Александр Нечаев - Однажды тебя убили

– Здравствуйте, – заискивающе улыбаясь, сказала она двум сидящим медсестрам. – Я бы хотела поговорить с доктором, в последнее время я испытываю панические атаки.

– Все врачи сейчас на собрании, – оторвавшись от разгадывания сканворда, лениво бросила одна из них. – Есть только дежурный врач, но он занят – делает обход пациентов.

– Ах! – Ирма поняла, что момент, в общем-то, удачный. Почти всех врачей нет на месте, нужно отвлечь только одного из них, и сделать это необходимо как можно быстрее, пока не вернулись другие. И тут Бера вспомнила о странном взгляде поварихи Людки и нагло уставилась на медсестер.

Столь необъяснимое и странное поведение заставило тех оторваться от сканворда и по-настоящему усомниться в психическом здоровье прибывшей. Уже через пару минут врача оторвали от обхода, и Бера вешала ему лапшу на уши о том, что ее жизни угрожает опасность, стоит ей только отъехать на своей машине от дома.

Видя, что театральное представление Беры имеет успех, Марк незаметно проскользнул в отделение и, заглядывая во все стеклянные двери палат, нашел бывшую жену убитого Гриши. Он зашел внутрь и осторожно присел возле нее. Некогда привлекательная девушка была истощена. Костлявыми руками она помешивала чай и смотрела на улицу сквозь стекло за железной решеткой. Ее состояние выражало грусть, безысходность и обреченность. Будто единственный ручеек, который оживлял ее страдающую душу, высох, будто струны арфы, исполнявшей какую-то лиричную мелодию, были кем-то жестоко вырваны.

– Здравствуйте, меня зовут Марк. Я работал с Гришей.

– От моей жизни ничего не осталось, – Оксана посмотрела на него, – ни ребенка, ни того, кого я любила.

– Ни того, кто вам может поверить, – Захаров отдался своим чувствам. Девушка перестала помешивать чай, но ничего не ответила.

– Я хочу узнать правду. Мне известно, почему вы здесь и почему вам не верят. Но я чувствую, что могу докопаться до истины, узнать, почему убили Гришу, если вы расскажете, что с вами произошло.

– Грише уже не помочь, – вдруг женщина взяла Марка за руку. – Но вы можете спасти моего сына! Его украли, чтобы передать другой семье. Это все, что мне известно. Обыщите комнату Гриши! Вы найдете доказательства и поверите мне!

Внезапно в комнату вошла медсестра.

– Эй! Что вы здесь делаете?

– Я друг семьи, зашел навестить.

– К ней никого не пускают! Это запрещено! Немедленно покиньте наше учреждение! – медсестра была настроена решительно и агрессивно. Марк понял, что договориться с ней никак не получится, и направился к выходу.

– Ищите Анастасию… – только и успела сказать напоследок убитая горем женщина.

Вечером этого же дня Алекс поговорил с Тамарой, матерью Алисы, чтобы она увиделась с дочерью и они вместе провели откровенную беседу о смерти Ады, Марк обдумывал, каким образом обыскать комнату Гриши, а Оксана Довжик помогала Ирме с покупками… в секс-шопе. Перед очередным свиданием с Виктором, после которого она планировала остаться у него на ночь, Бера купила себе чудное китайское средство, пара капель которого за два часа до отправления в постель обещали подарить прекрасный… анальный секс.

Конечно, все участники предстоящего откровенного разговора между Алисой и ее матерью нервничали. Константин напряженно пытался разгадать, кто или что скрывается за фигурой мужчины в сновидении Алисы, Алекс успокаивал ее, нежно обняв, а сама Атаманенко морально настраивалась на то, что, вороша прошлое, столкнется с сильной душевной болью.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Тамара. Она тоже была напряжена, в ее глазах застыла странная озабоченность. Как будто некая идея, которой она фанатично придерживалась, полностью овладела ее сознанием и мешала увидеть, что перед ней сидит ее единственная страдающая дочь. Следом вошел Константин. Мать и врач сели на койку напротив Алисы и Алекса.

– Моя доченька, – начала разговор Тамара, – как же ты страдаешь!

– Мама, спасибо, что пришла, – лицо Алисы выражало боль, а в голосе слышалась мольба о помощи и прощении. – Меня до сих преследуют воспоминания о событиях того страшного дня, когда умерла моя сестра. Я мало, что помню, да и то многое по твоим рассказам. Но не могу себя простить за то, что сделала.

– Состояние Алисы почти критическое, – обратился к матери Константин, – Нам важно, чтобы вы подробно рассказали о событиях того дня, когда погибла Аделина. Как психотерапевт и психиатр, я предполагаю, что, восстановив в памяти Алисы все подробности, мы сможем добиться того, что ее психика отзовется на это и ранее отщепленные, непереносимые переживания вновь вернутся в ее сознание. Это интегрирует психику, и травма, таким образом, будет проработана.

– Я тогда вязала носочки… – взгляд Тамары устремился сквозь окно на улицу. – Вы вдвоем сидели на лестнице. Я помню это, как будто все было вчера: на Аде была такая приятная желтая кофточка с цыпленком. Как же она любила этого цыпленка! Помню, как мы ее покупали. Я пришла с ней в магазин еще до открытия, слышала, что завезли новый товар. Тогда много, кто пришел, но мы были первые. Открыли двери, это, знаете ли, были такие большие двери с железными решетками, и мы вошли. Аде сразу приглянулся этот цыпленок…

– Давайте вернемся к лестнице, – аккуратно вмешался Алекс.

– Ада играла с куклой. Это была фарфоровая красивая кукла в большой шляпе и красивом длинном платье. Алиса попросила эту куклу. А потом начала ее выхватывать у Ады из рук.

– В ваших словах слышится много любви к Аде, – Константин начал провоцировать Тамару. – Алиса же, похоже, чувствовала себя одиноко.

– Она эгоистично хотела куклу, – голос Тамары стал железным. – Она выхватила куклу из рук Адочки и толкнула ее. И моя любимая доченька свалилась с лестницы. Я видела ее проломленную голову и кровь!

Она перешла на крик.

– Там было много крови! Все мои руки и вязание были в крови! Она умерла у меня на руках! Я просила ее не умирать, умоляла! Но я видела, как силы оставляют ее, как ее головка свисает у меня на руках, а ее глазки закрываются! А все потому, что ты, – мать указала на Алису, – плохая девочка!

Такого поворота мало кто ожидал. Спустя столько лет, видя страдания своей дочери, ее мать с большой жестокостью обвиняет ту в преднамеренном убийстве.

– Вы не можете так говорить! – Алекс попытался защитить возлюбленную. – Алиса была ребенком. Это была трагическая случайность!

– Мама, прости меня! – на глазах у Алисы появились слезы. – Я не хотела ее убивать! Все эти годы я, наверное, ждала этого разговора и надеялась, что напрасно винила себя и напрасно превращала свою жизнь в ад. Все это время я надеялась, что ты меня любишь, что мне лишь кажется, будто ты ненавидишь меня. И мне очень больно слышать эти слова! Почему ты не можешь меня простить? Почему ты не можешь любить меня хотя бы наполовину так, как ты любила Аду?