Вадим Пряхин - Собрание сочинений. Том IV

Ты в школе не имел успеха
И потому немало слёз пролил,
К тому же было не до смеха,
Как в академию не сразу поступил…
Однако всё же ты её закончил!
Работал далее в бюро патентов,
А в двадцать пять свою позицию упрочил,
Став доктором, когда провёл эксперименты…
И наконец, бесценная теория твоя
Открыла к звёздам путь и покорила время —
В научных центрах, чудеса творя,
Звучала гордо относительности тема.
Подруге жизни за заботу и вниманье
Ты отдавал взамен тепло и пониманье…

Отец, рабочий на молочной ферме,
Не мог мечтать ни явно, ни во сне,
Что сына, Айка, силы, мозг и нервы
Позволят президентом стать в его стране!
Пока служил, Айк колесил по свету
(По США, по Филиппинам и Панаме) —
Нигде покоя и отдохновенья нету:
Нет ни в семье, ни в войсковом бедламе.
Был избран курс консерватизма,
И проводил его, пока был президентом.
Он в гольф играл до фанатизма —
Сердечный приступ стал последним тайм-моментом.
В войну командовал союзными войсками.
Дуайта (Айка) образ будет долго с нами…

Он сын слуги венгерского вельможи.
Своим талантом покорил аристократов.
Казалось, что в музыке он всё может…
И в мире этом жил всегда без адвокатов.
Исколесил маэстро, кажется, весь свет:
И в Португалии бывал он, и в России…
Директором театра став всесильным,
Он молодёжи помогал, забыв о слове «нет».
Аббатом был он Римской церкви в Риме.
И дирижировал затем он в Будапеште, Вене…
Добился в жизни славной перемены —
Богатым стал, известным во всём мире!
Закончил путь в Байройте он (в Германии).
Имел всю жизнь к благотворительности манию.

Недолго, к сожаленью, прожил Жорж Бизе.
Всю жизнь он отдал музыкальному театру.
В четыре года музыку писал уже
Он на природе, дома, на Монмартре…
А в десять был уж пианистом-виртуозом.
И вскоре оперу уверенно кончал…
Контракты первые он с мамой заключал,
Замучив кучеров лихим извозом…
Шли годы… Вот завершена «Кармен».
Он думал, что опять идёт к успеху.
Душа его искала ярких перемен —
Устал писать он только на потеху…
Но вот «Кармен» в театре с треском провалили!
И этим гения последних сил лишили…

Фамилия твоя необычайно длинна —
Филипп… плюс Теофраст… фон Гогенгейм…
И в этом, видно, химия твоя повинна,
Где предложил ты множество идей.
Эпохи Возрождения «профессор первый
От сотворенья мира» (Герцен утверждал),
Ты наблюдал и ставил опыт правомерно —
Искал упорно золотой металл…
В лекарствах находил ты дозировку,
Сближая химию и медицину…
И, проявив при том прекрасную сноровку,
Не гнул ни перед кем ты спину…
Духовных высших принципов искатель —
Ты был всегда материализма почитатель…

Италии любимец и Европы всей,
Никколо обожал прекрасных женщин
(Особо бюст – «лукошко царственных персей»)
И ожидал всегда, что сон ему предскажет вещий…
Он внешностью своей сводил с ума
Легко пылких брюнеток и блондинок
И добивался всё же, чтоб сама
Дала избранница ему душевный снимок…
По трём критериям он женщин отбирал:
Была бы чтоб большая грудь и талья тонкая,
По стройным ножкам также обмирал…
Сим дамам гимны пела скрипка звонко!
Он виртуозно исполнял свои концерты,
Пока болезнь не прервала его души эксперименты…

Это было когда-то довольно давно.
Я был тогда весьма неприхотлив —
Младую пташку нежно полюбив,
Открыл в свою мужскую жизнь окно!
Она учила вдохновенно, как могла…
И мой нескладный корпус хилый
Своей роскошно-мощной плоти силой
В свою упряжку быстро запрягла!
Она была мила, прекрасна и нежна.
Притом знавала всякий инструмент…
Но повторяла часто, улучив момент,
Причём постоянно, не раз и не два,
Такой любовной азбуки слова:
«Мне важен не размер, а техника важна!»

Стоит в его квартире фортепьяно,
А по соседству – баночки, реторты…
Лишь только химии он отдавался рьяно,
А чуть поздней уже брал новые аккорды…
К тому же он и критик, педагог,
В литературе есть своя дорога…
И без общественной работы жить не мог —
На музыку осталось времени совсем немного.
Играл на флейте и виолончели.
И русский эпос оперный он создавал.
Трудом раскачивал судьбы качели,
Чтобы устроить музыкальный карнавал.
Как химик точно он известность получил,
Однако музыкальной славой закрепил!

Ах, Фридрих! Добрый ты без меры!
Всегда ты Карлу помогал, как мог.
И коммерсантом был примерным,
И в жизни тяготы все превозмог…
Но если б всё же денег ты не дал
Соратнику и другу в нужный час,
Мир не читал бы Маркса «Капитал»
Ни в первый, ни в последний раз…
Готов отбросить был почти любые «-измы» —
Громил их в спорах, оставаясь на плаву.
Однако светлый луч социализма
Ты видел с Мавром лишь во сне – не наяву!
Но Ленин всё же воплотил идею эту
На шестой части всей земной планеты!

Лишь вундеркиндом жаждал видеть
Людвига горький пьяница-отец.
Готов был он тогда уже предвидеть,
Что сын наденет Моцарта венец.
Был признан Людвиг гением при жизни,
Глухой маэстро ван Бетховен.
Служил он праведно Отчизне,
Был одинок, немногословен…
Он – пионер концертов в больших залах
И даже в полутьме подвалов —
Создатель симфонических оркестров,
Сменивший камерных мужей с «а-ля барокко».
А чудо-музыка великого маэстро
Победно льётся из раскрытых окон!..

Писатель, путешественник, географ…
Он – основатель «бессистемного движенья».
Мечтал давным-давно создать фонограф,
Однако только анархизма изобрёл явленье:
«Свободные сообщества народов
Должны отринуть власть Монархии и Думы!
И, лишь расправив плечи от церковных сводов,
Делам свободным будут предаваться и раздумьям…»
Всю жизнь считал себя счастливым человеком,
Жена моложе на пятнадцать лет,
А прошагал он с ней почти полвека,
И выполнить могла она его любой совет…
Хоть жизни путь был и не слишком долог,
Друзьями был ценим как человек и идеолог!