Виктор Ааб - Крах. 1991 год. Телефонный начальник

– Ну что ты Виктор сегодня как проколотое колесо переваливаешься! – он наглядно показывает, отбивает ладошками ритм – ча-ах… ча-ах… ча-а-ах…

– Соберись! Ты – сгусток энергии! Ты – разжимающаяся пружина! Ты – стрела выпущенная из лука… И, не зажимайся! У тебя хорошая прыгучесть, координация – контролируй ритм комбинации, на слух! Руки-ноги должны отбивать – чах-чах-чах! Его ладоши отлетают одна от другой, сталкиваются и хлёстко отстреливают пулемётной дробью – чах! чах!! Чах!!!…

Тренер заводит своей моторикой, разжигает задор

– Повторим, ещё раз… и ещё…

И действительно, мышцы – пружины. Мячом отлетает тело от пола, вес исчез, только парит душа – и приземляясь, после завершающего комбинацию сальто с невообразимой высоты, ловишь стопами землю, чтобы, встретив, устоять, удержаться, не шелохнуться. И поражаешься сам себе – неужели ты можешь так?! Неужели закон всемирного тяготения действовать перестал? Это же полет – по сути, от которого, всего переполняет восторгом! – а говорят, люди летать не умеют… Врут!!!

После смены снаряда – к врачу… и далее, потом, – брусья… кольца… Мышцы, кажется, любое железо перетереть смогут.

По окончании, врач снова давление сняла – всё оказалось в лучшем виде. Видела ритм тренировки, – нагрузки, они ведь у гимнастов совсем не шуточные. Покачала головой – только и выдала

– Да тебе паренёк пахать и пахать надо! Сердце – как часы. Нагрузки всё нормализовали. И что это ты перед тренировкой сплоховал – испугался врача что ли?..

– Испугался, не испугался, а сердце точно, – ёкнуло. Синдром белого халата! Эмоциональный человек…

Нет, не верю я во всякие ИБС! Просто – расслабился. Всё-таки, прожитые лето и осень, тяжёлыми выдались – может быть, просто недостаточно отдохнул…

И всё-таки, задумываюсь. Общение с людьми – это всегда эмоциональные нагрузки. По воздействию на организм – похлеще физических.

Те, что в процессе работы, с сослуживцами, это в порядке вещей, это – нормально. Но приёмы горожан по «личным» вопросам… Права Асия Хасановна. В конкретном случае, со связистской работой, – дано право людям безразмерно терзать душу «телефонного» начальника. Сколько мои предшественники выдержали?

Мартьянов – полгода, и с инфарктом в больницу. Ковалёв – чуть более четырёх лет. Обозлился на весь белый свет, и в сердцах, иначе как сволочами, посетителей и не называл.

Правда, им посложнее, чем мне сейчас, было. Их, помимо установки телефонов, терзали ещё, и за многочисленные повреждения телефонных линий. И справедливо!

Мне легче. Пока руковожу – повреждения сведены до минимума и кратковременны, сейчас вот – можно сказать, вообще их нет. Установки телефонов – тоже – Бога гневить не надо. Более чем по две тысячи новых абонентов прирастает в городе два года подряд. И всё как в прорву. Чем больше прирастает – больше требуют. И рвут на части – дай!.. дай!..

Когда это кончится? Наверное, только с полной телефонизацией города. Когда это случится – один Бог ведает. И будь хоть семи пядей во лбу – не только от тебя это зависит. Но идут-то – к тебе, – к представителю этой самой связи, и чем больше ты ставишь телефонов – больше идут.

За последние годы удалось заткнуть зияющие дыры в телефонизации центра города, Северной промышленной зоны, Васильковского, Боровского, Юбилейного, Сункар – микрорайонов. Но ведь новые выросли – Коммунистический проспект, Центральный микрорайон, микрорайон Жайляу, городок Строителей, Бирлик… – не угонишься, а тут ещё и с экономикой страны странные, непонятные вещи происходить начинают.

В жизни моей нынешней, как в сказке о борьбе с драконом, у которого богатырь головы рубил, только вместо голов – телефоны – и наоборот, я не срубаю их, а ставлю. И на один поставленный – тут же три не поставленных возникает, где криком, а где стоном отзываются, – дай… – дай!!.. Почему ему, а не мне установил? Докажи, что по очереди установил…

А «меч-то», которым ставишь эти телефоны, если честно, – по отношению к спросу – тонкий и хлипкий…

Далеко не всегда так, и далеко не со всеми посетителями. Но как на само посещение не реагировать, ведь сидит живой человек перед тобой, и не ругается, и голос не повышает, и претензий не предъявляет, а просто просит – смотрит тебе в глаза, молчит, а весь, – душой – просит! И видишь, что нужен ему этот телефон позарез и нет возможности реальной, сейчас и даже в обозримой перспективе, помочь этому человеку, ибо сам не знаешь ответа на вопрос, который он ставит, кроме как – «нет», «не могу», «не знаю»…

И как ни настроился на защиту, а чаще – и настроиться не успел, всё равно – уколом, уколом в сердце – молча, через взгляд, – тяжестью, от горла вниз упрёк упирается. Как не знаешь, почему, и на своём ли ты месте?..

Легче было бы, через вранье, успокоить человека. Глядишь – и не придёт снова. Но не в моем это характере. Не могу, просто не могу врать. А отрицательный ответ без надежды, – это как обиду нанёс, и через это… – ощущение вины.

Боже, и за что мне выпал такой крест? Простой технарь, специалист высочайшего класса, а назначено судьбой на связистском фронте болезненные уколы в грудь принимать от народа, одураченного «неограниченными возможностями» расхваставшегося государства – за свои ошибки, за ошибки Управления связи, за ошибки Министерства связи, правительства, страны…

Жаль, просто жаль непродуктивной растраты собственного здоровья – жаль впустую потраченного времени, и противно ощущать себя назначенным по должности «козлом отпущения», которому приходится опровергать – бесстыдно государством подаренные человеку пустые обещания, в которые тот поверил. И подставлять себя «мальчиком для битья», наткнувшись на которого, – в него, этому самому, облапошенному человеку, можно собственный пар возмущения перепустить.

Недавно просмотрел я по телевизору кусочек фильма – жаль, весь не удалось застать. Надо же – и про связистов фильмы снимают!

…Обессиленная, очередной раз бесцеремонно отодвинутая с пути очередным наглецом, секретарша. Взвинченный в конце дня до крайности директор городской телефонной сети… Он добирается, наконец, до своего дома, в котором, специальный кабинет, и нет в который, кроме него, никому доступа. В кабинете – комнатные цветы, растения и диван, он валится в его глубину как выжатый лимон и на фоне чистейшей, пронзительной тишины исчезает из мира, – слышит лишь умиротворяющие душу трели, мелодии и звуки записанных на магнитофонную плёнку птичьих голосов…

Нет у меня такого уголка! Обыкновенная двухкомнатная квартира в непрестижном районе города, на четвёртом этаже, без регулярно подающейся воды, и тем более – без горячей воды. В спальне спят две мои подрастающие доченьки, в зале – мы с женой, регулярно собирающие и разбирающие, вот-вот грозивший развалиться от долгого употребления, диван…