Владимир Ноговицын - По ту сторону реки (сборник)

На небе по-доброму жёлто-оранжевой апельсиновой долькой свисает яркий весенний полумесяц. И – вся улица в любопытстве: задрала голову вверх, чтобы получше разглядеть это смелое лунное шагание.

Слякоть трётся о ноги, насквозь промачивает обувь. Въедлива и надоедлива она. Неотвязчива, как никудышный, тоже слякотный, мерзостный такой, никчёмный человечишка.

Печальное зрелище: наблюдать сборщиков своего неуёмного, надутого, как зелёный воздушный шарик, величия.

А личности нет. (Откуда ей было взяться?! Почва не та!).

А есть её подобие, шарж, насмешка, пародия. И дел откровенных, не корыстных, не требовавших ничего взамен – так, на копеечку. Или на две копейки. Всё остальное – приспособленчество к обстоятельствам, угодничество нужным людям, поиск удачных выгод.

А нате ж! Человек тратит уйму времени на составление собственного досье, копит аргументы и факты, подтверждающие его исключительность и значимость.

Всю энергию направляет на выбеливание и припудривание, выхорашивание и приподнимание Дорогого Себя.

Растит, обильно удобряя, лавры, чтобы украсить ими поседевшие виски или лысеющий высокий лоб. Радуется мнимым или малым таким достиженьицам. Воспаряет. Триумфует. Бьёт в барабан и дует в фанфары. Ликует. Празднует. Торжествует. И при этом опасливо оглядывается по сторонам. И при этом аккуратно избавляется от тех, кто может составить хоть какую-то конкуренцию: «подсидит» или, как от хлебной булки, отщипнёт кроху успеха. Он думает, что этой вот шумихой вокруг себя, которую сам же планово и продуманно организовал, подначивает и искусно подпитывает, может привлечь к себе дополнительное внимание публики. Притом, публики любой. Но лучше, приятнее – титулованной, находящейся при власти. Следовательно, есть реальная возможность остаться в веках; заделаться классиком и небожителем хотя бы в отдельно взятом региональном закуточке.

Даже такой расклад дальновидного мужчину устраивает вполне. Бедняжка! Не осудить – пожалеть его хочется!

Спящее большое кирпичное здание. А в нём одно-единственное светящееся окно, вызывающим образом проступающее из черноты ночи наподобие грозной амбразуры военного дота.

Ждал помощи.

И – чтобы она по своей мощи соответствовала тому томительному ожиданию.

Всегда одно и то же, доходящее до парадокса: ярая прижизненная опала и яркая посмертная любовь!

Железнодорожная станция Котлас-узел. Два репродуктора смотрят в разные стороны.

Со стойкой непоколебимостью и демонстративным равнодушием голов-близнецов российского великодержавного орла.

Характеристика непризнанным гениям: мистик и поэт. Которая лучше?

Свобода, слетевшая с ободов. Непоправимый сбой?

Не хочется покидать этот мир в непредсказуемую пору – поздней осенью или затяжной зимой.

Зачем мучить хороших – живых! – людей, которые ко мне, смею надеяться, придут, чтобы отдать последний поклон.

г. Архангельск