Вадим Пряхин - Собрание сочинений. Том I

«Ах, до чего же она хороша! А ведь ей, должно быть, уже за тридцать?» – прикидывал он.

И Дмитрий последовательно прокрутил в памяти всю переполненную событиями эволюцию взаимоотношений с этой женщиной. Начиная с того момента, когда она без колебаний вступила в драку с мальчишками, защищая его, и заканчивая сегодняшней встречей с постельным финалом…

Виктор Парамонович, вопреки ожиданиям Дмитрия, не стал упрекать его за позднее возвращение домой, а лишь просил впредь предупреждать заранее о возможных задержках. Он, конечно же, видел, что сын очень возбуждён, и объяснял себе это избытком впечатлений от первого трудового дня.

– Ну а теперь, Дима, я думаю, не грех нам и отметить начало твоей трудовой жизни, – сказал он, разливая по рюмкам коньяк.

– Да, папа, сегодняшний день я никогда не забуду!

– Ну а на любовном фронте пока без перемен? Помнишь, как ты исповедовался мне три года назад?

– Да, помню, конечно! Но оказалось, что это была совсем не любовь, а лишь первое безобидное увлечение, которое прошло со временем…

– Вот это уже достойный ответ настоящего мужчины. Жди своего часа, то есть настоящей всеобъемлющей любви, от которой дух захватывает!!!

Сегодня Людмила Леонидовна поручила Дмитрию деталировать каркас испытательной камеры, выполненной из множества уголков. Понимая, что у него недостаточно развито пространственное воображение, он начал вырезать лезвием бритвы детали каркаса из чернильных ластиков. Затем он накладывал одну такую детальку на другую и уже наглядно видел, какие линии на чертеже должны быть видимыми, а какие нет.

– И не надоела тебе эта волынка, парень? – услышал вдруг Дмитрий у себя за спиной насмешливый голос.

Он обернулся и увидел высокого молодого мужчину с льняными волосами, который стоял, широко расставив ноги, и слегка покачивался взад-вперёд.

– Что делать? Ведь черчение не всем легко даётся. Тем более что мне больше по душе работа электрика.

– Ну вот и хорошо! Я поговорю с Юрием Петровичем, чтобы тебя перевели в мою бригаду. Будешь разрабатывать электросхемы. Согласен? – И, не дожидаясь ответа, он вышел из техбюро.

На следующий день начальник отдела вызвал Дмитрия к себе в кабинет и, усадив его напротив себя, спросил без обиняков:

– Вы хотите работать с Копыловым?

– А кто это такой?

– Инженер-электрик. Сейчас он остался за начальника бригады. Я поручил ему разработку электросхемы нашей установки. Он сказал мне, что уже разговаривал с вами вчера.

– Да-да, разговаривал. Я согласен, Юрий Петрович. Спасибо вам за заботу.

– Будете благодарить Копылова, если сработаетесь с ним. Он парень головастый, и вас обучит в два счёта. Но с характером… Ну да сами увидите. Желаю вам успеха! – И он крепко пожал Дмитрию руку.

Спустившись на второй этаж и открыв дверь с табличкой «Бригада электриков», он сразу же увидел Копылова, который сидел за кульманом у окна и знаками показывал, чтобы Дмитрий шёл к нему.

– Садись и смотри! – приказал он. – Кстати, меня зовут Юрий, а тебя?

– Меня Дмитрием. Юра, можно вас спросить?

– Ну, давай. Только обращайся ко мне на «ты». Я не сторонник всяких церемоний, – ответил он, не отрываясь от чертежа.

– Хорошо, Юра, будем на «ты». Сколько времени дал тебе Юрий Петрович на разработку электросхемы установки?

– Начальник дал две недели, но я попробую сэкономить дня три-четыре, если ты мне поможешь…

– А чем я могу помочь?

