Ки Чанс - Школьные тайны и формула нелюбви. Из-Вращение Чувств

– Либо подвиги, либо глупости совершают, – поспешила закончить разговор Саният, видя, как к ним уверенной походкой приближается её мама.

Она щедро обняла девочек, ласково, уверенно повторяя:

– Чшшш… Чшшш… Всё обойдётся. Верьте мне. А сейчас пойдёмте. Я вас отвезу к нам домой. Отдохнём и обдумаем, что можно сделать.

Когда Тина, запыхавшись, влетела в приёмную здания суда, из зала заседаний уже выходили последние присутствовавшие. Она поискала глазами Винсию. Её нигде не было. Не было и третьей закадычной подружки – Саният. А про Лию Тина всё поняла, увидев отъезжающую от здания суда служебную, с решётчатыми окнами, машину.

Она постояла, опустив плечи. Вот так стоять и страдать, может, и было уместно, но помочь это не могло никому. Во всяком случае, не сейчас.

Это был один из таких моментов, с которыми надо просто смириться. Смирение уменьшает, а иногда и побеждает сопротивление. И когда сопротивление тает в волне кротости и принятия, на его место тихо просачивается мудрость. А вместе с ней понимание и верное решение. Во всяком случае, в это хотелось верить.

Все эти мысли пронеслись в голове учительницы за секунду.

В следующее мгновение она была в своей машине. Её ожидал напряжённый рабочий день. Опять новая школа, новые коллеги, новые ученики. И она не могла себе позволить затащить старые проблемы в эту новую «реальность». Тем более что она, эта реальность, обещала быть из разряда «нереальных» и даже «фантастических».

Так, во всяком случае, ей было сказано в отделе образования. В голове тут же ожила недавняя беседа.

Когда Тина вошла в кабинет начальницы, та, поздоровавшись, отвела глаза в сторону.

– Миссис Ти! Мы хотим попросить Вас вести Новейшую Историю в школе Золотой Рощи.

– В каком классе?

– В одиннадцатом. Но хочу Вас предупредить: ничему не удивляйтесь. Там вы можете столкнуться… Как бы помягче выразиться… С другой реальностью… С фантастическими героями и…

Дама замолчала и даже слегка покраснела.

– Но я ведь из России. У меня обычно всё на лице написано.

– А мне говорили, что Вы – профессионал, – разочарованно протянула начальница. – Педагог со стажем. А, значит, Вы прекрасно знаете, что такое «непробиваемый учительский апломб». Вот и спрячьте за ним свои эмоции!

– Хорошо. Предположим, эмоции похоронила. А преподавать в этом классе получится?

– Всего я Вам объяснить не могу, да и не собираюсь. А учить и заинтересовать детей в этом классе, действительно, очень желательно. Так что примените инновационные методики. Рассказывайте, что угодно, лишь бы было интересно. Только не идите у них на поводу. Это – главное!

– И всё-таки… Почему я? Человек другой культуры, другой ментальности. Да у меня и «психотип» – не в том смысле, что я типа «псих», а в смысле психологических подходов к учащимся – другой.

– Так вот именно поэтому директор школы, миссис Вия, попросила назначить в этот класс Вас, миссис Ти. Во-первых, она из Латвии, училась когда-то в Москве, и она верит в российскую методику обучения. Во-вторых, в этом классе учатся её дети.

Начальница покраснела, опустила глаза и откашлялась.

– Её не совсем простые дети… Вернее, её совсем непростые дети… Вернее…

Тут начальница твёрдо посмотрела на посетительницу и скомандовала:

– Приступайте завтра! Проблемы будем решать по мере поступления. Но лучше бы, чтобы их не было.

И она подтолкнула Тину к двери, чтобы та не успела открыть рот.

Вот в эту Золотую Рощу она сейчас и направлялась. Одна мысль её согревала: «Хорошо, что это школа Рощи. Всё-таки не Чаща. Из Чащи можно и не выбраться». Шёл третий год её пребывания в Калифорнии, куда она приехала по приглашению давних американских друзей. Начало её пребывания в золотом штате совпало с началом грандиозной школьной реформы, которая требовала укомплектовать школы двуязычными учителями. Началась охота за преподавателями, говорящими на испанском языке. Тина оказалась в этой немногочисленной группе.

После двух лет работы Тина Ивановна была уверена, что каждый год должен бы считаться за два. Как для тех, кто работает в России на Севере.

Одно вождение выматывало так, как ни один самый пакостливый «Вовочка с последней парты» не исхитрился бы этого сделать. Конечно, это была сугубо её проблема, но проще от этого она не становилась. Каждый раз, беря себя в руки в тот момент, когда руки брались за руль машины, Тина почти с нежностью вспоминала потрёпанные российские автобусы, лениво ползущие трамваи и даже бесшабашные, уродливые маршрутки. А московское метро казалось раем, только подземным.

В тех местах Калифорнии, где она жила и работала, ничего из перечисленного просто не было. Была, зато, очень меткая поговорка: «You drive or you die». Либо води машину, либо умирай. Конечно, когда до ближайшей булочной – не меньше двадцати километров, а большинство дорог не манили пройтись по их тротуарам потому, что их, тротуаров, просто не было, о свободе выбора транспортного средства и не мечталось. Демократии было много. Выбора – мало.

Тина научилась совмещать обе части американской поговорки, выкинув из неё союз «либо» и заменив его на «и». Она водила машину и каждый раз чуть-чуть умирала от страха и напряжения. Да и культурный шок был всегда с ней. А, может, это она была с ним? Да неважно. Главное, что они жили и работали вместе.

Занятая этими размышлениями, миссис Ти и не заметила, как подъехала к школьной ограде и стала вспоминать свою встречу с директрисой Вией.

Она вошла в её кабинет, набросив на рот дежурную улыбку и отключив все вредные и непокорные мысли. То, что именно так надо поступать перед каждой встречей с боссами, она поняла далеко не сразу. И первые двенадцать рабочих интервью с треском провалила.

Но стоило ей начать работу и в начале каждого семестра подписывать инструкцию, которая заканчивалась фразой : «Развитие критического мышления у школьников запрещается», как она поняла все свои ошибки на собеседованиях.

С тех пор Тина прилежно тренировалась. Ежедневно. Включала критический взгляд, выключала. Включала, выключала.

Каково же было её удивление, когда директриса Вия встретила учительницу словами:

– Надеюсь, миссис Ти, Вы не разучились развивать критическое мышление у своих учащихся? И питаю надежду, что Вы не растеряли способности вовлекать студентов в групповые дискуссии и поиски альтернативных ответов.

Высокая белокурая дама сказала всё это на ломанном русско-латышском языке. Сказала уверенно и твёрдо. Но прямой властный взгляд голубых глаз не смог спрятать живущую в них привычную печаль ни за напускной холодностью, ни, за напускным же, безразличием.

Миссис Вия, между тем, продолжила, но очень кратко.