Виктор Ааб - Зыбкое равновесие на пути к нулю. 1987 год. Телефонный начальник

Люди психологически не были готовы к тому, что труд их – кабельщиков, может стать обычной, ничем не выделяющейся составляющей, в общем труде всего коллектива ТТС.

Логика мышления членов бригады была шита белыми нитками

– Меньше внимания стал уделять нам начальник – это значит – что? – хочет сравнять нас с другими членами коллектива, лишить нас годами завоёванного привилегированного статуса. Нельзя этого допустить! Надо ему напомнить о себе. Возможно, думали, а иногда, и вслух говорили между собой

– Ну, ничего, не за горами паводок, он спишет на себя автоматически все, якобы, недочёты нашей работы. И если очень быстро забывает нас начальник – ничего-о!!! В паводок, неуправляемая стихия которого, на нашей стороне, обязательно представится испытанный годами и при разных начальниках очень удачно и своевременно применённый повод, о нас, кабельщиках, о нашей незаменимости, ему напомнить…

– Ну что ж – говорю Висящеву – не будем ломать сформировавшиеся традиции. Назначайте встречу с людьми в моем кабинете, поговорить есть о чём…

Беспокоила ситуация с соединительным кабелем на АТС-7. Когда-то это был шестисотпарный пятикилометровый, добротный свинцовый кабель с диаметром жил 0,7 мм. И проработал-то он, всего ничего, – без малого, – десять лет. При пуске в эксплуатацию, как и положено, был поставлен под избыточное воздушное давление.

Да вот беда – канализация, в которой он был проложен, постоянно была затоплена под завязку грунтовыми водами. Откачивать её теми средствами, которые имелись у ТТС, было практически невозможно. Замёрзшей в каналах водой, каждую весну, этот кабель разрывало, и не было года, чтобы в паводок, или сразу же после него, связь с АТС-7 на долгие недели не прервалась. Отрезалась доступность всех её абонентов к общей телефонной сети. А что такое, отсутствие связи с важнейшими абонентами промышленных предприятий, находившихся в зоне её действия – я ощутил в полной мере на шкуре начальника в прошлом году.

В предписанные контрольные сроки устранить повреждение на этом кабеле, теперь уже, было просто невозможно. За годы загульной эксплуатации мимолётно приложили к нему нетрезвые руки многие забывшие профессиональную гордость горе-профессионалы.

На неоднократно вскрывавшихся муфтах, жилы кабеля были некачественно сращены, значительная доля жил была распарована, причём в разных местах. Многие жилы были просто не соединены.

К 1986 году, из-за потерянных телефонных пар, кабель с шумами, тресками внятными и невнятными переходами, прослушками между вышедшими на связь абонентами, с натяжкой, обеспечивал работу лишь в режиме четырехсотпарного.

Ни в коей мере я не хотел допустить перерыва связи с АТС-7 в новом, начавшемся году, тем более что способ – как избежать этого – имелся.

Прошлой весной Управлением связи был выделен полиэтиленовый трехсотпарный кабель для прокладки на «семёрку» резервной соединительной линии. Титанических усилий мне стоило удержаться от соблазна – пустить этот кабель на ремонтные нужды, минувшего тяжелейшего ремонтного периода.

Удержался. И вот теперь, на предстоящей встрече, можно было с кабельщиками и поговорить о прокладке собственными силами резервной магистральной линии на АТС-7, чтобы обеспечить непрерывность связи с её абонентами в любое время года.

И не только об этом…

Утром следующего дня, в полном составе, с сосредоточенными, полными достоинства выражениями на лицах, подчёркнуто неспешным шагом, но организованно, в сопровождении Висящева и Бугаенко, бригада заполняла кабинет. Некоторым не хватило стульев – замыкающие прихватывали их с собой из приёмной. Расселись без суеты. В кабинете сразу же стало тесно.

Повисла неловкая тишина. Не торопясь, вглядываясь, задерживал я испытующий взгляд на каждом из присутствующих.

Кабельщики уходили от прямых встреч взглядами, но делали это естественно, без сумятицы. На выражениях лиц читалось смелое достоинство. Каждый чётко осознавал, что выполненная их бригадой самоотверженная работа в прошлом году, по наведению порядка на сети, не позволяет никому, и мне в том числе, подумать о них плохо. И нет ничего странного в том, что они хотят лишний раз, лично с начальником предприятия уточнить правила игры. Что тут такого?

Мне встреча с людьми не претила. За год совместной работы, моё отношение к ним было понятным, откровенно уважительным и честным.

Несмотря на исключительные трудности прошедшего года, я сумел удержаться от резких мер по отношению к ним и обеспечил медленный, но обязательный рост требований к качеству их работы методами, ни в малейшей мере, не оскорбляющими их достоинства. Сумел не допустить ни малейшего намёка на панибратство, но при полной демократичности взаимоотношений, так необходимая для дела, дистанция между начальником и подчинённым, всегда чётко соблюдалась.

В свою очередь, с их стороны, первоначально, заочно сформированное уважительное отношение ко мне, за год совместной работы – утвердилось и окрепло – я это чувствовал. И намерен был это уважение закрепить и усилить. Необходимые кабельщикам, встречи со мной, были полезны и мне, я не чувствовал в них ничего зазорного, в первую очередь, это были встречи в интересах дела.

Не было секрета и в том, что именно Висящев и Бугаенко в полной мере, ценой гигантских, душевных и нервных усилий терпеливо вели правильную воспитательную политику в доставшемся им разболтанном коллективе. Самоотверженно вели, совершенно не принимая в расчёт то, что именно такого рода усилия, наиболее эффективно подтачивают их здоровье, подготавливая и гарантируя им в скором времени, огромный букет будущих болезней. Многое, выявленное и прораставшее позитивное. у находившихся под их непосредственным управлением людей – было их прямой заслугой. Действовали последовательно, спокойно и без криков. Трудно, очень трудно было наводить им порядок в цехе методами, не допускающими радикальных решений.

Все случавшиеся негативные действия и поступки очень своенравных и самоуверенных подчинённых, они в полной мере испытывали на себе. Сколько выдержки и самообладания необходимо было Висящеву с Бугаенко проявить, чтобы обычными человеческими методами, добиться добросовестного выполнения вверенным коллективом поставленных перед цехом задач.

И я понимал, что каждая моя встреча с людьми цеха, простыми грубыми мужиками (среди членов кабельной бригады не было ни одного коммуниста, ни одного комсомольца), должна быть проведена так, чтобы ненавязчиво, но неуклонно, авторитет Висящева и Бугаенко не только не был бы ущемлён, а наоборот – укреплялся.

Александр Дмитриевич откровенно радовался, что я не уклоняюсь от этих встреч, и также, ждал от них непосредственной помощи и поддержки, и самое главное – подтверждения, – ЕГО политики, проводимой в цехе и на сети.