Тамара Соколова - Пасынки лжи. Памяти свободных СМИ посвящается

Татьяна Рыльская была профессионалом. Она знала когда, как и кому что сказать. Ее сотрудники работали по 12 часов в сутки, порой без выходных и за ласковое слово Татьяны Сергеевны были готовы умереть на рабочем месте. Все объяснялось предельно просто. Для себя она выбирала тех работников, для которых мелкая аппаратная работа была потолком. Это были честные труженики пера, которым надо было кормить семьи, и после стен администрации они оказались бы в самом низу иерархической лестницы.

Поэтому редакции были завалены пресс-релизами о каждом шаге губернаторской команды, на каждый чих «высших лиц» строчились здравицы, любое мероприятие, даже самого мелкого масштаба, от концерта до открытия детской площадки сопровождалось сообщением из пресс-службы администрации. Это создавало ложное ощущение, что все находится не просто под контролем власти, но и именно ею инициируется.

Татьяна Сергеевна знала, что для сегодняшнего времени главное не делать, а правильно преподносить сделанное другими. Именно поэтому губернатор открывала производства, которые разрабатывались без ее участия, школы, построенные на деньги спонсоров, дворцы спорта, которые финансировались командой предшественника. И у каждого стороннего наблюдателя возникала мысль, что без губернатора ничего не смогло бы состояться. А для большей убедительности на помпезные мероприятия обычно приглашались высокопоставленные гости из Москвы. Так губернатор получала дополнительные «галочки» в Кремле и создавала видимость вхождения в ближайших «кремлевский» круг. Ведь никто не знал, что на самом деле стоит за приездом того или иного высокопоставленного чиновника. Сколько в это вкладывается бюджетных и «спонсорских» денег.

Татьяна Рыльская это знала. Поэтому, прежде чем попасть к главе региона, большинству приходилось пройти через ее кабинет этажом ниже. Порой именно там решались вопросы многомиллионных контрактов и откатов за эти контракты.

Слабым звеном патронессы СМИ был муж. Как часто бывает у сильных женщин, рядом с ней был тот, кого постоянно приходилось пристраивать и пропихивать. Лет пятнадцать назад все было наоборот. Именно муж привел Татьяну в политику. Его комсомольское прошлое позволило без труда устроиться на высокооплачиваемую и необременительную должность в столичном чиновничьем аппарате. Татьяна занималась детьми. А когда они подросли, робко попросила устроить и ее куда-нибудь «наверх». Сначала сидела на окладе рядового чиновника пресс-службы. Но быстро выросла, обросла нужными знакомыми и одним рывком обогнала мужа и по денежному довольствию, и по положению. С числом нулей в зарплатной ведомости у Рыльской изменилось отношение к мужу. Вместо обожания – легкое пренебрежение, вместо роли жены – роль хозяйки. Он сначала скандалил, даже из дома ушел, а потом остепенился и стал тенью жены. Вот так они и жили последние 10 лет.

Подобные истории в команде губернатора Медведевой были не редкостью. Можно даже сказать, что они были желательными при отборе в команду. Оставаться мужчиной в команде губернатора оказалось практически невозможной задачей. Алевтина Георгиевна любила публичные разборки, обидные прозвища и невыполнимые поручения. Чиновники старой закалки не сразу поняли, что главное не сделать, а правильно отчитаться, и многие были сняты с позором. Остальные уходили сами. Поэтому женский батальон в команде Медведевой определял всю политику области.

Но женское сосуществование имело свои изъяны. Спустя несколько месяцев после губернаторских выборов в команде Медведевой начались стычки. Каждая из высокопоставленных чиновниц хотела получить побольше кусков регионального пирога. Склоки из-за «золотых» мест для пристраивания мужей, друзей и детей стали обычным делом. Вот и сейчас Рыльская думала, как обойти противоборствующую команду и посадить мужа в кресло руководителя одного из последних успешных аграрных муниципальных предприятий. Сегодня оно муниципальное, а завтра может акционироваться. И при хорошем раскладе может быть выгодно продано одному московскому знакомцу, который давно вынашивает планы о развитии подобного бизнеса на восток от столицы.

Карманное масс-медиа открывало большие возможности для ведения боевых действий. В лояльности Скрябиной Рыльская не сомневалась. Только надо не торопиться. Противоборствующий лагерь был силен и беспринципен.

То, что Алевтина Георгиевна своеобразно относится к трезвости, Рыльская, конечно, знала давно. И как человек опытный понимала, что большая часть непродуманных поступков и намерений губернатора связано именно с такой страстью Медведевой. О подобной широте души высшего должностного лица области стало очень быстро известно на новом месте. Более прозорливые были шокированы этим обстоятельством, так как прогнозировать шаги руководителя, находящегося или в запое, или в короткой ремиссии, очень сложно. Она часто меняла любимчиков и по-обывательски больше верила сплетням, чем фактам. Вице-губернаторы и руководители департаментов долго не могли привыкнуть к звонкам пьяного губернатора в четыре часа утра с известием, что они уволены. Они не спали остаток ночи, бледные приходили на работу и… ничего. Главное лицо области не помнила о кадровых решениях, она вообще много чего не помнила. Вертикаль власти постоянно подвергалась тектоническим сдвигам. Миллиардные контракты и выстраиваемые годами отношения рушились, как карточный домик, из-за болезненного состояния Медведевой. Более наглые надеялись подобный изъян бабы Али выкружить в свою сторону. Но только одному человеку это виртуозно удавалось.

Олеся Карпович была советником губернатора и постоянным участником губернаторский возлияний. Средних лет женщина, грузная, всегда в мешковатом, неряшливом костюме, с постоянно сонным выражением на лице, с грубыми шутками и прибаутками, она была серым кардиналом администрации, кукловодом большой армии чиновников и примкнувших к ним бизнесменов. У нее не было мужей, детей и друзей, бизнеса и страсти к деньгам, поэтому она была независима и очень опасна. Ею двигало уязвленное когда-то самолюбие и жажда постоянного унижения других.

Рыльская все это знала и готовилась к большой войне за жизненное пространство.

Курилка располагалась в заброшенной комнатке подвала. Следы грибка, отвалившаяся штукатурка и старая, списанная из кабинетов редакции мебель навевали мысли о подполье, заговорах и прочих тайнах. Сегодня сюда пришли даже те, кто никогда не курил или давно бросил. Всем хотелось обсудить новость о назначении Скрябиной.

Метелина рывком вытащила сигарету из пачки, долго не могла совладать с зажигалкой, обломала ноготь о непослушное колесико, все же запалила сигаретку и глубоко затянулась. Карманова с презрением наблюдала за манипуляциями грузной, раскрасневшейся женщины и чувствовала злорадство от того, что Метлу распирает злость, но высказать накопившееся раздражение она не может. Времена изменились, и как прореагирует Скрябина на нелицеприятное сообщение, исходящее от нее, Евгении еще не известно.