одна), даёт самый громкий и мощный звук из всех тарелок. Чаще всего используется для подчёркивания акцентов сильным одиночным ударом. – такую можно найти в любой барабанной установке. Соэль преспокойно сел на ящик, поставил перед собой свой странный инструмент, сбоку установил крэш-цимбал и начал что-то отстукивать ладонями по конго.

– Значит… – начал было я.

– Да, всё верно, – опередила меня Тессария, – Соэль не умеет играть на обычных барабанах, но зато отлично владеет собственной установкой. Он говорит, это андарийский народный инструмент. Соэль, как ты его называл?

– Что? – Соэль прекратил разминаться и вопросительно посмотрел на девушку.

– Твой инструмент. Барабаны. Как он называется? Имя?

– Имя? – переспросил Соэль. – А, имя. Саддакан.

– Спасибо. В общем, Эри, перед тобой «саддакан», знакомься

– Привет, саддакан! – Я иронично поклонился инструменту, Соэль удивлённо посмотрел на меня и улыбнулся. Наверное, он всегда улыбается, когда не может чего-то понять в этом странном, не привычном для него мире?

Но в игре на саддакане Соэль был, наверное, очень хорош. Я говорю так неуверенно только потому, что мне было не с чем это сравнивать. Южанин с лёгкостью выбивал из саддакана лихие дроби, и руки его мелькали то тут, то там, ни разу не промахиваясь мимо самих барабанов. Загадочные шнурки, как оказалось, имели своё важное предназначение —просунув в петли носки ботинок, Соэль мог натягивать верёвки для усиления натяжения мембраны бонго, получая более высокий звук. Ловко придумано! Изредка Соэль ударял по крэш-цимбалу, словно вспоминая, что должен использовать и его. Звук получался глуховатым – хуже, чем получается, если ударить по цимбалу барабанной палочкой, Однако на ребре ладони южанина, как я потом увидел, была натёрта мозоль от частых ударов по тарелке, и когда я попробовал шутки ради ударить по его крэшу, звук получился ещё более глухим. А сам удар – весьма чувствительным.

Но самым главным было то, как саддакан вписался в получавшуюся у нас музыку. Как ни странно, от звучания народного инструмента андарийцев не исходило ощущения джунглей где-то на экваторе, – наоборот, в сочетании со звучанием «гуляющего» баса Тима и моей гитары у меня в голове ассоциативно выплывала картина именно небольшого городка, и именно его крыш и неба. Может, конечно, дело не в инструментах, но факт остаётся фактом – музыка была достаточно яркой и ощутимой… хотя нет, я понял, чего не хватает: клавишных.

За синтезатором сейчас стояла Тесс. Было видно, что она не училась играть, но всё-таки пыталась выдать что-то в такт и в тон песне. Мы даже придумали, как именно будет звучать в сумме начало нашего «шедевра», кто когда вступает и что играет. Начинать, как главному козлу отпущения, приходилось мне. Всё было как всегда, что ни говори.

– Тессария, может, лучше попробуешь сочинить текст песни? – с притворной доброжелательностью протянул Эри после очередной не самой удачной попытки исполнения сочинённого.

– У меня творческий кризис! – проныла в ответ Тесс. Тоже притворно.

– Ну и что? А у меня низкая самооценка и изгнание из поэзии с приказом не возвращаться. И вообще, текст сам себя не напишет!

– Да что вы спорите о такой ерунде?! – вмешался Тим. – Если вы не можете ничего сочинить, предоставьте это мне!

Тесс смерила басиста угрюмым взглядом:

– Знаем мы твои тексты. «В старом замке жил барон и поил чайком ворон». Слышали уже.

Эри прыснул от смеха:

– Тим, у тебя все песни такие?

– Нет, – с подчёркнуто гордым выражением лица ответил басист. – Только половина.

– А вторая половина какая?

– Про межгалактический десант.

Эри не удержался и расхохотался на весь чердак:

– Тим, ты должен мне это показать!

– Нет-нет, – живо пошёл на попятную автор. – Я ещё не свёл эти сюжетные линии воедино! – и засмеялся, признавая абсурдность этой идеи.

– Они нашли друг друга, – пробубнил из тёмного угла Рамси, раскинувшийся прямо на матрасе Эри и уже полтора часа бездельничавший.

– Эй, Рамси, сделай доброе дело, – обратился к нему Тим, – скажи нам: то, что мы играем, вообще можно слушать тем, кто ничего не понимает в музыке?

Спортсмен хмуро взглянул на басиста и пожал плечами:

– А мне-то откуда знать? Может, сам расскажешь мне, что я должен думать о вашей песне?

– Неужели даже ничего не чувствуется? – спросил Эри, перебив уязвлённого Тима, который явно собирался сказать в ответ что-то не очень мирное и дружелюбное.

– Что ты имеешь в виду? – Рамси неодобрительно покосился на внезапно вклинившегося в их диалог гитариста. Чувствуя, что неосторожно подобранные слова могут вызвать негативную реакцию у парня Тессарии, Эри призвал на помощь всё своё красноречие:

– Ну, как бы сказать… Говорят, что настоящая музыка должна делать людей свободнее. В смысле, когда она звучит, ты чувствуешь, что нет непреодолимых преград, что всё решаемо. У тебя поднимается настроение, ты хочешь сделать этот мир лучше…

– Я ни-че-го в этом не смыслю, – процедил Рамси, прервав поток мысли юного теоретика. – Эти ваши вопросы не ко мне.

– Понятно. Мы все безнадёжны, – ухмыльнулся Тим, глядя на Эри. Тот, возможно, и собирался что-то сказать, но тут раздался стук в дверь чердака, окончательно прервавший разговор. Это был Одди.

Признаться, я был удивлён, впервые увидев нашего клавишника. Коротышка, совсем ещё ребёнок, с тёмно-золотистыми волосами, в каком-то видавшем виды свитере и в больших очках, он робко стоял за дверью, сжимая в руках толстую папку – должно быть, с гаммами или чем-то подобным. Тессария немедля представила нас друг другу.

Интересно, где она вообще его откопала? Обычный юный «ботаник», втайне озлобленный на жестокий мир. Из таких в будущем вырастают злобные гении, мечтающие взять в свои руки власть над человечеством… или такое всё же случается только в кино?

Мальчишка робко протянул мне руку: