Александр Александров - В злом сердце Бог не живет

Той весной было много солнца и много тепла. Дни стояли погожие, тихие, с сиреневой призрачной дымкой по утрам, сквозь которую проступали городские пейзажи – величавые старинные дома; воды Невы, стремительно несущиеся к морю меж гранитных высоких берегов; разросшиеся кусты и деревья Летнего сада, покрытые молодой, резко пахнущей зеленью; позолоченные купола Исаакия и шпиль Петропавловки. В нагретом воздухе городских улиц смешиваясь с сотней других ароматов, витали запахи бензиновой гари и ванильных булочек, расплавленного битума и свежезаваренного кофе. Шум проносящихся мимо машин; обрывки фраз, долетающих из толпы; хлопки крыльев потревоженных голубей… Все это было лишь декорацией, фоном, на котором сама жизнь с удивительной легкостью чертила замысловатые линии моей судьбы.

– Знаешь, – тихо сказала Аня, задумчиво глядя куда-то вдаль, – у меня давно не было так хорошо на душе… Спокойно, легко…

– У меня тоже, – вздохнув, ответил я и покрепче прижал ее к себе, ощутив щекой гладкие льняные волосы.

– Этой зимой мне было так одиноко. Я даже плакала по ночам… Иногда просто хотелось кричать от тоски. Правда-правда…

– Зимой всегда бывает тоскливо. Мне это хорошо известно… Зато теперь уже весна, я с тобой, и обещаю – ты больше не будешь плакать.

Мы сидели на скамье, в сквере, среди деревьев. Прямо за нами возвышалась цветущая черемуха. Пышные белопенные кисти источали пьянящий аромат. Я вдыхал этот удивительный, ни с чем несравнимый весенний запах и чувствовал себя счастливым. А впереди было еще целое лето… Что будет дальше – я не загадывал. Пусть все идет, как идет, а там посмотрим.

Держась за руки, мы гуляли по Невскому. Возле Гостинки шумные зазывалы наперебой предлагали автобусные экскурсии. Мы замедлили шаг.

– Сколько интересно стоит экскурсия? – риторически поинтересовалась у меня Аня.

Я понятия не имел, но тут же, не раздумывая, направился к окошечку кассы. Денег у меня было немного. Хватит, или не хватит?..

– Два билета, пожалуйста.

Кассир назвала сумму. Я полез в кошелек, красивым жестом вытянул купюры. Никому и в голову прийти не могло, что это были последние деньги. И самое главное – когда получу следующую зарплату, я тоже не знал. Дело в том, что я был свободный журналист, газета мне жалование не платила. Я жил только на гонорары.

«Ладно, займу у кого-нибудь, потом отдам» – подумал я, стараясь сохранить на лице невозмутимость и беспечность.

Единый проездной на метро и прочий наземный транспорт у меня был, на кухне еще оставались кое-какие запасы…

«До следующей публикации как-нибудь дотяну».

В автобусе мы сели на свободные места и стали дожидаться отправления. Народу в салоне было немного, большинство, судя по всему, – гости города. Минут через двадцать девушка-гид объявила о начале экскурсии, мы поехали.

Аня сидела у окна, форточка была чуть приоткрыта и ее длинные светлые волосы трепал ветер. Я взял ее руку в свою, она улыбнулась и ответила легким пожатием. Нам было хорошо вместе. Прикрытые высокими спинками сидений мы украдкой целовались.

Под монотонный монолог гида, автобус петлял по извилистым улочкам, по набережным каналов; иногда ненадолго вылетал на широкий простор какого-нибудь шумного проспекта и снова нырял в тенистую сонную тишину узеньких улиц. Откинувшись на мягкую спинку сидения, держа ее руку в своей, я украдкой посматривал на Аню, на ее строгий одухотворенный профиль на фоне окна и чувство глубокой нежности переполняло меня. Хотелось ехать и ехать вот так, рядом, плечом к плечу и видеть ее, и чувствовать ее тепло, и ощущать, как зреет, крепнет и растет эта загадочная, необъяснимая и незримая связь, которая прочнее любого каната привязывает людей друг к другу.

– Мы находимся на Преображенской площади, – прервал мои мысли жизнерадостный голос девушки-гида. – Перед нами Спасо-Преображенский собор. Это памятник архитектуры классицизма в стиле ампир. Построен по проекту Василия Петровича Стасова в 1829 году на месте более раннего храма.

Двери автобуса распахнулись, засидевшийся народ потянулся на улицу поразмяться. Щурясь на солнце, люди тесно обступали экскурсовода.

– Первый Спасо-Преображенский собор сгорел, но удалось спасти все основные святыни – вдохновенно продолжала рассказывать девушка. – Восстановленный храм был освящён митрополитом Серафимом. Надо отметить, что этот собор никогда не закрывался для богослужения.

Аня взяла меня под руку и мы, отделившись от толпы, пошли потихоньку к храму, чтобы взглянуть на него поближе.

– Далеко не расходитесь, через десять минут уезжаем… – донеслось нам в след.

Разглядывая это старинное архитектурное сооружение, мы любовались безупречными фасадами, оформленными двенадцатиметровыми четырехколонными портиками; восхищались мощью светового барабана, увенчанного главным куполом, вокруг которого, по углам возвышались четыре главки-колокольни; с интересом изучали каменные кружева капителей колонн, многочисленных барельефов и панно. Бело-желтая цветовая гамма подчеркивала строгость архитектурных форм.

– Смотри, какая необычная ограда, – сказала Аня. – Это что, пушки?

– Да, – ответил я. – Это стволы трофейных турецких пушек, взятых со стен крепостей Измаила, Варны и прочих. На стволах сохранились вычеканенные гербы Османской империи, а на некоторых, если присмотреться, можно даже прочесть данные им имена: «Гнев аллаха», «Священный полумесяц», «Дарю лишь смерть».

– Много их тут, смотри…

– Всего здесь, если не ошибаюсь, сто два бронзовых орудийных ствола. Они, как видишь, установлены по три на специальных гранитных постаментах. Дульным срезом вниз, в знак того, что уже никогда не будут участвовать в военных действиях.

– А причем здесь пушки? Ведь это церковь? – удивленно спросила Аня.

– Потому что собор изначально был возведен на месте штаба гренадерской роты лейб-гвардейского Преображенского полка, в память о восшествии императрицы Елизаветы Петровны на престол с помощью солдат и офицеров этого подразделения.

– Откуда ты все это знаешь?

– Книжки надо читать… – я шутливо подхватил ее за талию и привлек к себе. Чуть приподнявшись на носках, она подалась мне навстречу. Я вдруг заметил, какая тонкая и изящная у нее талия. Казалось, пальцы моих рук, сомкнувшись в замке, заденут друг друга.

Ее лицо оказалось рядом с моим, губы призывно распахнулись, и мы слились в долгом трепетном поцелуе. Сквозь тонкое летнее платье я ощущал ее гибкое молодое тело, манящую упругость форм, ласковое тепло и запах горячей кожи.

– Би-и-ип!… Би-и-би-и-и-и-и! – автомобильный гудок резанул по ушам, заставив нас оторваться друг от друга.