Вадим Пряхин - Собрание сочинений. Том I

Все его мысли неизменно возвращались к образу Маргариты Евгеньевны.

«Чем она сейчас занимается?» – ежеминутно задавал он себе один и тот же вопрос и прислушивался к каждому шороху.

В один из таких ничем не примечательных дней Маргарита Евгеньевна, как обычно, приготовила обед и крикнула:

– Дмитрий, обедать!

Придя на кухню, Дима увидел, что на столе стоит его любимая окрошка, рядом лежат два больших ломтя чёрного хлеба с колбасой. Тут же, неподалёку, кружка с молоком. Он с жадностью набросился на окрошку, но внезапно его слух уловил тихий плеск воды в ванной.

Он сразу же замер, и сердце в его груди бешено заколотилось. «Маргарита Евгеньевна моется», – догадался он. И его мозг лихорадочно работал сейчас лишь в одном направлении: «Как незаметно понаблюдать за ней?»

Помог ему случай… В спальне закапризничала Светочка. Через минуту щёлкнула задвижка ванной комнаты, и Дима замер в ожидании, понимая, что Маргарита Евгеньевна уже бросилась на крик дочери. Осталось проверить, успела ли она одеться, когда выбегала из ванной.

Осторожно выглянув из кухни, он увидел, что из ванной в спальню ведут мокрые следы, а дверь спальни немного приоткрыта. Не помня себя от радости, Дима, крадучись, подошёл к заветной двери. Щель оказалась вполне достаточной, чтобы видеть, что происходит в спальне…

Мать склонилась над кроваткой дочери. Выбегая из ванной, она успела лишь обмотать полотенцем нижнюю часть талии, наподобие набедренной повязки первобытных людей. Больше на ней ничего не было. С её обнажённого прекрасного тела стекала вода. И в том месте, где женщина стояла, образовалась небольшая лужица.

Юноша почувствовал, как всё его существо содрогнулось, а затем по всему телу разлилось всеобъемлющее, сладостно-щемящее ощущение ни с чем не сравнимого блаженства. Он опять пребывал в том же сладострастном состоянии, как тогда, когда впервые увидел Маргариту Евгеньевну, кормящую девочку грудью.

«Скорее на кухню! – пронеслось у него в голове. – Иначе мачеха заметит, что я за нею подсматривал!»

Дима как-то боком отошёл от двери спальни и стремительно пробежал расстояние, отделяющее его от кухни. А ещё через несколько секунд он уже сидел за столом и пытался было снова приняться за окрошку, но оказалось, что аппетит у него совершенно пропал…

Когда Виктор Парамонович вернулся из командировки, то сразу же заметил, что с его сыном что-то случилось. Он стал очень задумчив, ещё больше похудел и, казалось, хочет поговорить с отцом о чём-то очень важном. Но никак не может решиться или просто не знает, с чего начать.

Виктор Парамонович некоторое время выжидающе смотрел на сына, а затем решил помочь ему, задав наводящий вопрос:

– Дима, тебя, я вижу, что-то беспокоит? Откройся мне, и тебе сразу же станет легче…

– Да, папа, я хочу попросить у тебя совета. Мне кажется, что я влюблён. И это чувство завладело всем моим существом. У меня всё валится из рук. На носу выпускные экзамены, а я никак не могу сосредоточиться. Умом я вроде бы понимаю, что влюбляться мне ещё рановато, но ведь сердцу не прикажешь? Что же мне делать?

– Но пока я не буду знать, кто твоя возлюбленная, мне трудно будет тебе помочь, Дима. Если ты не можешь или не хочешь пока называть её, то и не надо. Но скажи, по крайней мере, сколько ей лет, учится ли она где-нибудь, как выглядит…

– В том-то всё и дело, папа, что я не могу сказать тебе, кто она. Во-первых, это было бы предательством по отношению к ней, а во-вторых, если бы ты узнал, кого я люблю, ты бы просто-напросто выгнал бы меня из дома…

– Ну ладно, ладно, не говори. В таком случае я попробую дать тебе несколько советов, так сказать, общего характера.

И Виктор Парамонович долго и терпеливо объяснял сыну, что жизнь человеческая полна тайн и соблазнов.

– В природе так много загадок, что наука на многие из них до сих пор не дала ответа. Но, несмотря ни на что, жизнь – это прежде всего труд. И только трудом можно добиться всяческих благ и права на счастье. Любовь же – это один из самых великих и ценных даров, которые Природа отпустила человеку. И только человеку, причём далеко не каждому. Если к тебе это чувство уже пришло, то надо всей душой радоваться этому, и обращаться с ним нужно очень бережно… Ибо расплескать любовь можно легко, а обрести её вновь почти невозможно. Но в одном не может быть никаких сомнений – любовь должна окрылять человека, помогать ему в труде и борьбе, а главное – воодушевлять на большие и полезные для общества дела…

– О чём это ты шушукался с Дмитрием до полуночи? – ленивым сонным голосом спросила Рита мужа, когда он вошёл в спальню.

– Видишь ли, Ритуля, наш Димка, кажется, влюбился. Но никак не хочет сказать, кто его избранница!

– Глупости всё это, Витюша! Не хочет, видите ли, учиться, а захотел жениться, – нараспев и не без ехидства, как показалось Виктору Парамоновичу, произнесла Рита, продолжая лежать под одеялом. Однако её лицо при этих словах озарилось загадочной улыбкой.

Затем, став снова серьёзной, она резко отбросила одеяло, приподнялась с некоторым усилием над подушками и хотела, как обычно, одним ловким движением сорвать тонкую батистовую ночную рубашку через голову. Но на сей раз ей удалось лишь натянуть непослушную ткань на голову – видимо, копна волос зацепилась за прорезь рубашки, – и Виктор Парамонович невольно отметил про себя: «Ну и разнесло тебя, матушка, после родов! Прямо-таки слонихой стала».

Повторным рывком Рита с каким-то звериным остервенением стянула рубашку с головы и, покраснев от гнева, продолжила свою мысль:

– Да глупости это у него, и больше ничего! Он сам себя возбуждает, а потом мучается, объясняя это любовными приступами. А мне в результате приходится простыни стирать. Ты бы посмотрел хоть раз, на что они похожи!

– Послушай, Рита! Но ведь это же обычные поллюции – семяизвержение во сне. В его возрасте все мальчишки проходят через это…

– Какие там ещё поллюции? Всё это просто дурацкие выходки и крайняя распущенность. Скажи ему, а то я сама скажу, чтобы он сам стирал и гладил свои простыни. Не маленький! Я уверена, что так будет лучше для всех нас.

Виктор Парамонович горестно вздохнул и не стал ей больше возражать. Однако этот разговор запомнился ему надолго…

Виктор Парамонович ворочался с боку на бок, ещё не потеряв надежду заснуть хотя бы на пару часов. Но спать никак не хотелось. Он уже не раз замечал, что если день на работе выдался тяжёлый да к тому же если успел поругаться с женой, то бессонная ночь ему гарантирована.

А стычки с ней последнее время стали для него обычным делом. Как-то раз Рита встретила свою закадычную подругу и проболталась ей, что муж её уже и не мужик вовсе, а так – недоразумение какое-то. Начав изливаться бывшей сослуживице на улице, она затем привела её в дом и, потеряв над собой всякий контроль, рассказала о физической слабости мужа во всех подробностях. Правда, где-то в середине рассказа она спохватилась, что хватила через край и что теперь все обязательно узнают о «тайне», которую она раскрыла своей товарке под большим секретом. Но, взяв с неё слово, что никто больше об этом не узнает, Рита сразу же успокоилась…