Таня Сербиянова - Не сотворяйте ангелов из женщин

Ее голова нелепо свисала, и она видела только часть прохода, пилотскую дверь впереди отсека. Потом все на ее глазах, как в замедленном кино, словно в тумане…

Увидела дверь пилотской кабины, которая почему-то на ее глазах просто выпала, а следом вывалился кто-то из пилотов, и тут же, повозившись немного в проходе, неуверенно встал на ноги, обернувшись спиной к ней, затем шатаясь, цепляясь, окровавленными руками, исчез за стенками служебного отсека.

Потому как в лицо ей ударил порыв свежего и чистого воздуха, она поняла, что этот, кто мимо пролез, он открыл входную дверь. Но все это пронеслось мгновенно в мыслях, потому что она, открывая рот, хватала и хватала этот воздух, словно только что вынырнула с большой глубины. От этого воздуха, что ворвался и до боли расширил легкие, разлился кислородом по артериям, она окончательно очнулась, но, все еще плохо соображая, увидела, как мимо нее, словно призраки и тени, промелькнули люди со стороны пилотской кабины.

Окровавленный, с широко раскрытыми и безумными глазами, как бы ее, не видя и не замечая никого, мимо нее, припадая на ногу и цепляясь за все руками, протащился Михалыч. При этом, как, ей показалось, она им что-то сказала, но это ей только так показалось, как она поняла.

Еще раз она попыталась привлечь к себе внимание, когда мимо в проход протиснулась их женщина – штурман.

Гадина Валька! Мелькнуло в голове. Все по твоей вине!

Ведь увидела же ее, увидела!

И как ей показалось, что она той гадине, штурману, на какие-то мгновения посмотрела прямо в глаза, а следом и ее фигура в разодранной до самого пояса форменной юбке, из-под которой торчало ее нижнее белье и тело сквозь порванную форменную тужурку без пуговиц и при одном погоне. И что она, тоже забывая, не видя ее, проплыла мимо к выходу.

И ей почему-то врезался в памяти этот ее растерзанный вид: с разодранной тужуркой, на которой болтался почему-то только один погон с тремя золотистыми полосами старшего пилотского состава, ее шатающаяся фигура, нелепо переваливающаяся на ногах в одной туфле, с босой ногой, со спущенным по ней рваным чулком.

Она всех их, покидающих пилотскую кабину, видела, и ничего не понимала…

Что произошло, почему они ее бросают, оставляют и почему они все друг за другом и все к выходу? Почему? Ведь она даже и в мыслях не допускала, что они ее бросили, оставили умирать, висящую на ремнях безопасности страшно растерзанную и бесформенную, размякшую телом. А как же все те, кого они взялись и обязались перевезти и доставить? Ведь их же тоже там ждут и их в первую очередь именно их и надо спасать и вытаскивать, а потом уже думать о своем спасении! Ведь так?

Так! И только так! Тогда куда же они? Почему ее, почему других бросили, почему не спасают, не вытаскивают?

Да и где же они? И еще не осознавая их предательства, она подумала, что они все бросились за помощью… И она из последних сил поднимала все время голову, все ждала того момента, когда за переборкой в сияющий проход, загораживая свет, протиснутся фигуры спасающих пожарных…

Но время шло, стремительно уходило и ничего подобного не происходило… Да, где же они, где? Да что же с ними случилось?

Секунды она соображала при каком-то гуле в ушах и страшной слабости в теле. А следом услышала крик за собой.

– Помогите! Горим! Лю… ди..и!

Ее позвали? Звали на помощь! Но пошевелиться, поднять руку и просто с места стронуться, отстегнуться от привязных ремней не было никаких сил. А как же люди, как ее пассажиры?

Потом голова ее упала на грудь, и она на мгновения отключилась. Очнулась оттого, что ее, удерживая буквально на руках, вытаскивал из ремней безопасности Колдун. Колдун – это же наш бортинженер, догадалась и от того, что она его признала, ей стало легче.

– Валерка? – прохрипела, удивляясь своему непривычному и хриплому очень тихому голосу.

– Да, Галка! Да! Остались только мы с тобой… А где остальные не знаю? Неужели они все дрыснули?

– Дрыснули? – переспросила, как бы еще раз уточняя смысл такого нелепого и трусливого слова. – Что значит дрыснули?

– Да они все съежились! – вдруг грязно матюгнулся Валерьян. – Всех бросили! Всех! И тебя, и меня, и этих… – Головой в сторону черного дыма и какого-то зловещего, нарастающего шума из салона.

– Подожди, дай я тебя вытащу! Обопрись на меня, ну же!

– Не могу, руки не слушаются, затекли…

Невероятно трудно, через силу, со страшной болью во всем теле она смогла освободиться наконец-то от ремней безопасности. И тут же рухнула в бессилии на пол.

А пол дымился!!! Пол горел!

От обжигающих прикосновений рук и тела она встряхнулась, теперь ей надо было действовать и спасать своих пассажиров! Заметьте, не самой спасаться, ведь дверь-то была рядом, всего в двух шагах и открыта, а спасать их, всех тех, кто оставался там, за остатками перегородки и звал на помощь.

К тому же в следующую секунду ей в лицо, оттуда, куда она думала идти со своей помощью, ударил горячий и обжигающий ветер с едким и удушливым запахом горящей электропроводки, и еще чего-то невыносимо едкого и горького…

Пока Валериан оборачивался и искал что-то, стараясь найти хоть что-то для ее перевязки, она пропала! Куда? Неужели?

У него даже от этой мысли на мгновенье перехватило дыхание. Он нагнулся к самому полу и увидел ее сзади, нелепо ползущую на карачках по салону туда в огонь, в дым и пламя! Он даже не поверил, что это она.

Она что с ума сошла? Ведь там же пламя, огонь, там неминуемая гибель….

Секунды поколебавшись, он сам туда же, следом за ней, как и она на карачках…

А иначе было уже нельзя, так как все пространство салона заволокло едким удушливым дымом и единственной возможностью вздохнуть, это надо было пригнуться как можно ниже и попытаться глотнуть горячего и обжигающего воздуха у самого пола.

От этого и она нагнулась инстинктивно и на мгновенье увидев, ужаснулась!

Сквозь огонь, сквозь дым она видела людей, которые валялись на полу в грудах чего-то, что оставалось еще от самолета, все валялись вповалку, шевелились, ползли неосознанно, не соображая и не понимая ничего.

– Сюда! – как ей показалось, что громко. – Потом закашлялась, наклонилась и уже сама в ужасе всего происходящего перед глазами, внезапно заорала истерично и громко:

– Сюда! Здесь выход! Быстрей!

Потом уже в каком-то немыслимом порыве и не от страха, а от осознания непоправимой беды вдруг сорвалась и бросилась смело в салон…

Шагнула, нагнулась, пошарила руками, закрыв глаза и сдерживая дыхание, обжигаясь, схватила кого-то за руку и потянула… ужасаясь!!!

В руках у нее, как лоскутом осталась только кожа с руки его, ее?! Ужас!

А следом, во внезапном всполохе огня она увидела безумные глаза и рот открытый того самого противного пассажира с десятого «Б» – места! Отбросила брезгливо лоскут и схватила этого противного за одежду, которая дымилась, обжигая руки, и поволокла его по проходу к выходу. Тут же больно столкнулась с Валеркой.