– Сегодня ты будешь просто сидеть около меня и смотреть, как я работаю, а завтра я дам тебе задание. Сейчас позвонили, что Юрий Петрович собирает весь свой комсостав: ведущих инженеров и начбригов. С совещания я, видно, уже не вернусь. Так что, выходит, будем прощаться минут через сорок. Ну а сейчас следи за мной.

Юра наносил на ватман элементы схемы сначала в тонких линиях от руки, затем вычерчивал их уже с помощью офицерской линейки и чертёжных инструментов карандашом ТМ, изредка заглядывая в сборник стандартов, когда сомневался в правильности обозначения какого-либо элемента электросхемы.

Время пролетело незаметно. Прощаясь, Юрий протянул своему подопечному руку. И Дмитрий отметил про себя: «Ну и лапища!» Когда же Копылов уже ушёл, ему вдруг подумалось: «Что же будет с тем, кого он огреет этой „лопатой“? Во всяком случае, ему не позавидуешь! И эдакими-то ручищами он только что вычерчивал такие крохотные вавилончики. Да ещё как вычерчивал!»

В кабинете начальника отдела собралось уже около десятка человек. Юрий Петрович посмотрел на часы и спросил недовольным голосом:

– А где Копылов?

– Сейчас придёт. Он с новичком прощается – даёт ему ЦУ, – тихо ответила Людмила Леонидовна.

И в этот самый момент действительно вошёл улыбающийся Юрий Степанович.

– Разрешите присутствовать, Юрий Петрович? – громко, по-военному спросил он, чуть задерживаясь в дверях.

– Садись. Не паясничай, – сердито буркнул начальник и снова окинул взглядом собравшихся.

Он дождался, пока в кабинете воцарится полная тишина, и начал тихим, вкрадчивым голосом:

– Товарищи! То, что я буду сейчас говорить, может быть, кому-то и не очень понравится, но у каждого руководителя свой стиль работы и свои принципы. Есть и у меня выработанные годами и сотни раз проверенные методы воспитания, – он поочерёдно задержал беглый взгляд на каждом сотруднике и продолжал уже более спокойным голосом: – Пока я ваш начальник, в отделе будет полное единоначалие. И я добьюсь, чтобы каждый из вас это понимал. Если кто-нибудь когда-нибудь поднимет кого-либо из вас с постели и спросит: «А скажи-ка, любезный, кто у вас в отделе самый мудрый, красивый и молодой?», то надеюсь, вы сообразите, что надо ответить?

– Мы скажем, что самый мудрый, и самый красивый, и самый молодой по духу, конечно же, вы. Мы давно уяснили, что вы у нас самый-самый… Но мне не понятно, почему мы каждый раз тратим время на эти душещипательные разговоры на производственных совещаниях. Не лучше ли сразу приступить к делу. Ведь у нас их так много! И все неотложные. Вы знаете это, Юрий Петрович, как никто другой! – выпалил на едином дыхании Копылов.

– Я полностью согласна с этим замечанием, – поддержала его Людмила Леонидовна. – Давайте оставим эту бесполезную лирику и будем говорить о деле. Не нужны нам на производственных совещаниях подобные разминки!

– Может, ещё кто-то хочет высказаться по этому вопросу? – спокойным ровным голосом спросил Юрий Петрович, после чего сделал какие-то пометки в своём настольном календаре.

Начальник выждал минуту и продолжал сначала очень тихим, а затем всё более набирающим силу голосом:

– В конце нашей традиционной разминки замечу, что вопросам воспитания мы и впредь будем уделять должное внимание. И сегодня – я убедился ещё раз – пока ещё есть в этом необходимость. А с Копыловым и Романовой я проведу разъяснительную работу индивидуально, так сказать, в рабочем порядке. И хочется вам этого или нет, но каждый из вас будет называть белое чёрным, если этого хочет начальник. К великому сожалению, ещё не все товарищи понимают, что начальник – это лицо сугубо официальное, лицо нашего отдела, а следовательно, его надо уважать и беречь!