Алина Нечай - Дорога в ад

Понятное дело, что если у тебя до этого и не было гепатитов, то после лечения будут.

– …мы взяли с нее слово, что она никому не скажет, где взяла героин. А через полчаса пришел Хусейн…

Я, улыбаясь, вернулась к себе в палату, где встретилась с этим болгарином:

– Привет. Чего это ты цыгана обижал?

– Так сам он виноват, – можно подумать, я сомневалась. – Я пришел. Спросил: есть героин? Он ответил: нет. А потом смотрю, Полька убитая. Ну и где она взяла? Сразу понятно… я не виноват был. Просто, зачем врать? Я бы понял, если бы он приехал в системе, и ему самому нужен был героин, да каждый день. Сказал бы по-человечески, я бы понял. Но у него было пять грамм!

– Да знаю я все это.

Хусейн, как сказочник, рассказывал мне, что случилось, и мне не хотелось его прерывать.

– Знаешь? Я просто не хотел, что б ты думала, что это я…

****

Мы с Алиной решили напиться. У нее хранилась веревка, сделанная из лоскутков полотенец. Под окнами всегда дежурили пацаны, и им надо было просто сбросить деньги и сказать, что желаем. А потом спустить веревку, подождать, пока они привяжут к ней пакет с заказом, и тихо поднять наверх.

Но сегодня было уже поздно, и мы решили отложить все до завтра.

Утром пришел попрощаться Хусейн. Потом заглянул Андрей:

– До свидания, девчонки. Пока, Алина.

Я удивилась и подумала, что за эти три недели у них наметилась в отношениях какая-то нежность. А потом вспомнила, что Алина любит адлерского Андрея.

Она вышла за ним в коридор. А, когда вернулась, сама призналась:

– Я с ним переспала. Он такой хороший… проговорили всю ночь. У него в Иркутске есть девушка, но он не знает, осталась ли она у него еще. Он уехал в Ереван, после того, как рассказал ей, что ВИЧ-инфицирован. Мы договорились писать друг – другу письма.

Мне оставалось только переварить информацию.

– Ну, что, будем пить?

– Надо посмотреть, кто остался и попросить, что б они спустили коня.

Оставались знакомые Алине два парня. Один эпилептик, и второй – его друг. Они нам и помогли. Первый рассказывал:

– Я недавно так напился, что врачи подумали, что у меня приступ эпилепсии.

Сегодня должны были приехать Вова и Карен, и я просто искала, чем занять время до того, как они приедут. Маялась, маялась, а когда осоловела, забыла.

Глава 27

Все из-за любви

Зазвонил телефон, и охранник крикнул мою фамилию. Я подбежала. Звонила мама. Пока я отвечала на ее вопросы, в холле кто-то мне мешал. Громко разговаривал, а потом позвал меня. Я положила трубку и выглянула в холл. У меня плохое зрение, поэтому, я развернулась и направилась к себе в палату. Сделав два шага, я поняла, что на диванах не увидела Вову и Карена, и звал меня кто-то из них.

С ума сойти. На их лицах было удивление, когда я вернулась к ним. Я не видела Вову всего три недели, и уже не узнала. А что же будет дальше?

Я подошла к Карену и поцеловала его в щеку:

– Я не узнала вас!

– Чего это ты?

Когда я наклонилась к Вовиной щеке, он поцеловал меня в губы.

– Пойдемте к нам в палату.

– Сейчас, – сказал Вова.

– Идемте, у нас там водка…

– А-а, – протянул Карен, – теперь понятно, что с тобой. Пойдем.

– Вова…

– Идите, я приду потом.

Пить он не хотел. Но, когда через пять минут зашел в палату, что-то сломалось, и он попросил налить и ему.

– Где Полина? – Спросил Карен.

Я ответила:

– Ее нет, она вчера ушла.

– Почему?

– Я не знаю.

Но Карен не хотел ее забывать так быстро, как хотелось этого мне. И все время ее вспоминал. Тогда у меня слетело с языка:

– Забудь, Карен.

Я как-то даже не подумала, что причиняю ему боль. А надо было подумать.

Он сказал:

– Понятно.

И усмехнулся.

Карен пил, и пил, и пил… пока не закончилась водка. В общем – то, как и все остальные. Только на душе у него было намного хуже, чем у других. Но он старался не подавать вида. Нет, так нет.

Карен сидел в своей палате, увидел, что я прохожу мимо, и позвал меня:

– Ну, чем ты тут занималась?

– А ничем. А вы?

– А мы в бар ходили. Там была такая официанточка! – он сделал ударение на слове такая. – Вова так и провожал ее глазами… но у него ничего не получилось.

Вова, быстро шагая, заглянул в палату:

– Саша! Пойдем в столовую.

– Опять?!

– Мы едим один раз в день: с утра до вечера.

В отделении нельзя было желать «приятного аппетита». На это отвечали: «не твое дело».

Вова кушал и спрашивал:

– Никто не приставал, когда меня не было?

– Нет, – засмеялась я.

– Точно?

– Ну… Алеша просил, что б я его поцеловала.

– И все?

– Да.

– Ты виделась дома со своим парнем?

– Нет.

– Почему?

– Да мне даже и не хотелось.

– Расскажи, почему.

– Потом. Пока рано.

– Я хочу знать это сейчас!

– Из-за тебя.

– И все?

Я обиделась и пожалела, что ему призналась.

– Ты ко мне тогда последние дни и не подходил.

– И ты не догадываешься, почему?

– Нет.

– Что, правда, что ли?

– Да…

– Мамой поклянись, что не знаешь!

Нет, он надо мной издевается. Ну, и я над ним:

– Клянусь.

– Ты же только и делала, что говорила о своем парне!

Я показала ему все свои зубы. И удивилась:

– Но ты ж сам меня расспрашивал!?

– А у гадалки? Зачем ты спрашивала про него?

Вот за этим и спрашивала.

– Ладно, а чем занимался ты?

– Да в бар ходили с Кареном.

– И ты там разглядывал официантку, только у тебя ничего не получилось, потому, что армянки не преступны.

Он и до того уже не улыбался:

– Это тебе Карен успел эту х…ю рассказать…

Вечером Карену стало скучно, и он додумался сбежать в город. Это можно было сделать через ту крышу, на которой мы загорали. Вниз с нее спускалась лестница. Правда, до лестницы оставалось еще доброе расстояние, но Карен бы спрыгнул.

– Пойдешь со мной, Вова?

Я затаила дыхание.

– Нет. Тебя ж выгонят?

– Ну и ладно, тогда я пошел.

В городе был праздник, и Карен решил потратить все деньги, что были у него и его брата.

В конце концов, его – то начали искать. Вова предупредил нас с Алиной, что мы ничего не видели. Я пожала плечами:

– Ты, что, нас за дурочек держишь?

В коридоре охранник подошел к нам с Вовой, и стал между нами. Обнял нас за плечи и стал весело допрашивать:

– Куда делся твой брат?

– Да не знаю я!

– Как он мог уйти?

– Ну, здесь только два выхода: через дверь и через крышу.

– Ты же его брат, пойди, поищи его.

– Где? Под кроватями?

– А от кого это спиртным тянет?

Охранник серьезно посмотрел на меня. Вова тоже серьезно отвлек его :

– Это мой одеколон.

И тот оставил нас в покое.

– А как твой брат думает незаметно возвратиться?

– Так же, как и ушел.

По-моему, это было не возможно, если, конечно, ты не умеешь летать. Спрыгнуть – можно, а вот запрыгнуть…