Михаил Ефимов - Отрывки из жизни внутри музея (сборник)

Вводная к халтуре была закончена, бригадир, как в шпионских фильмах, ушёл первый, а за ним через полминуты ушёл и Серёга. Терпения, как у шпионов, у него не хватало, он считал, что этого времени вполне хватает для соблюдения конспирации, и был полностью уверен, что никто ничего не понял. Вслед за ними рванул и Ромка, а по «обозу» пошли смешки и чёрный юмор. Ромка догнал Серёгу в курилке.

– Серёга, у вас халтура намечается? Возьмите меня с собой.

– А откуда ты знаешь? – удивился Серёга. – Подслушал, что ли, как мы с Андреичем разговариваем?

– Да, услышал. – Объяснять, что было видно и так, Ромка не стал. – Ну так как?

– Ладно, я спрошу. Будь в «обозе», я, если что, за тобой приду.

Ромка вернулся.

– Ну что, взяли на халтуру? – хохотали «обозники», как будто присутствовали при разговоре.

Ромка молчал. Он напряжённо, как на иголках, сидел и ждал. Через пять минут вошёл Серёга. Опять выполнив нехитрый конспиративный ритуал, то есть секунд пять побродив по «обозу», он решил, что этого достаточно, и с выражением глянув на бледного от напряжения Ромку и махнув ему головой, вышел. У Ромки по лицу расползлась улыбка удовлетворения, он вскочил со стула и побежал за Серёгой. Для ребят это был очередной повод поглумиться, хотя, конечно, никто не против, но требовала своеобразная «обозная» этика:

– Ольга Николаевна, а мы за Рому и Серёгу работать не будем, мы тоже на халтуру хотим. А когда они с халтуры придут, у нас ведь в час выставка, они успеют?

Конечно, это можно назвать и подставой, но то была добрая подстава, несерьёзная, не со зла, а просто чтобы подцепить, уколоть. Это было сказано с шутливым выражением, как и всё говорившееся здесь. Возможно, если бы Ромка с самого начала не сидел, как затаившийся тигр перед прыжком, а сказал: «Мужики, я на халтуру хочу сходить, не говорите, пожалуйста», тогда всё бы перешло в серьёзную стадию, и никто бы ничего не сказал. Хотя и это сомнительно, ведь чистая серьёзность, без примесей шуток и глумления друг над другом, и «обоз» – вещи несовместимые. Ольга Николаевна, привыкшая к такому, отреагировала сразу:

– Какая ещё халтура? Я сейчас выясню.

Но мы знали, что бригадир всё равно уломает начальницу на временное отсутствие некоторых рабочих, ведь так было всегда. Единственная вещь, вызывающая обиду, это отсутствие, как правило, одних и тех же людей. Но это только для некоторых являлось раздражителем, большинство относилось к этому свысока и с иронией, ища собственные способы заработать.

Так оно и случилось. Ольга Николаевна, поговорив по душам с Андреичем, вернулась.

– Так, мальчики, сейчас у вас тоже будет очень интересная халтура, – заявила она. – Кто-нибудь знает, как моют Атлантов? Сейчас вы это увидите собственными глазами и даже поучаствуете. Идите на Халтурина.

– Кто-то будет на халтуре, а мы на Халтурина, – мрачно пошутили из глубины «обоза».

Надо сказать, что начальница нас заинтриговала. Я был уверен, что сейчас мы будем собирать вышку высотой с Атлантов, а потом с неё стекломои будут этих здоровенных мужиков мыть. Но не тут-то было. Когда мы спустились по лестнице к Халтуринскому подъезду, там уже находились двое пожарных, которые сосредоточенно разматывали пожарный рукав.

– Ребята, помогите соединить рукава, нам никак, – попросил один из не совсем спортивных пожарных нас – сильных, закалённых в работе «обозников».

Соединить действительно оказалось тяжело. Когда всё было готово, рукав вынесли на улицу и, направив на первого Атланта, включили воду. Но не всё оказалось так просто, как хотелось бы. Вода хлынула не только оттуда, откуда надо, но и по всей длине шланга. Оказалось, что шланг дали старый и дыр в нём, что в сите. Воды натекло целое озеро. Тут же по команде мобилизовали уборщиц, которые отважно, с тряпками и швабрами наперевес, бросились своими телами на эту амбразуру. Стихия быстро была побеждена, вода убрана. Вскоре принесли и новые, проверенные шланги. Был выбран поливальщик, и работа закипела, точнее заструилась из шланга. Под напором воды и от лучей солнца Атланты заблестели ещё больше, даже появилась радуга. Правда, конца этой картины я уже не видел, меня и ещё пару человек перебросили на другое место работы.

Как и на каждом предприятии, у нас бывали работы ночью, не часто, но бывали. Точнее, официально их не было, но для «тушения» «горящей» выставки все способы хороши.

Приезжали как-то к нам бельгийцы с выставкой старинных книг. Бельгийцы – народ неторопливый, соответственно, со сроками открытия выставки мы опаздывали. А тут ещё и сами книги требовали необычного хранения. Витрины были спроектированы массивные, с толстенным стеклом, возможно, бронированным. И конечно, для таких нежных экспонатов в витрине должен постоянно поддерживаться микроклимат. Выставка была небольшая по объёму и проектировалась для такого же небольшого Двенадцатиколонного зала.

Днём работали не спеша, бельгийцы, в отличие от наших, всё перепроверяли по десять раз. Как-то у них возникла проблема: не закрывался замок на витрине. Замочек, надо сказать, маленький и простенький, без секретов, как и ключ. Да и не поломка вовсе была, просто язычок замка цеплялся при выходе. Всего-то и надо сделать, что поддеть его, помочь выйти. Но бельгийцы к такому не приучены, они и вникать в проблему не стали – привыкли к разделению труда, а они только сборщики. Раз не выходит, значит, надо заменить всю крышку витрины. Для этого они созвонились с заводом-изготовителем, созвонились с авиакомпанией, узнали, что новая крышка будет доставлена самолётом не раньше чем через четыре дня. А сроки-то поджимают, и так все допоздна работают, а тут такой простой. Вот и сидели они печальные, горевали. Подошёл наш бригадир, так просто мимо проходил, зашёл проверить, как мы работаем. Обрисовали ему ситуацию.

– Поднимите-ка мне крышку, – попросил он, подойдя к витрине.

Двадцать секунд – и замок работает, бригадир просто перочинным ножичком чуть отогнул язычок, и он стал ходить нормально.

– Ах, какой мастер! – восхищённо по-своему лопотали бельгийцы.

А нам смешно, ведь это любой мог сделать, наш, конечно. Вот тебе и просвещённая Европа с передовыми технологиями. Но из-за таких, мягко сказать, негибких работников мы и не вписывались в стандартный рабочий день. Наши оформители работали в поте лица, в чём-то помогая, в чём-то делая работу за них. Хорошо ещё, что среди наших художников-оформителей был Андрей, владеющий в совершенстве французским, на котором гости и говорили. Андрей его изучал для собственных целей, он, как и многие, кроме основной работы в Эрмитаже ещё являлся военным реконструктором, причём реконструировал наполеонику. И как человек интеллигентный, посчитал своим долгом владеть с той войны не только мундиром и оружием, но и языком. Приятно было видеть, как Андрей подолгу о чём-то беседовал с бельгийцами, и им интересно, и мы через Андрея лучше понимаем рабочий процесс.