Таня Сербиянова - Любовь с туарегом. С милым рай и в шалаше

Дизайнер обложки Георгий Юрыч

Корректор Лилия Громыкина

Иллюстратор Георгий Юрыч

© Таня Сербиянова, 2021

© Георгий Юрыч, дизайн обложки, 2021

© Георгий Юрыч, иллюстрации, 2021

ISBN 978-5-0053-2257-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Утро застало меня…

Не хочу, чтобы видел ты слезы мои, чтоб узнал, как томлюсь и горю от любви.

Я на шумном ахале тоскую, дрожу, и амзад выпадает из рук.

Как охотник в засаде, я тихо сижу, жду, когда ты появишься, друг.

Ты еще попадешься, хоть ты и хитер, ты потянешься сердцем в мой тихий шатер,

Хочешь пить? Я источник в пустыне безводной. Ты озяб? Я тебя отогрею, холодный.

Сердце девушки, сердце влюбленной – словно в полдень песок раскаленный.

Народная песня девушки имощаг (туарег)

Внезапно проснувшись, встрепенулась, но не успеваю пока ничего понять, как с треском и грохотом что-то рушится на подволок сверху каюты и все это в полной темноте.

Крр-ах! Следом откуда-то из-за двери переборки крик:

– Спас жилет! Срочно! – но плохо слышно из-за шума и всеобщего грохота.

Ничего не понимаю, сердце учащенно колотится, видимо, почувствовало опасность. Пытаюсь как-то устоять на ногах, но сильно качает и тело все время заваливает. Цепляюсь, следом такой удар воды сверху по палубе с гулом и рокотом от массы нескольких десятков тонн, что корпус судна буквально и неожиданно проваливается под моими ногами, уходя вниз, толчками, дерганными по сторонам… Шагнула, и оттого что вода задавила своей массой яхту, я проваливаюсь вместе с палубой куда-то туда, в бездну… Страшно!

Все движения словно автоматически, потому еще, что все время жду ответных действий корпуса нашей «Индепенденс».

Ну же! Давай, вылезай, вытягивай, освобождайся, черт побери, спасай нас, ведь ты же независимость – раз «Индепенденс»!

Тут же рядом истошный крик Милки…

– А…а…а! То… не… м!

– Замолчи, дура! – срывающийся крик Вальдемара за дверью. – Спас жилет одевай! Живо!

– А…а…а! —продолжает громко визжать Милка.

– Не ори! Где жилет, нашла?! – сама почему-то кричу, а может оттого, чтобы и себя подбодрить. Ведь страшно же… Жутко как!

Протянула руку и ухватила за руку Милку, но она, тут же вырвалась.

– Не трогай! Все равно нам конец! – орет фальцетом. Она, конечно, произнесла матерное слово, которое я повторять не буду.

Все это происходит в полной темноте при страшных ударах волн в борта, сверху по палубе, в тесной каюте, которая словно допотопная карета трясется, толкается, вихляет из стороны в сторону и скачет толчками то вверх, то вниз угрожающе переваливаясь из стороны в сторону, отчего просто невозможно устоять на ногах! Но я, все же, пытаюсь встать и стоять…

Неожиданно корпус яхты круто заваливает набок, нос вместе с нашей каютой задирается и меня швыряет в сторону Милки. Лечу, ударяюсь, на меня что-то больно рушится и это тупо по голове… В последнее мгновение под ногами вижу вспышку света от фонарика и что-то в крике, чего не разобрать, не расслышать от страшного треска и грохота…

Все! Следом отключаюсь, и только в голове мелькнуло: это точно конец. И заметьте, совсем ведь не матерно так подумала потому как конец он и есть конец… И я отрубаюсь…

Теперь не внезапно, а тяжело и с трудом, с ощущениями в теле боли пытаюсь открыть глаза, но сперва ощущаю холод, и то, что упираюсь на что-то твердое, что все плавает в воде, в том числе и я. Наконец через силу открываю глаза и ничего не понимаю…

Свет! Яркий, бьющий, режущий и следом холод, шум перекатывающейся воды, затем меня заваливает набок и следом перекатывает вместе с водой, заливает мокрым холодом до онемения конечностей. И только сейчас срабатывает счастливая мысль: ну, слава богу, раз холодно и я это чувствую, то значит, еще жива…

Кха! Кха! – откашливаюсь с болью, пытаясь приподняться, так как чувствую себя измятой, раздавленной, к тому же в голове внезапно острая боль…

– Ах! – на мгновение закрываю глаза, но тут же, меня валит в другую сторону волной, что катится внутри полузатопленной каюте «Индепенденс».

– Коля! Коля, ты где? – кажется, что кричу, а на самом-то деле, ведь еле слышно шепчу.

К тому же голова все время чугунная и гудит, а в ушах шум, вата какая-то. Сквозь заплывшие веки пытаюсь увидеть, оглядеться вокруг и тут же тисками от жалости сжимает горло.

То, что вижу, не могу осознать сразу: напротив, разломанной почти до самого основания перегородкой каюты, качаются остатки чего-то, что можно с натяжкой назвать перегородкой нашей двухместной каютой. Я сижу и смотрю из носа вглубь лодки, вижу какие-то лохматые остатки от кабины кокпита, это название надстройки, что выше и частей самой палубы. А над головой, нет вообще целого потолка-то, только огромная зияющая дыра. В дальнем конце и напротив лодки завал из всего того что раньше было обшивкой, мебелью, такелажем. Все это переломано и закручено какими-то обрывками тросов, паруса, какого-то мусора…

С трудом приподнимаю голову и вижу как над головой, так и качается небо вместе с нами да белыми кучерявыми облаками.

Что это? А где же палуба, где наша общая каюта? Что вообще все это? Что за бред! Нет! сейчас закрою глаза, а потом их открою и…

– Рая? Жива? – слышу сверху и рядом, хриплый и простуженный голос Милки.

– Ты где? – спрашиваю чуть слышно. – Помоги мне встать…

Холодные и костлявые руки больно подхватывают, но как только я пыталась присесть, подтянуться, то сразу, же тело пронзает боль.

– Подожди… Что-то со мною не так …Позови Колю…

Внезапно почувствовала, как руки ее ослабли, и следом слышу, как Милка, всхлипывая, бормочет…

– Не позову, не помогут, нет их… А…а…а! – противно завыла…

– Что ты болтаешь? А, ну-ка, крикни. Ну же? Ты что, не слышишь, я, кажется, к тебе обращаюсь! Крикни и позови…

В ответ тишина и только шум волн, воды, что перекатывается подо мной, да всхлипы Милки…

– Ты почему не зовешь?

– Кого?! – это она истерично и в крике.

– Как это кого? Колю, Вальдемара своего…

– А…а…а! – снова противно завыла Милка.

– Ну что ты воешь? Успокойся… Наверняка они что-то там наверху чинят…

– Каким верхом?! – кричит, переходя на истерику. – Нет никакого верха! Ты наверх посмотри! Ничего нет! Ты поняла! И наших мужиков тоже… А…а…а! – опять противно воет…

– Да нет же! Они где-то рядом, они…

– Нет их! Нет! – категорично и истерично. – Все! Все! Нам копец! Ты поняла, сука? Ты, глядь, никак еще не поймешь, что их нет, а следом и мы. А…а…а!