Наталия Шимонова - Колесо Фортуны

Ваш А.»

Получивши этакое письмо, девушка проплакала полночи, а затем приняла решение. В означенный день она, написавши лишь родителям записку, чтоб те не волновались и что она все объяснит им потом, а также надеется на их прощение, не колеблясь вышла навстречу своей судьбе и через четверть часа уже во весь опор мчалась по направлению к Петербургу, вместе со своим поручиком.

Со времени побега прошло уже почти четыре неделя. Ничего своим родителям Агния написать не могла. Алексей уговаривал ее не делать этого, ведь они еще не обвенчались, но в Петербурге поселились как муж и жена. Каково такое услышать ее родителям? И она соглашалась, но как им также быть в неведении относительно судьбы своей дочери, которую они, быть может, оплакивали уже как мертвую.

В Петербурге молодые люди жили замкнуто, в небольшой квартире одного из самых скромных домов на третьем этаже. Агния в основном не покидала ее пределов. Алексей все чего-то опасался и не велел ей выходить. Он объяснял это тем, что ей одной опасно и неприлично было ходить по улицам, а он не мог сам ее сопровождать, потому что был занят делами. Посему Алексей часто не бывал дома и Агнии было очень скучно. В такие моменты ее терзали сильные сомнения в правильности ее поступка, и она даже плакала и почти уже желала вернуться домой.

Да, Агния и впрямь раскаивалась, и думала, что ежели б можно было повернуть все вспять, она не стала бы бежать с Алексеем, а дождалась бы его дома. Если он ее любил, а он ее любил, то он непременно бы вернулся к ней и женился бы на ней, как должно. Она не была счастлива так, как ей хотелось. Ее мучили сомнения и раскаяние. Но стоило ей увидеть Алексея и услышать его уговоры и объяснения о том, что все готовится, она оживлялась и радовалась как дитя. Но отлучки Алексея становились все чаще и длительнее, и все более тревожили Агнию. Она просила объяснений и однажды он чрезвычайно обрадовал ее сказавши, что готовит все к свадьбе. Что не сегодня – завтра, они наконец-то будут благословлены в церкви.

Через несколько дней, нарушив строгий запрет Алексея и выйдя на прогулку, Агния была привлечена звоном колоколов неподалеку, в церкви на соседней улице. Радостный перезвон в будний день удивил ее и девушке пришло в голову, что это, должно быть, свадьба. Как радостно ей было бы посмотреть на счастье чужое в ожидании собственного!

Не мешкая, Агния отправилась к церкви. Толпа собралась большая: все радостно суетились, поздравляя молодоженов, которые только что вышли из церкви после венчания, ловили деньги, которые жених кидал в толпу. Одна из монеток упала прямо в руки Агнии. Девушка обрадовалась, сочтя это за радостное предзнаменование и решила взглянуть на молодую пару, которую почла провозвестницей своего счастья. Она подняла голову и крик ужаса замер у нее на губах. Алексей! Ее Алексей стоял под руку с невестой в сверкающем белизной платье! Он кидал монеты в толпу, кинул и ту монету, что попала ей в руку!… О, Боже! Она сжала руками рот, чтобы удержать крик отчаяния. Этого не может быть! Она не верила глазам своим. У Агнии закружилась голова и она едва не упала. Какая-то добрая женщина поддержала ее и помогла выбраться из толпы. В руке девушки все еще была зажата монетка – монетка ее счастья…

***

Агния ничего не сознавала вокруг, только слышала голос своей спутницы, которая заботливо спрашивала ее о том, где живет Агния. Девушка назвала улицу и дом, и обе они отправились по означенному адресу. Зайдя в комнату Агния, не скрываясь уже более, зарыдала. Никакие утешения не действовали на нее. То она не верила, что это правда и все казалось ей каким-то ужасным обманом, галлюцинацией; то страшная, невероятная ложь представала перед ней во всей красе и ей казалось, что крышка гроба захлопнулась над ней, оставшейся живой по какому-то ужасному недоразумению.

– Этого не может быть… Он придет и все объяснит, – то и дело шептала она, хватаясь за призрачную соломинку, которую ей протягивала надежда.

Агния в порыве отчаяния рассказала все той женщине, что помогла ей. Серафина, так ее звали, молча выслушала признания обманутой девушки и, вздохнув, сказала:

– Что же, милая моя, такое случается довольно часто. Мужчины, увы, имеют склонность обманывать доверчивых невинных девушек.

Агния подняла глаза на Серафину и в первый раз внимательно посмотрела на нее. Та была еще молодая женщина, лет двадцати восьми не более. Но что-то в ее лице позволяло думать, что, не смотря на свою молодость, она была довольно опытна. Одета Серафина была хорошо, как благородная дама, но все же не с той тщательностью и скромностью, с какой обычно одеваются светские дамы. И к тому же она была несколько простовата.

– Но Алексей, он… – пробормотала Агния, – он…

– Он такой же, как и все, – Серафина со вздохом поднялась, – я налью воды, вам надо умыться.

Агния судорожно вздохнула.

– У вас все лицо красное, – продолжала меж тем Серафина. – Вам непременно надо освежиться, – она взяла кувшин и вышла из комнаты.

Оставшись одна Агния обмерла, как будто вся жизнь вышла из неё. Она не могла бы теперь и пальцем пошевелить, даже если бы очень захотела. Поэтому, когда Серафина вернулась, с некоторым усилием неся полный кувшин, она даже головы к ней не повернула.

– Ну, идите же сюда, – Серафина поставила кувшин на столик. – Я полью вам.

Агния только и нашла в себе сил, что покачать головой из стороны в сторону. Тяжело вздохнув, Серафина подошла к ней, принесла табурет, на который поставила таз, взяла кувшин, наклонила безвольную голову Агнии над тазом и принялась аккуратно умывать девушку. В довершении всего, тронутая такой добротой незнакомой ей женщины, Агния опять зарыдала. Серафина, тяжко вздохнув, обняла девушку и принялась гладить ее по голове.

– Ну, утешьтесь же, ведь он того не стоит… Не стоит он, чтобы вы так убивались…

Агния зарыдала еще сильнее и успокоилась только тогда, когда, утомившись, заснула.

***

Алексей так и не появился. Ни вечером того же дня, ни ночью, ни утром, ни вечером следующего дня. Никакой даже весточки не пришло к Агнии. Если бы не Серафина, она бы не раздумывая наложила на себя руки. Агния поначалу и не поняла, но Серафина осталась у неё и ласковым разговором и неподдельным вниманием все это время успокаивала её. На другой день, когда девушка в состоянии уже была хоть немножко соображать, она обратила внимание на то, что Серафина – абсолютно чужая ей случайная знакомая – возится с ней как с малым дитём. Кормит её, поит, умывает, развлекает какой-то ничего не значащей беседой. Поняв всё это, Агния нашла в себе сил сказать ей спасибо. А потом её будто прорвало! О чем они только не переговорили в тот день и в ту ночь! И Агнии пришлось признать, что жизнь её переменилась трагически и непоправимо.