Хельга Лайс - Soomka Boys. Неспетая баллада

Ближе к зиме, как-то на очередную репетицию впорхнул наш ударник. На его бородатом лице, покрытом мокрыми от пота кудрями, красовалась блаженная улыбка:

– Ребята, я договорился с одним клубом и… Мы выступаем в эту субботу!

Стоя на сцене одного из двух городских давно видавших виды клубов, я наконец-то почувствовал себя настоящей рок-звездой! Потому что играя в гараже свою партию на басу под чужие сочинения, мне было сложно осознать насколько мы приблизились к тому, что не давало мне спать больше двух месяцев! Ну играем и играем, ничего особенного. Это сравнимо с тем, что рисовать картину и не показывать ее широкой массе. Пока что то, что мы делали – казалось обыкновенным баловством, ничему не обязыващим. Мы и раньше могли бы здесь оказаться, но не стоит забывать, что мне пришлось все равно учиться играть, несмотря на пламенные заверения моего самого первого единомышленника, что никто не замечает все эти басы. Его так послушать, а потом провести небольшой сравнительный анализ, то приходишь только к одному выводу – его слова стоит делить на два, а то и на три.

Нам предстояло показать себя во всей красе (а мы, безусловно, и собирались всегда так делать) перед целой толпой численностью в тысячу человек.

Не берусь говорить за остальных парней в группе, но с уверенностью могу заверить каждого, что тогда меня сильно бросало в дрожь. Неким мурашкам было мало поверхности моей кожи, и я их чувствовал даже внутри себя. На пробном саундчеке мне с трудом удавалось попасть в ритм, из-за чего получил в свой адрес немало «любезностей» вроде того, что даже младенец сыграет лучше меня. Не знаю, возможно где-то и проживает сей прекрасный вундеркинд, однако я склонен верить лишь тому, что вижу собственными глазами. Меня-то так просто не проведешь! Перед толпой у меня нет другого варианта, как сыграть полагающим образом.

Алекс, который пока никак не проявлял себя в качестве менеджера (о его становлении на путь сей должности расскажу в конце главы), нервно расхаживал по полутемному танцполу. Его руки постоянно то прятались в кармане, то скрещивались на груди. Ну что за человек! Глядя на него, я ощущал еще больший топот мурашек, от чего мои пальцы едва елозили струны.

– Ян, не дай бог ты так сыграешь перед зрителями! Нас на смех поднимут!

Эти в любом другом случае замечательные братские слова не возымели положительного эффекта, но я смог. Типа во мне встал дух: «Докажу всем, на что способен!».

Или по крайней мере мне так казалось, что смог. На нас уставились тысяча пар разномастных глаз, где даже-то кто-то сверкал синяками на своих мордах всех цветов радуги. Таких индивидуумов было кажется трое. Я говорю «кажется» только потому что почти из-за мрака в зале и страха я весь концерт лишь глазел на свои грязноватые башмаки. Но не позволял себе выдать хреновую игру, и на мой слух, мы все играли идеально.

Все шло и в самом деле спокойно, не считая ругательств и освистываний со стороны нескольких буйных парней. Пока не пришел черед заключительной песне под названием «Вся моя жизнь – это собачье дерьмо». Частично авторство сего шедевра числится за мной, то бишь, слова выданы исключительно моей головушкой, ну еще и при помощи рук, которыми они были записаны. Мне было чем гордиться, да.

Как назло, на заключительном моменте, мне вспомнился рассказ одного из многочисленных друзей Адама, который удостоился чести попасть на концерт самих The Stooges. Солиста зовут Игги Поп, который славился помимо прыжков в толпу, еще и тем, что он блевал прямо на сцене, будучи под кайфом и градусом. Так вот, тот счастливый свидетель данного события рассказывал об этом с таким восторгом, словно это был самый лучший концерт в его жизни. В очередной раз я впал в недоумение. То есть как это? Ты сходил послушать любимые песни, но вместо этого ты наблюдаешь как солиста рвет после того, как он закачался по полной программе? В чем прикол?

Вот есть люди, которых называют «цезарями». Это те, кто умеет делать много всего одновременно. Ну к чему о них упоминание, когда речь идет о первом выступлении, и на крайний случай, Игги Попе? А к тому, что из-за того, что я начал некстати размышлять о таком, моя игра тут же испоганилась, как помидоры, лежащие десятый день под палящим солнцем. Меня можно было принять за фонарный столб, настолько я почти перестал двигаться, задавая себе риторический вопрос. Сходство со столбом придавало не только мое обездвиженное состояние, но и прекраснейший фингал под левым глазом, украшавший мое лицо с того момента и долгое время. Спасибо одному благодарному зрителю, бросивший свою пустую бутылку прямо в мою сторону. Знай бы я кто именно сотворил такое безобразие, то он получил бы от меня совет, исходящий из самых глубин моего большого сердца, идти в стрелки или куда-то там еще, где требуется такая впечатляющая меткость.

Неприятности тем вечером не ограничились исключительно моим синяком. Народ к тому времени выпустил наружу своего внутреннего зверя и стал сначала свистеть и выкрикивать не самые приятные слова целой толпой. Затем, заметив, что мы не спешим покидать раньше времени сцену, начал бросать в нас все, что было в их руках. Помимо пустой бутылки, в мою сторону полетели еще несколько других, а еще мелкий мусор вроде окурков. Кто-то даже швырнул предметы женской гигиены. Вот последнее и стало той каплей, что переполнила чашу моего терпения.

Любой прославленный бегун позавидует той скорости, что развил я, бросаясь за кулисы, с басом наперевес. Там стоял Алекс, который не проявлял ни малейшего беспокойства, хотя ему было видно все происходящее. Меня удивило его спокойствие, но потом мое недоумение возросло еще больше, где-то масштабом в земной шар, когда я повернулся к сцене. Парни с полным равнодушием доигрывали песню, словно не замечая зрительского восстания, а также моего позорного бегства.

– Ну и зачем ты покинул сцену? – Услышал я от Алекса это вопрос, поразивший меня окончательнее некуда.

– Как «зачем»? Зрители нас выгоняют, швыряются, вот я и это…

– Дурак ты, это у них такой обычай. А еще в панки рвешься. Говорил тебе, что оно того не стоит.

Услышав это я понял, что погорячился, утверждая раньше, что меня нельзя поразить больше. Как? В меня и дальше станут бросаться прокладками? Это так выглядит настоящая жизнь рок-звезды? Никаких телочек с красивыми поклонницами? Алекс теперь может откупоривать шампанское, дабы отметить вечер, когда он оказался прав.

Опустившись спиной по стене у входа, я приземлился плавно на пятую точку. Меня переполняло желание убежать домой и зарыться под одеялом. Музыка наконец-то утихла, и вместо нее зал переполнял уже неистовый вопль, исходящий от каждого, кто там находился. Затем я услышал сдавленный смех Алекса. Мои глаза оторвались от рассматривания собственных коленок, дабы впериться ими в брата.